Вопрос о нерыночном секторе российской экономики и соотношении структурных реформ и экономического роста кажется на первый взгляд совсем не актуальным. Вопросы реформирования электроэнергетики и ЖКХ, собственно - постоянные проблемы и с тем, и с другим, все мы знаем не понаслышке. Достаточно взглянуть на протекающий кран или вынуть платежку из почтового ящика и о ходе реформирования отраслей рассказывать нам не надо. Как заставить две самые монополизированные и неповоротливые отрасли повернуться к рынку, привнеся в себя и новое качество услуг и приемлемые для населения цены? Сегодня ответить на этот вопрос можно только тщательно проанализировав все те причины, которые по-прежнему мешают прийти в увядающие отрасли частным предпринимателям. Свой вариант ответа предложил Евгений Ясин, глава Высшей школы экономики, уважаемый коллегами экономист-практик. А "Знамя", в свою очередь, предлагает узнать его мнение из первых уст.

Где только не обсуждается вопрос, что делать с электроэнергетикой. Ведь тарифы все время растут и становятся тяжелым испытанием и для населения, и для предприятий.

Обсуждается также вопрос о жилищно-коммунальных услугах, цены на которые растут не менее скоро, и в разных регионах по-разному. В Москве удорожание идет со скоростью по 150-200 рублей в месяц. В то же время ЖКХ приходит в упадок и никто не хочет им заниматься, за исключением госконтор, которые берут все больше денег и оказывают все менее качественные услуги.

Инженерные сети не перестраивались со времен Хрущева и в последние годы пришли в износ.

В чем тут дело? Моя концепция заключается в том, что в России, после всех экономических реформ, существует крупный нерыночный сектор. В объеме валового продукта львиную долю занимает "Газпром", символизирующий первый сектор, который производит на экспорт топливно-энергетические ресурсы, получает крупные доходы и процветает.

Второй сектор - это отрасли, которые работают на внутренний рынок обрабатывающая промышленность, сельское хозяйство, строительство, транспорт, не считая железнодорожный, и другие.

Особенность этого сектора в том, что он производит продукцию сравнительно низкого качества, не сильно отличающуюся от советской, и поэтому продает ее только по низкой цене.

Уложиться в эту цену он сможет только при условии низких издержек, которые обеспечиваются низкими ценами на газ, энергию и низкой зарплатой. Предприятия в этих секторах продолжают вести растительный образ жизни в специально созданной для них нише.

Что произойдет во втором секторе, если цены резко вырастут? Одна часть его разорится, другая - откликнется на вызов рынка и добьется определенной конкурентоспособности. Вообще-то, переход к рынку предполагает реструктуризацию всей экономики и всех предприятий. Из-за того, что реформа не затронула все отрасли, процесс структурной перестройки экономики идет очень медленно. Сегодняшнее ее состояние можно назвать так: жизнь в условиях капитального ремонта.

В первом секторе работает примерно три миллиона человек, во втором - сорок, всего же в экономике страны трудятся 64 млн. занятых.

Таким образом оставшийся 21 миллион граждан России работает в нерыночном сектор. Его бюджетная составляющая - социальные организации,- при всех усилиях по коммерциализации образования, медицины и других отраслей, сохраняют свои нерыночные качества.

Слишком сильна здесь роль бюджетного финансирования.

Но в нерыночном секторе есть небольшая часть, которая объединяет часть Газпрома, работающего на внутренний рынок, МПС России, РАО ЕЭС и ЖКХ. Все они сохранили госрегулирование цен: например, поставки газа для электроэнергетики и различных регионов, лимитированы. Традиционно объясняют это тем, что рыночного уровня цен не выдержат население и предприятия.

Наши исследования показали, что если рассматривать такой критерий, как отрицательная добавленная стоимость, когда промышленные предприятия фактически производят убытки, то в 2001 году только шесть процентов из них имели такие невеселые показатели. Но там были другое положение: 77 процентов предприятий даже в 2001 имели отрицательное чистое накопление, то есть капитал ими элементарно проедался. Инвестиций на закупку нового оборудования м развитие предприятия не поступало.

В этом факте и кроется объяснение того, отчего процесс модернизации структуры идет очень медленно.

Он получил сильное ускорение в 1998 году, когда значительная часть предприятий получили шанс к развитию. Этому способствовала девальвация рубля и ряд других факторов. В 2000-м произошло повышение цен на нефть и руководство предприятий успокоилось.

Наши исследования показали, что темп роста эффективности производства в это время резко упал. Большая часть предприятий никак не среагировало на появившиеся стимулы, либо откликнулось на появившиеся дополнительные рынки сбыта.

Давайте посмотрим на объем использования предприятиями своих ресурсов в 2001 году. Доля тех, на которых повышалась эффективность и увеличивалось производство составляет 7,2 процента. Вторая группа, в которой при понижении производства повышалась эффективность составляла 15,8 процентов. Тех предприятий, которые увеличили производство, но не повысили эффективность - 31,5. И, наконец, 45,5 процента составляет группа снизившая производство. Эти цифры позволяют сделать один очень важный вывод - в российской экономике проблема заключается не в нехватке денег, а в дефиците стимулов для модернизации. Речь идет о том, что для решения ключевой задачи - завершения рыночной реформы и создания предпосылок для высоких темпов экономического роста и развития - нужно осуществить некий структурный маневр.

Главная задача его - ликвидация нерыночного сектора, в котором занято пять миллионов россиян. Щупальца его протягиваются ко всему народному хозяйству. Все эти люди потребляют электроэнергию, пользуются коммунальными услугами. И если от этого сектора идут ложные сигналы, то мы получаем ту ситуацию, что имеем сейчас.

Априори утверждается, что тарифы нельзя повышать, а жилищно-коммунальные услуги слишком дороги и цены продолжают расти. Далее следует резюме: мы не можем повышать коммунальные тарифы: т. к. у людей очень низкие доходы. Где же выход?

(Окончание читайте в следующем выпуске "Экономического вестника").

Подготовила Наталья Константинова.

ЕВГЕНИЙ ЯСИН: "В РОССИИ СУЩЕСТВУЕТ КРУПНЫЙ НЕРЫНОЧНЫЙ СЕКТОР...""

(Продолжение. Начало в "Экономическом вестнике "Знамени" за 12 августа)

Из этой ситуации предлагается такой выход. Центральное звено преобразований - мы осуществляем реформу "Газпрома" и электроэнергетики. Выделяем там конкурентный сектор, пытаемся организовать рынок и либерализуем цены. При либерализации цен в процессе реформ происходит повышение цен на газ и на электроэнергии - к сожалению, этого невозможно избежать. Удерживать низкие цены можно только тогда, когда есть государственный контроль и тем самым создавать эту яму в народном хозяйстве.

Одновременно предлагается, при росте цен на газ, изъять ренту в распоряжение государства. Затем, с учетом новых цен, мы повышаем тарифы на коммунальные услуги, одновременно с этим ликвидируем все льготы, которые тоже слишком дорого обходятся хозяйству. У льгот есть еще одна отрицательная сторона - люди лишены выбора, так как льготы - не деньги, которые сам может выбрать как потратить. Вместе с льготами надо и ликвидировать все дотации на ЖКХ. Но, вместе с этим повышаются тарифы на услуги, которые все это покрывает.

Была такая теория, что жилищно-коммунальную реформу можно провести без компенсации населению, а постепенно, шаг за шагом, чтобы все сто процентов платили люди. Это правильно, ведь услуги такой же товар, как и прочие. но тогда наша позиция заключается в том, чтобы население получило компенсацию, причем она должна быть выплачена не в виде субсидий или льгот, а в виде повышения заработной платы в бюджетной сфере и пенсий. Именно здесь концентрируются наименее самостоятельные работники и ниже всего зарплата. Располагая 27 процентами работающих, эта сфера имеет только 17 процентов совокупного фонда заработной платы. Есть такие районы, где эту проблему можно решить и сейчас, скажем, в Москве уже сейчас 80 процентов населения в состоянии платить 100 процентов за услуги ЖКХ. Но для большинства регионов России это нереально. Конечно, там тоже есть нелегальные доходы, все мы это прекрасно знаем, но ЖКХ продолжает оставаться своеобразной черной дырой из-за большого недофинансирования.

Мы предлагаем компенсировать населению повышение тарифов, при этом окажется, что практически вся энергетическая отрасль, то есть, почти все народное хозяйство относится ко второму сектору о котором я говорил, и там повышаются издержки. Происходит это по трем причинам - газ, электроэнергия дорожают, заработная плата повышается (она будет расти, так как повысится заработная плата в бюджетной сфере).

Как должен производиться этот маневр? Реформа "Газпрома", РАО ЕЭС и ЖКХ связаны с повышением цен на тарифы. Очень часто говорят о том, что, если эти реформы нужно проводить так, чтобы при этом повышались тарифы, то лучше не проводить их вообще.

Вопрос упирается в том, что пострадает население и промышленность. Мы исходим из того, что не можем дольше держать экономику в этой яме, она не будет развиваться. И должны сокращать дифференциацию доходов населения, а людям платить больше, чтобы они смогли рассчитываться за нормальные услуги по нормальным ценам. Если мы на это не решимся, мы будем торчать в яме.

В других странах, ранее входивших в состав Советского Союза, есть примеры, как это может происходить. Все республики Балтии осуществили весь комплекс таких реформ, сразу же по переходу к рыночной экономике. С газом у них не было проблем, потому, что Россия сразу повысила цены на него до мирового уровня и для них не было другого выхода. Электроэнергетические тарифы тоже выросли сразу и люди стали платить по рыночным ценам. Тогда же прошла и реформа ЖКХ. Населению было очень тяжело целых два года, причем никакой компенсации предоставлено не было. Потом приспособились, научились зарабатывать, изменили образ жизни и стали больше экономить. Теперь, хотя я не могу сказать, что они разбогатели, но живут более-менее достойно.

Второй пример. В 1995 году Назарбаев в Казахстане осуществил такую же реформу, и она была не менее болезненной. Будь там демократический режим, вряд ли это было бы возможно. После многочисленных разговоров со специалистами, в том числе и с российскими коллегами, он принял волевое решение. В результате в Казахстане прошел весь комплекс реформ, были народные выступления, иногда людям приходилось рубить саксаул и все, что было зеленого, но через два года эта проблема нормализовалась.

И сегодня в республике стабильная ситуация.

Я не призываю действовать по примеру Казахстана. Россия - более демократическая страна, и мы должны вести себя иначе. Кроме того, прошло больше времени и сегодня мы имеем такие приличные доходы, что в состоянии позволить себе нормализовать соотношение относительных цен, (то есть выровнять цены на газ и электроэнергию и на другие товары и заработную плату). Это первый этап.

Каким образом должны компенсироваться доходы населению? Это повышение зарплаты в бюджетной сфере, индексирование зарплаты в коммерческой сфере, повышение пенсий и сохранение жилищных субсидий, оплачиваемых по заявительному принципу. Самые большие потери будут у семей с большим количеством детей, так как они напрямую не будут компенсироваться ни повышением зарплаты в бюджетной сфере, ни ростом пенсий. Поэтому мы предусмотрели рост расходов на детей. Очевидно и то, что повышение заработной платы приведет к росту ресурсов Пенсионного фонда и появится возможность увеличить размер пенсии. Правда, повышенный расход пенсий, необходимый для компенсации, больше, чем сумма на которую увеличится доходы фонда, и некоторое время придется пойти на дефицит фонда.

А потом, хотим мы этого или не хотим, придется повысить пенсионный возраст. В последние годы я был одним из первых, кто взял на себя нахальство об этом публично заявить. Спустя год в Европе начались демонстрации, из-за того, что в Германии, Франции и Италии началась компания по повышению пенсионного возраста от 65 лет. А у нас он составляет 60 лет для мужчин и 55 для женщин. И еще существует очень большое количество категорий людей, которые уходят на пенсию в 45 и 50!

Ситуация заключается в следующем: в России высокая смертность главным образом формируется за счет мужчин работоспособного возраста, большей частью до 45 лет. В стране каждый год 30 тысяч человек, большинство из которых мужчины, в цветущем возрасте, погибают от ДТП. Некоторое время назад, в пятидесятые годы, в Англии статистика была аналогичной. Но с тех пор они усовершенствовали технику безопасности и число погибших резко сократилось.

Второе: у нас каждый год 40 тысяч человек погибает от отравления самопальной водкой. Травятся-то не пенсионеры и не люди предпенсионного возраста. Ситуация, как у Федота-стрельца: " как мухи мрут. Если доживают, то до старости живут."

Продолжительность жизни мала по этим причинам и от повышения количества людей, которые будут выходить на пенсию, существенно не уменьшится. Вскоре число пенсионеров может сравняться с числом работающих. С другой стороны, мы должны понять следующие обстоятельства: просто в этом есть экономическая необходимость.

Если мы платим женщинам с 55-ти и мужчинам с 60-ти, мы можем платить мало, пенсия у нас ниже прожиточного минимума. И как объяснить это людям, они что - должны умереть? Во-вторых, мы из-за этого облагаем очень выcоким социальным налогом - ставка составляет 35,7 процента и то после трехпроцентного снижения в прошлому году.

В такой ситуации у нас числится 22 миллиона человек "самозанятых". Это люди, живущие либо со случайных заработков, либо так называемые ПБЮЛы, и ни они сами, ни их работодатели за не платят в Пенсионный фонд. Кроме того, значительная часть людей, которая получает нормальную заработную плату до трети ее получает без ведомости - в конвертах, по страховым фирмам, кредитным схемам. Делается все, чтобы обойти высокий налог, и не снизив его мы эту категорию людей из тени не выведем. Необходимы персональные пенсионные счета, в которых каждый сможет два раза в год проверить, сколько денег у него на счету.

В общем, не может экономика бесконечно жить в этом безобразном состоянии. Ситуация должна быть нормализована. Нужно снизить социальный налог, его эффективная ставка - 24 процента. На 2006 год эта реформа намечена, и я надеюсь, что одновременно Президент примет мужественное решение о повышении пенсионного возраста.

Теперь вернемся к тому, что происходит с повышением издержек в остальных отраслях экономики и с бюджетом. Расчеты показывают, что будете увеличиваются доходы: самое главное увеличение - это изъятие в бюджет газовой ренты. Именно газ, а не нефть является в России главным богатством и может приносить доходы.

Если представить себе открытий газовый рынок без пошлин и с достаточным количеством трубопроводов, то мы сможем продавать по средней экспортной цене 80 долларов за 1 тыс., куб. метров при добыче 580 млрд. кубов и при внутренней цене в 20 долларов, а природная рента составит 34 миллиарда долларов. Обратите внимание, что в 2001 году вся сумма социальных трансфертов, включая социальный фонд, составила триллион рублей. Такова примерная оценка. Хотя я не настаиваю ни на одной конкретной цифре.

Что делать в коммунальном хозяйстве? Как я уже говорил, повысить тарифы, чтобы бизнес начал вкладывать в него свой капитал. Для нормализации ситуации в отрасли, население должно принести туда не менее 600 млрд. рублей. О способах компенсации (повышение зарплаты, рента и прочее) я уже говорил выше. Только на оплату услуг мы сможем выделить порядка 300 рублей в месяц каждому пенсионеру и 600 - каждому работающему. При этих маневрах как раз сокращается разрыв между категориями населения. Если сохранить систему жилищных субсидий, то нагрузка на население составит 70 процентов, а уровень компенсации - всего 30.

Промышленным предприятиям в свою очередь не стоит бояться роста издержек. Такие временные потери вполне по силам нашей экономике. По сути речь идет о сокращении доли инвестиций.

Проблема же заключается в другом - в нехватке стимулов для развития предприятий. По нашим прогнозам общий рост издержек в промышленности превысит 20 процентов.

И, наконец, главное: сейчас идет ожесточенный спор вокруг удвоения ВВП. Существует три сценария развития ситуации. Первый - инерционный, приводящий к постепенному снижению роста экономики, по которому ВВП может вырасти на от 4,2 до 3 процентов. Второй - сценарий ускоренного роста - до 4,4 процентов. И, наконец, структурный маневр приведет к увеличению ВВП на 4,4 - 5,9 процента. Для достижения эффекта последнего надо в самое ближайшее время отделаться от нерыночного сектора.

Но ни по одному из сценариев достичь роста ВВП на 7-8 процентов не удастся. Важно здесь помнить и еще об одном: мы не можем принести в жертву очередному ускорению структурную реформу российской экономики. К каким последствиям может привести подобный шаг, наверное, объяснять никому не надо.  

Виктория АЛЕКСЕЕВА (псевдоним - Наталья КОНСТАНТИНОВА), Калуга. Опубликовано в экономическом вестнике "Знамя", 12.08.2003, 19.08.2003.