Олег Вьюгин, первый заместитель председателя Банка России

Политика Центрального банка в сфере надзора и регулирования исходит из того, что российская банковская система слабо капитализирована, то есть ее суммарный капитал не достаточен, чтобы эффективно трансформировать в инвестиционные ресурсы для развития экономики формирующиеся накопления. Это накопления домашних хозяйств - в виде депозитов, государственного сектора - прежде всего в виде накоплений пенсионного фонда, корпораций - в виде депозитов и остатков на счетах, которые они держат в банковской системе.

Что значит не достаточен? Известно, что банк не может открыть кредитную линию больше, чем некоторый коэффициент, умноженный на собственный капитал, на собственные средства банка. Это обычные требования банковского надзора, которые существуют во всем мире. Таким образом, большинство российских банков (за исключением Сбербанка и Внешторгбанка, у которых капитал относительно большой) не могут выдать "приличных" кредитов крупнейшим российским компаниям, для которых нормальная кредитная линия начинается с -0 млн. Понимая это, многие российские компании с большим удовольствием уходят занимать деньги за рубежи России.

А поскольку деньги внутри страны не могут быть эффективно использованы, происходит отток капитала. Россия производит накопления и переводит их за рубеж, а российские компании идут за рубеж и там занимают деньги. Вот такая складывается ситуация. Во многом она связана с недостаточным развитием банковской системы.

Что же нужно делать Центральному банку именно как регулятору. По идее, нужно каким-то образом подтолкнуть банки к консолидации, чтобы формировались банки с достаточно крупным капиталом. Но прежде чем писать рецепты, рассмотрим текущую ситуацию на примере Газпрома.

Сегодня Газпром может занять млрд. Это очень большая компания, она может брать и отдавать такие кредиты. Газпром берет кредиты под 9,5% годовых. Почему бы банку не выдать большой кредит и не заработать на этом? Потому что такая инвестиция для российского банковского бизнеса на сегодняшний день не выглядит рентабельной. Есть другие виды вложений, которые приносят иной доход. Не проще ли вложить маленькие средства, каким-то образом раздуть капитал банка и совершать операции, может быть, не очень большие, но очень рентабельные? Раньше это были операции по обмену валюты или операции по оказанию услуг по экспорту капитала. На этом развивался весь банковский бизнес, кроме крупных банков. И это ответ на вопрос, почему до сих пор нет в стране инвестора, который бы кредитовал Газпром на пару миллиардов долларов.

Поэтому задача Центрального банка - выставить надзорные требования таким образом, чтобы занятие очень рентабельным, но вместе с тем и рисковым бизнесом стало понятным всем. То есть всем должно быть ясно, что доверять деньги этому банку опасно.

До сих пор надзор, по сути, сводился к выявлению опечаток в отчетах. Он был направлен на то, чтобы констатировать правильность отчета коммерческого банка и правильность его баланса. Но никто не задумывался, как формируется этот баланс, каков бизнес банка, каково будущее банка с точки зрения риск-менеджмента, качества принятия решения. В мире надзорные органы ориентированы на оценку перспектив банка. Вот это первое изменение, которое Центральный банк должен осуществить в рамках надзора.

Второе направление связано со страхованием депозитов. Суть простая - попробовать создать большие возможности для конкуренции. То есть не только государственные, но и коммерческие банки - участники фонда страхования депозитов - получат определенную возможность гарантировать депозиты. С другой стороны, для Центрального банка это очень хороший повод провести оценку текущего состояния банков и их политики перед тем, как включить их в систему гарантирования, что важно в рамках нового подхода к осуществлению надзора. Для банков это, конечно, серьезная проверка, к которой ЦБ может прибегнуть, а может и не прибегать. Это зависит от самого Центробанка и от того закона, который находится в Госдуме, но еще не принят. Если закон не претерпит существенных изменений, то у Центрального банка действительно появится возможность для проведения, можно сказать, повторного лицензирования банков - будущих участников системы гарантирования депозитов.

Есть ряд направлений политики ЦБ, которые связаны с повышением прозрачности банковского бизнеса. Безусловно, настоящий переход на международные стандарты был бы очень полезен с той точки зрения, что отчет по МСФО - это документ, читаемый всеми в мире, а отчет по российским стандартам читаем только в России. К сожалению, перспективы здесь не очень хорошие. Проблема в следующем. Не только банки, но и корпоративный сектор в конечном итоге должны переходить на международные стандарты. А Минфин боится, что при этом будут потеряны налоги, поскольку достаточно сильно меняется вся идеология бухгалтерской отчетности. Минфин предпочитает очень долгое время сохранять обе системы отчетности.

Естественно, что российская отчетность будет главной формой, а международные стандарты будут, по сути, юридически бесполезным придатком. То есть Центральный банк не сможет на основе отчетов по МСФО предъявлять претензии к банкам, если этот отчет свидетельствует о невыполнении некоторых нормативов. На несколько лет вперед все фактически сводится к тому, что отчетность по международным стандартам останется лишь картинкой для чтения, но не для выводов.

С повышением прозрачности банков связаны поправки в законодательство, которые позволяют более четко идентифицировать собственников банка. Это важно потому, что собственники большинства российских коммерческих банков - это оффшорные компании, имена и географическое положение которых ни о чем не говорят.

Другое решение, связанное с изменением законодательства, - это реализация процедуры корпоративной ликвидации (или создание корпоративного ликвидатора) несостоятельных банков. Существующая процедура ликвидации банков не эффективна, что особенно ярко показал кризис 1998 года. Процедура позволяла по существу растаскивать большую часть активов банков перед их ликвидацией. Наверное, корпоративный ликвидатор, как государственная компания, будет более эффективным с точки зрения сохранности активов банка после того, как принято решение о его ликвидации.

И наконец, Центральный банк России принял еще одно решение в плане улучшения прозрачности банков. Оно связано с выявлением реального размера капитала банка, а точнее - выявление схем по ненадлежащему формированию капитала. Не секрет, что в России есть такие банки, которые сформировали капитал, образно говоря, путем передачи средств из левой руки в правую. То есть фактически он сформирован не за счет средств акционеров, а за счет привлеченных средств. За что же отвечают в таком случае акционеры? Да ни за что! Как правило, акционеры несут ответственность своим капиталом. А если в капитал банка реально вложено лишь "десять копеек", то акционеры ни за что не отвечают, а просто имеют большой фант на таком банковском бизнесе.

- Олег Вячеславович, не планирует ли ЦБ в ближайшее время изменить в надзорных документах порядок предоставления кредитов малому и среднему бизнесу?

- Насколько я знаю, комитет банковского надзора ЦБ работает над нормативным документом по упрощению процедуры предоставления коммерческим банком кредита предприятию, которое по классификации относится к малому бизнесу.

- Многие специалисты говорят о невозможности отобрать госгарантии у Сбербанка, учитывая его масштабы, возможные социальные последствия и огромные лоббистские возможности. Каковы перспективы развития коммерческих банков, учитывая несоответствие их позиций и положения Сбербанка?

- Этот вопрос сильно политизирован. Так уж принято считать, что отъем госгарантий у Сберегательного банка может привести к большим политическим последствиям. Не знаю, можно ли с этим соглашаться… Пока не попробуешь это сделать, говорить определенно нельзя. Но то, что в Сберегательном банке на сегодняшний день более 60% всех привлеченных депозитов - это факт. Доля Сбербанка снижалась до кризиса, потом скакнула вверх, теперь вновь снижается примерно на 1,5-2% в год.

Мы видим пока такое решение проблемы: создание системы страхования депозитов, к которой будут допущены проверенные банки, приведет к тому, что эти банки получат дополнительные конкурентные преимущества по сравнению со Сбербанком. И, наверное, процесс снижения доли Сбербанка на рынке еще более интенсифицируется.

С другой стороны, Сбербанк при вступлении в систему гарантирования внесет львиную долю резерва этого фонда. То есть в каком-то смысле Сбербанк расплатится за государственные гарантии.

По прошествии 3-4 лет станет более-менее понятно, что можно сделать со Сбербанком. Если в рамках обозначенного выше подхода частные банки "отнимут" у Сбербанка достаточно существенную долю рынка, политическая острота вопроса о госгарантиях начнет ослабевать. И будет возможно (при работающем фонде гарантирования депозитов) принять вполне нормальное решение о снятии государственных гарантий со Сбербанка через поправку в законодательстве. Таким образом, Сбербанк станет большим коммерческим банком, конкурирующим на равных с остальными банками на рынке государственных депозитов.

В конкуренции имеет значение качество услуг, а не величина банка. Если госгарантий не будет, Сбербанк станет нормальным банком. Его можно будет и приватизировать (если надо), и оставить таким, как есть.

- Может ли ЦБ что-то сделать, чтобы банки посмелее развивали ипотечное кредитование?

- Думаю, от ЦБ мало что зависит. Я говорю это абсолютно обоснованно. Одна из наиболее важных проблем на данном направлении - это регулирование строительного бизнеса. Нужно, чтобы в строительстве была нормальная конкуренция, чтобы строительный бизнес был вполне независим. Не хочу обидеть московские власти, но скажу, что в Москве, чтобы построить дом, нужен отвод земли, за который требуют определенное число квартир в будущих домах. Это скрытая форма налогообложения. Такой механизм мешает развитию ипотеки, потому что предложение жилья очень сильно зарегулировано. Ипотека работает, когда спрос и предложение эластичны. Если спрос большой, тогда начинает расти предложение, а не цены.

В законотворческом процессе идет борьба за допущение банков к этому бизнесу. Есть много тех, кто считает, что банкам надо запретить выдачу ипотечных кредитов, что это надо делать только через специальные компании. Центральный банк поддерживает коммерческие банки, считает, что они должны получить право доступа к ипотечному бизнесу.

- Сейчас банкиры все чаще выступают за снижение ставок отчислений в фонд обязательного резервирования. Насколько актуальна та величина отчислений, которая существует на данном этапе?

- Уровень ФОРов, которые на сегодняшний день существуют, достались нам в наследство. В свое время с помощью резервных требований пытались решить проблему ограничения мультипликатора банковской системы, чтобы сократить рост денежного предложения. Наверное, в той ситуации, когда денежное предложение формировалось в результате прямого финансирования дефицита бюджета через ЦБ, это, может, было и правильно. Логика была такая: ЦБ печатал деньги, чтобы государство произвело расходы; расходуемые деньги попадали в банковскую систему, откуда мы же другой рукой их изымали, установив резервные требования к депозитам. То есть депозиты не заработаны, они просто получены через эмиссию в пользу бюджета. Резервные требования задрали практически до 10% к объему депозитов.

На сегодняшний день ситуация другая, эмиссия носит иной характер. Казалось бы, можно снизить существующие резервные требования, но мы же понимаем, что при той курсовой политике, которая сегодня осуществляется, мы и так имеем избыток ликвидности в банковской системе. На депозитах коммерческих банков в ЦБ и на депозитах, которые образованы в форме операции обратного репо (по существу это тоже привлечение средств коммерческих банков), на счетах ЦБ находится около 180 млд рублей лишних средств. То есть банки добровольно, под небольшой процент (от 3 до 3,5) отдали ЦБ такую сумму денег. Потому что они им не нужны, их некуда девать. Если мы снизим резервные требования до нуля, то получим еще 200 млрд рублей. И что принесет нам этот депозит?!

То есть по существу правильно ставить вопрос о том, что резервные требования должны быть ниже. Но в текущий момент этот шаг будет расценен (не банками, а специалистами по денежно-кредитной политике) как безумный шаг Центрального банка. Снижение резервных требований при огромной ликвидности банковской системы только увеличит ликвидность. Согласитесь, что в этой ситуации не хочется выглядеть идиотом.

Конечно, мы будем ждать другой ситуации, когда по тем или иным причинам ликвидность в банковской системе нормализуется. Я уверен, что будет время, когда из-за слишком жесткой ликвидности банкам станет очень сложно. Вот тогда мы используем снижение резервных требований для поддержания банковской системы.   

Илья БАТРАКОВ, Нижний Новгород. Журнал "Деловая неделя" N 11. Ноябрь 2003 год.