Итоги грядущих выборов главы государства всерьез даже не обсуждаются. Кажется, что политическая ситуация в стране определена как минимум на четыре года вперед. Чем плох, а чем хорош действующий президент? Мы беседуем с Лилией Шевцовой - известным российским политологом и ведущим исследователем Московского центра Карнеги.

- Лилия Федоровна, деятельность Владимира Путина на посту президента оценивается неоднозначно, даже в сравнении с эпохой Бориса Ельцина. Как вы можете охарактеризовать его работу?

- Первый срок президентства Путина прошел под знаком стабилизации. Владимиру Путину удалось очень многое, он в первую очередь вывел страну из революционных встрясок. Борис Ельцин тряс нас долго и упорно, и в результате нам досталась разрушенная экономика, олигархический капитализм и губернаторы в качестве региональных царьков. Так вот, во-первых, действующий президент рецентрализовал власть, собрал ее в кулак и построил президентскую вертикаль. Он привел законодательство республик в соответствие с федеральным. Правда, при этом Владимир Путин ликвидировал Совет Федерации как независимый орган, прибрал к рукам Думу и закрыл независимое телевидение. Кроме того, президент показал себя прозападным политиком и возобновил остановленные при Ельцине реформы. В сравнении с тем, что было в последние годы ельцинского правления, довольно много сделано в сфере экономики. Появились новое налоговое законодательство, закон о земле, приняты меры по дерегулированию экономики и сделаны первые шаги по реорганизации РАО ЕЭС и другой естественной монополии - МПС. Прошли первые судебные реформы. Появился закон о статусе судьи, возник суд присяжных, была ограничена роль генеральной прокуратуры.

Однако нельзя не заметить, что действия президента носят странный гибридный характер. Путин - западник и прагматик, он либерал-рыночник, но одновременно достаточно традиционный модернизатор, который опирается на весьма жесткий и консервативный режим: реформы проводятся сверху, за счет концентрации власти, в качестве опоры выбирается 15-20 финансово-индустриальных групп и, в-третьих, ведется диалог с Западом, но на своих условиях.

Некоторые люди называют Владимира Путина лыжником, лыжи которого смотрят в противоположные стороны. Говорят и о двух стульях, на которых сидит президент, потому что в своем правлении он сочетает внешне несовместимые принципы - демократию и либерализм с авторитаризмом и упором на бюрократизацию.

К концу первого срока правления президента уже стало ясно, что страна не может находиться долго в этом гибридном состоянии. Необходимо или идти вперед, или сползать назад. Россия не могла надолго застрять между этажами, потому что если в стране не развиваются институты, если демократия недоразвита, то поневоле значительная часть общества разочаруется и начнет стремиться обратно, к сильной руке. Это еще хуже, чем диктатура, потому что из диктатуры еще можно пройти вперед, через кризис, но из такой демократии путь только один - назад.

Либерализм и западничество Путина давали надежду, что он сможет хотя бы осторожно, постепенно выйти из роли традиционного модернизатора. Но наступил 2004 год, конец правления, и, как нам кажется, он сделал свой выбор, но не вверх, а вниз.

- Каковы признаки сделанного выбора?

- Признаков много, это и новая Дума, и отношение к реформам, к независимости СМИ. Но прежде всего это дело Ходорковского. Драма ЮКОСа послужила толчком к тому политическому кризису, в который мы обвалились осенью.

- Вы говорите о том, что первый президентский срок прошел под знаком стабилизации. В то же время существовал и развивался политический кризис. В чем заключаются его предпосылки?

- Можно выделить три непосредственные причины политического кризиса. Во-первых, стабильность нельзя сохранить, если существует асимметрия ресурсов основных правящих групп. Один правящий класс - назовем их старыми ельцинистами - имеет все ресурсы: контроль над собственностью, аппаратом, над механизмами манипуляции мнениями. Другой же, объединивший новых людей Путина, контролирует только силовые структуры. Рано или поздно те, кто имел в подчинении силовые ведомства, должны были потребовать компенсации и перераспределения ресурсов.

Вторая причина - это потребность, заложенная в логике президентства. Владимир Путин хочет получить полную легитимацию своего статуса во втором президентском сроке. В первый раз он получил власть, дарованную как бы "с барского плеча". В этот раз президент захотел доказать свою независимость и самостоятельность. Что означает сброс старой правящей команды.

Третье заключается в самой логике российской власти. Она существует не для общества, а для самовоспроизводства. О процессе воспроизводства ельцинисты начали задумываться в 1995 году. Путинская команда тоже берется за это заранее.

- Зачем Кремлю такой запас времени? Положение президента стабильно, а до выборов 2008 года остается еще несколько лет.

- Выборы 2004 года создадут новые связи с регионами, появится свежий баланс сил. По сути дела, эти выборы создают платформу для решения конкретного вопроса: кого назначить преемником Владимира Владимировича в следующий раз? Может быть, просто стоит поправить Конституцию? Но в России политические сделки и компромиссы достигаются не после выборов, а до них. Президенту потребовалось отмежеваться от ельцинской эпохи. Поэтому ушел Волошин, утихли публичные стычки между правящими классами, западные инвесторы вновь обратили внимание на страну. Но кризис остался и будет продолжаться еще долго. Кстати, теперь к этому кризису добавится другой, вызванный выборами в Думу. Сегодня всем, в том числе и президенту, понятно, что выбранная модель экономики тупиковая, очевидны и системные причины кризиса. Что же будет делать президент? Мы ждем от Него хоть какого-то знака, послания.

- Какие пути открыты сегодня перед президентом?

- До этих выборов у него было три варианта деятельности. Он мог быть стабилизатором, то есть сдерживать все возмущения и попытаться как-то довести государственную лодку до 2008 года. Второй вариант предполагал умеренные реформы, то есть то, что он делал на протяжении первого срока своего президентства: понемногу проводить банковскую реформу, вести аудиты компаний, продолжить судебную реформу и укрупнение субъектов федерации. Но изменения целой системы эта модель не предусматривает, она только обеспечивает удержание лодки на плаву, но не ее движение.

Третий вариант изначально был гипотетическим. Он предполагал возможность осуществления определенного прорыва. Не глобального, потому что изменить систему, в строительстве которой Путин сам принимал участие, одному человеку чрезвычайно сложно. Но, по крайней мере, президент мог бы создать партийное правительство, что само по себе стало бы прорывом. У меня сложилось такое впечатление, что возможность прорыва сегодня резко сужается. Остаются первый или второй варианты, именно из них он будет выбирать.

- Независимо от выбора президента какие грядущие события можно предсказать уже сейчас?

- Есть необратимые вещи. Во-первых, абсолютно невозможна изоляция страны от внешнего мира, не может быть массовых репрессий. Не будет возврата к тоталитаризму, потому что государство насквозь коррумпировано и прогнило. Логика такова, что все влиятельные независимые издания будут сами себе цензорами только для того, чтобы выжить. Даже самый смелый диссидентствующий человек снова будет вставлять "очевидно" и "наверно". Возможности уйти от этого я не вижу. Светлым пятном может стать только одна вещь. У государства нет достаточных силовых рычагов, чтобы всех прижать к ногтю. Не будет коллективного бомбометания, но будет масса выборочных селективных мер. До определенного момента, пока не начнется новый цикл общественного оживления. Предыдущий закончился в 1991 году.

Также можно добавить, что, если Путин не остановит войну национал-популизма (некоторые называют ее национал-социализмом), появятся дополнительные проблемы. Партии, которые так славно выиграли в Думе, символизируют диктаторскую форму развития: апелляции к образу врага, перераспределение собственности, забота об этническом факторе. И не важно, как все это называется. Если национализм и популизм будут разрастаться дальше, то мы не обезопасим себя от их прорыва в 2008 году.

- Когда же в нашем обществе появится место для настоящей демократии?

- У меня есть четкая позиция. Наше общество готово к усвоению демократических ценностей. Более 45 % граждан живет сегодня без помощи государства, при этом традиционалистов в стране только 20 %. Даже в нерешительной среде бизнеса уже понимают, что надо менять правила игры. Наше общество прогрессивно, но для того чтобы оно сдвинулось с места, согласно русской традиции, нужна политическая воля и масштаб личности. Если бы Путин был масштабен, он бы смог сдвинуть всю бюрократическую прослойку. Но нам с лидерами пока не везет.

Я считаю, что через пять-семь лет мы подойдем к той точке, когда действительно надо сбрасывать балласт. Вопрос пока в том, когда немалое количество понимающих перейдет в качество. Пока же надо искать способ достойного выживания на этот период.  

Ольга КРОПАЧЕВА, Ижевск. Еженедельный журнал "Деловая Репутация" № 2 (94). 3.02.2004.