Модернизация образования - одна из самых заметных наших социальных реформ. О ней говорят очень много и, пожалуй, чаще всего, если судить по прессе, вот так: "Ну вот, кому-то неймется, хочется что-нибудь еще пореформировать - занялись реформой образования". Подразумевается, что хорошая в стране система образования и кому-то нужно испортить. Лев Ильич Якобсон первый проректор Государственного Университета высшей школы экономики считает, что система образования близка к коллапсу и, если с ней ничего не делать, то коллапс скоро-таки наступит. Об этом он говорил на заседании клуба региональной журналистики Фонда "открытая Россия" в Москве.

- Почему взаимоотношения системы образования и общества строятся день по логике заложенной в начале 90-х годов, - логике выживания во враждебном окружении. Как будто система образования чувствует себя брошенной, осажденной, такой вот героиней в подвале Брестской крепости и поэтому стремится оборонятся.

- Высказываются две основные гипотезы развития ситуации с образованием, высшим в первую очередь. Первая базируется на презумпции невиновности: кому-то очень сильно нравится образование западное и очень хочется наше образование сделать таким, как на Западе. Ну, а на презумпции виновности базируется другая гипотеза: вот есть люди, которые в России все развалили, осталась система образования - утес такой, хочется и этот утес взорвать. Я, прежде всего, попытаюсь показать, что ни одна из гипотез не верна.

- Ну, так давайте все сохраним, как есть!

- Тогда получится очень серьезная подмена смысла. Даже чисто поверхностно, даже на уровне статистики. Наша сегодняшняя система образования на советскую уже совершенно не похожа. Пропорции изменились радикальнейшим образом. В течении 90-х годов численность школьников уменьшилась на 10 процентов, численность учащихся начальных профессиональных учреждений уменьшилась на 10 процентов, численность учащихся вузов увеличилась почти на 70 процентов. Раньше существовала система очень жесткого планирования отраслевого, определенные потребности в кадрах. И, разумеется, никому не приходило в голову то, что юристов должно быть больше, чем рабочих. Сегодня система образования просто перевернулась по сравнению с советским временем с ног на голову.

- Но ведь это можно отнести и к достижениям ?

- Да, высокая доля имеющих высшее образование среди населения в трудоспособном возрасте - это хорошо. Нет другой такой страны в мире, которая принимает в институты такую большую часть выпускников средних школ. Но в России на эту огромную численность учащихся еще и обучающих необычно много. А если их слишком много, то всем обеспечить достойную зарплату затруднительно. Причем не секрет, вузов мирового уровня у нас - единицы. И они очень сильно отличаются от всех других.

- То есть, мы только делаем вид, как еще в советское время привыкли пропаганды ради, что есть у нас такой универсальный, равный по значимости диплом государственного образца, А уж какой там вуз - МГУ, или ВЭГУ - это не важно.

- Идут споры о так называемых образовательных стандартах, о программах. В действительности проблема в другом: нет единой системы. Есть в школе и вузе много элементов - хороших и не очень, слабых и сильных, конкурентоспособных и не совсем, растущих и находящихся в упадке, и в единую картину это не склеивается. В развивающихся странах за такой дифференциацией стоит глубокая социальная разобщенность: школы для богатых, школы для бедных, там этой социальной дифференциацией управляют. В любом случае, есть какая-то картина, какое-то осознание, какая-то прозрачность. У нас сегодня эта диспропорция пошла стихийно, абсолютно неуправляемо и, самое главное, не прозрачно. Ею и управлять-то даже нельзя, потому что мы не понимаем, чем управляем, право! Как вести машину с завешанным лобовым стеклом? Мы не понимаем, где мы находимся, куда едем, с чем сейчас столкнемся. Видим, что невысокие у нас расходы на образования и, если сравнивать с развитыми странами, совсем, вроде как, невысокие. С другой стороны, можем ли мы их резко увеличить? За счет чего? Какие расходы снижать? Любые вложения в систему надо максимально эффективно использовать! А мы эти средства размазываем: учителей очень много, профессоров много. Как им при таких, не очень высоких, расходах нормально заплатишь?

- Мы плохо используем даже то, что имеем?

- Конечно! Смотрите, в вузах у нас много студентов. Но непосредственно по специальности работать устраиваются только 20 процентов выпускников. Значит ли это, что высшее образование вообще не востребуется на рынке труда? В Москве, найти какую бы то ни было пристойную работу без высшего образования нельзя вообще. В последнее время - и это не анекдот, - объявления появились - " требуется курьер с высшим образованием". При такой перевернутой пирамиде высшего образования наличие диплома выступает просто свидетельством некой социальной нормальности. 75 процентов выпускников средних школ в целом по стране, (в Москве еще больше) поступают в вузы. Если ты не поступил, то возникает вопрос, а нормальный ли ты психически, не наркоман ли? Все же нормальные поступают! А при этом - острая нехватка квалифицированных рабочих.

-Так ведь у нас, вроде бы, по масштабам, развивается и аспирантура.

-Здесь совсем смешно. Есть вузы, которые по официальной отчетности ведут научные исследования, то есть имеют какие-то финансируемые исследовательские темы. Таких вузов в России 387. Но по той же отчетности аспирантов готовят 588 вузов - в полтора раза больше. Вот как это? Исследования не ведут, но аспирантов готовят - просто загадка. То есть, система, каким-то образом, уже имитирует деятельность. В чем-то это очевидно, в чем-то - не очевидно как еще можно смягчить социальные различия? Только тем, что давать шанс. Шанс через систему образования. Давать его способным, трудолюбивым. Если этого нет, общество не может развиваться - это социальный застой, это экономический застой, это напряженность социальная, Хотя бы элементарный инстинкт самосохранения, не говоря о чувстве справедливости, побуждает думать об образовании, как о социальном лифте. А вот эту функцию система образования сегодня невыполняет. В советское время, заметьте, выполняла. Тоже не идеально, мифы там были, но выполняла.

-Так что же сейчас нужно делать? От старого ушли , к новому не пришли…

- Система образования по природе своей консервативна, она не может не быть консервативной. Она связана традицией, связана преемственностью, значит, и здесь она как бы выталкивалась в оппозицию не чьей-то злой волей, а доминирующими тенденциями своего времени. В 90-е годы была активна наша экономика, наиболее успешные слои населения овладевали логикой нормальной коммерческой деятельности. Распознаванием того, что делать деньги не стыдно. Система образования, она ведь по природе своей не коммерческая, в основном даже в самых развитых странах с традиционной рыночной экономикой, и здесь она оказалась где-то в стороне, не потому, что ее кто-то разрушать хотел, а потому, что как бы не в струе это было. Так складывалась ситуация, когда экономическая политика строилась по принципу - выжить, день простоять, добиться стабилизации; было не до перспективы. То есть перспектива имелась ввиду долгосрочная - построить нормальную рыночную экономику, демократию, а вот среднесрочная была утрачена. А система образования в принципе работает на среднесрочную перспективу, потому что так устроена. Она объективно оказалась брошенной, ее плохо финансировали:как-нибудь вы там дальше сами разбирайтесь, дескать. Это создало такую ситуацию глубокого разрыва между тем, что на бумаге и тем, что в жизни. Вот она такая система образования. Я, опять же, говорю, она хорошая, лучшая в мире. Хорошие учителя есть! Профессора есть хорошие, даже лауреаты Нобелевской премии! Но мы-то не об этом говорим, мы говорим о том, как система устроена, как она функционирует. А она функционирует довольно странно.

По совершенно не определенным, внутренне противоречивым правилам игры. И их в первую очередь надо приводить в соответствие со временем.   

Марина ЧЕПИКОВА, Уфа. Газета Башгосуниверситета "Кафедра", 13.02.2004.