Предвыборная кампания, которая нас ожидает в этом и в следующем годах, да и всякая последующая (помяните мое "тверезое" слово!) без так называемой войны рейтингов никак не обойдется. Нашим политическим игрокам крепко люб этот вид агитации. Опять в одной газете напечатают столбики, где тов. Кандидат будет так высоко, аж не видно, а на другом телеканале покажут графики, где тот же тов. Кандидат будет так низко, уж не видно. И вот накануне-то этой катавасии самого главного укротителя рейтингов да начальника опросов вдруг выставляют за порог.

Авторитет этой организации настолько весом, что чувствуется даже на расстоянии самолетного перелета из Москвы в Нью-Йорк, где нашего Президента американцы вдруг нагло спросили то, чего их, в общем-то, не касается: почто, мол, ВЦИОМ обижаете? Путин отверг обвинения, сказав: "Наоборот, это организация, которая, по сути, находится в распоряжении президентской Администрации, мы же предлагаем акционироваться, а люди не хотят". Действительно, радоваться бы, однако гендиректор ВЦИОМа Юрий Левада почему-то придерживается другого настроения, в народе называемого чемоданным. Судите сами, зачем государственное унитарное предприятие преобразовывать в ОАО со стопроцентным государственным же участием, в совет директоров которого войдут по два представителя Минтруда и Минимущества, а также один представитель Администрации Президента? Ну, кроме как за тем, чтобы потом законно переизбрать гендиректора предприятия, вроде и незачем. Сам Левада комментирует это так: "С точки зрения формально-юридической, все правильно, но с точки зрения реальной - это наглое, глупое и непорядочное безобразие, речь фактически идет о разрушении ВЦИОМа".

На одном из семинаров клуба региональной журналистики "Из первых уст" в Москве Юрий Александрович Левада отвечал на вопросы еще в должности гендиректора ВЦИОМа:

- Можно ли вообще на основе социологических, статистических данных сделать прогноз развития ситуации?

- Во всем мире чаще всего занимаются прогнозом выборов. Еще есть большая часть работ - это маркетологические вещи, где мы изучаем, как будут покупать какой-то товар или смотреть на какую-то торговую марку и прочее. К сожалению, этим приходится заниматься из материальных соображений. Но тут тоже есть какие-то прогнозы - хуже, лучше. Раз ими пользуются, значит, для чего-то они годятся. Можно ли предсказать все развитие страны? Далеко не все. Хотя о чем-то можно немного подумать и что-то осторожненько предположить.

-- Но вы согласны с тем, что сейчас социология превращается в инструмент любой предвыборной кампании? Порой мы наблюдаем такое безобразие с публикацией социологических исследований, причем со ссылками, с выборкой, все честь по чести, что называется, но с прямо противоположными результатами.

- Что касается инструмента опросов, действительно, он используется не только для агитации, но и для фальсификации. Если взять тот пример, который вы привели, то это означает: либо опроса не было, либо он был неграмотно использован. К сожалению, это бывает нередко, причем на уровне региональном чаще, чем на федеральном. В регионах всюду есть разные социологические центры. Из них многие слабые, специалистов мало, да и способов сделать квалифицированную выборку в регионе труднее. Точно описать, что будет в области, в десять раз труднее, чем описать, что будет в стране. Поэтому есть объективные причины. Кроме того, конечно, есть самая беззастенчивая фальсификация, подкуп, нажим и Бог весть что еще.

- То есть к рейтингам, особенно публикуемым в предвыборный период, стоит все-таки относиться критично?

- Я достаточно критично отношусь к собственным результатам и к чужим, как и вообще человек должен к себе относиться критично. Никакой выборочный опрос, когда мы спрашиваем малую часть людей для того, чтобы представить себе, как ведут себя остальные, не может быть совершенно точным. В нем всегда есть неизбежная доля ошибки. Мы обычно спрашиваем 1 600 человек, иногда 2 400 человек, реже применяются другие выборки, на это есть свои причины. И мы хотим узнать, как будут вести себя 100 миллионов человек, имеющих избирательное право! Это довольно трудно, и некоторые неточности есть. По математическим правилам, ошибка составляет порядка 3%, она допустима, и поэтому знать надежно, особенно о малых партиях, которые получают 0,5%, 1,5%, очень трудно. Но у партий, где 20-30-40%, ошибка не очень большая и порядок величин довольно надежен. Конечно, всякие глупости и ошибки можно сделать и в ходе самих исследований, и вокруг их толкования. Это вполне нормальные вещи. Грубые ошибки, например, были в 1993 году, мы тогда здорово ошиблись, когда Жириновский добился неожиданно высокого результата. Мы за неделю до выборов увидели приблизительно, что происходит, но уже тогда был такой закон, что за десять дней до выборов нельзя публиковать результаты.

- Часто ли было такое, что результаты опроса вас удивляли?

- Поскольку мы опросы проводим достаточно регулярно, очень редко бывают неожиданности. Общественное мнение - это такая косная материя, которая устойчива в своем хорошем и плохом качествах и очень медленно меняется, только в случае каких-то сенсационных событий. Скажем, сенсационным был, конечно, взлет популярности Владимира Путина, хотя он имеет и свои объяснения по контрасту с предыдущим Президентом, по тамошней ситуации осенью 1999 года, по характеру пропаганды и т.д. Задним числом, но его можно объяснить. Других таких сенсационных событий я бы не назвал.

- Позвольте риторический вопрос... Юрий Александрович, при таком высоком рейтинге Путина, на ваш взгляд, потребуется ли второй тур голосования на президентских выборах будущего года?

- Если не будет какой-то странной катастрофы, то Путин, конечно, победит в первом туре. У него нет сегодня реальных соперников, и нельзя представить, из какой коробочки они могут выскочить.

- А сам Владимир Владимирович из какой коробочки выскочил?

- Он не выскочил. Он был сделан на фоне глубочайшего кризиса предыдущего Президента. Такая вещь все-таки вряд ли может повториться. В конце концов, люди, которые его сделали, и стоят у кнопочек.

- Как часто Правительство делает заказы на обследование общественного мнения?

- Очень редко, почти никогда. Члены Правительства вообще не заинтересованы в таких вещах. Я думаю, если бы они проводили опросы и внимательно к ним прислушивались, у нас меньше было бы шатаний в области оплаты и здравоохранения, особенно этой жилищной реформы - самое страшное, что людям только в кошмарах снится. А власть нас уверяет, что так оно и надо, и для большего либерализма не хватает только, чтобы все платили за квартиру.

- Известно, что ВЦИОМ анализировал страхи россиян. Чего сейчас боятся больше всего?

- Когда мы начали эту работу (14 лет назад - в 1989 году), люди боялись войны, боялись политических репрессий. Эти страхи ушли. Вспышка боязни войны была после 11 сентября. Ведь у нас многие газеты выходили под громадными заголовками - "Армагеддон", "Мировая война", что это такое, непонятно, потом оказалось, что все-таки при всей гадостности это не то. Страха большой войны почти нет. Страх политических репрессий только у старых людей, да и то уже как воспоминание. Зато есть страх бедности и безработицы, который вырос, которого не было тогда, в конце советских времен, люди просто этого не ожидали. Экологический страх, появившийся в конце 80-х годов после Чернобыля, потом забылся. Люди занялись другими интересами и перестали, как это ни ужасно, бояться даже Чернобыля. Люди всегда говорят, что они боятся смерти близких, после этого своей смерти и болезни. Это такие универсальные вещи, которые не изменяются, пока мы живем в этой цивилизации. Может быть, если у нас буддизм будет, там немного иначе относятся к смерти собственной. А у нас так, и откуда тут взяться переменам?

- Вы публикуете все свои исследования или некоторые по каким-то соображениям скрываете от населения?

- Мы этого не делаем. Единственное, что иногда не печатаем, когда работаем по заказу и заказчики просят не разглашать результаты опроса. Например, когда это касается каких-то коммерческих или политических целей. Предположим, одна маленькая партия у нас регулярно спрашивает, есть у нее шансы, нет у нее шансов? Но просит, чтобы мы другим этого не рассказывали. Потому что от этого зависит, как на них будут смотреть конкуренты. А все, что получаем сами, печатаем независимо от того, нравится это кому-то или не нравится.

- То есть вы - то самое зеркало, на которое нечего пенять?

- Ну, зеркало можно и разбить...  

Алексей НИКОЛАЕВ, Ульяновск. Газета "Народная газета", № 119, 10.10.2003.