Встреча корреспондента "МЗ" с Михаилом Красновым, вице-президентом фонда "ИНДЕМ", состоялась в конце января, в Клубе региональной журналистики в Москве. Михаил Александрович взял на себя роль поведать журналистам, приехавшим из регионов, что такое современная политическая система России и как она выглядит в современных правовых условиях. Несмотря на весьма ощутимую пропасть между нашей жизнью и жизнью московской, кое-какие политические аспекты показались очень даже схожими.

М. А. Краснов, краткая биографическая справка: Окончил юридический факультет МГУ. С сентября 1993 по февраль 1995 - референт помощника Президента РФ по национальной безопасности. По май 1998 -по правовым вопросам. С июня 1998 вице-президент исследовательской организации "Фонд ИНДЕМ". Член коллегии МВД РФ. Возглавлял рабочую группу по разработке Концепции административной реформы в Администрации Президента РФ, а затем по разработке раздела о реформе власти в Центре стратегических разработок под руководством Г. Грефа. Заявляет о себе как противнике мировоззренческой и политической неопределенности российского государства. Убежден, что Россия не совершит прорыв в новое состояние, пока россияне станут не подданными, а гражданами.

Полупрезидентская, суперпрезидентская…

Недавно один из кандидатов в президенты в прямом эфире центрального канала не побоялся сказать о том, что происходит в регионах в ходе выборов. А именно, с какой готовностью местная власть взяла на вооружение лозунг президента - "Единая Россия - сильная Россия" (выделено автором), с каким рвением градоначальники берутся создавать штабы самого вероятного победителя предвыборной президентской гонки. Кандидат вспомнил, как проходили выборы в Госдуму. Наблюдатели, как правило, представляли лишь отдельных кандидатов. Жалостливые члены комиссии подсчитывали местные бюллетени в первую очередь, чтобы наблюдатели, наконец, смогли разойтись по домам. Что же касается федеральных бюллетеней, то тут нетрудно представить всю силу действия административного ресурса…

Свою лекцию Михаил Краснов начал с определения: политическая система - это то, как собирается общий интерес. Когда, например, в парламенте по поводу внесенного законопроекта борются две политические партии, представляющие различные общественные классы, то никто из них не доказывает, что предлагаемый парламенту закон должен быть принят. Никто не говорит: "Раз нашему классу это нужно, значит, мы за законопроект". Все доказывают, что он нужен государству. Никто не посмеет требовать, чтобы интерес класса, как самоцель, был поставлен выше интересов всего общества.

И вот сегодня в Думу ворвалась фактически одна политическая сила.

- Я не буду рассматривать политические пристрастия, потому что я не политолог. Я юрист, государствовед. По всему дизайну, который сложился, видно, что люди пришли отстаивать свои собственные интересы. Формулировка у них одна: "Мы будем отстаивать позицию президента, какая бы она не была", - подчеркивает Михаил Краснов. - Вот вам и весь интерес. Трудно назвать его общим, и это очень сильно кренит российский государственный корабль. Каждый из вас профессионально оценил, то, как эта ворвавшаяся в Думу политическая сила лихо сказала: "Раз мы большинство, значит, все комитеты наши". Я понимаю, что с благородством борется наше советское прошлое, которое сидит в мозжечке, а может быть и в самом мозгу: если уж я дорвался, то хоть четыре года я попользуюсь хорошим кабинетом, попользуюсь хорошей машиной. Почему сегодня в Думе оказалась представлена фактически одна партия? Условно я ее называю партией государственной бюрократии. Потому, что так думает большинство народа? Очень сомнительно. Более того, социологические опросы все время показывают, что доверие к президенту, это одно. А когда людей спрашивают, справился ли он с тем, или с этим, то тут лишь 15-20 процентов высказываются положительно. Мой диагноз: это результат нашей ненормальной политической системы.

У нас конституционно закреплен принцип разделения властей, но он практически не работает. Он никогда не будет работать, если между властями не будет сдержек и противовесов. Есть три крупные формы правления: президентская, монархия и парламентская республика. Есть ответвления. По поводу России сегодня существуют три мнения: президентская. полупрезидентская, суперпрезидентская. С научной точки, конечно, у нас полупрезидентская республика. С журналистской и гражданской точки зрения - суперпрезидентская. Президентская республика в чистом виде - в США, где президент официально глава исполнительной власти, а его администрация это и есть правительство. Нет никакого вотума доверия-недоверия. Конгресс просто не вправе объявить его правительству и президенту. Но и президент не вправе распустить нижнюю палату. В ряде стран Латинской Америке, которые взяли эту модель, она плохо функционирует. Полупрезидентская республика - это Франция, многие посттоталитарные страны Европы: Португалия, Польша, практически все страны бывшей Югославии, Болгария, почти все постсоветские государства, кроме Балтийских. В принципе эта модель позволяет, когда происходит смена государственного общественного строя, харизматическому лидеру стать как бы над схваткой, вести политические направление и…иметь правительство в виде мальчика для битья. Правительство в полупрезидентской республике обеспечивает главе государства достаточно большую маневренность. У нас типичная полупрезидентская республика, когда правительство отчасти подотчетно государственной Думе, парламенту, президенту.

В определенное время действующий президент под влиянием многих мнений объявил, что он сформирует правительство парламентского большинства. Правительство, которое предложит "Единая Россия", ни при каких условиях не сможет быть правительством парламентского большинства в том смысле, в каком мы понимает это слово. То есть, политически самостоятельным, а, значит, политически ответственным.

Бить нещадно, для пущей пользы

- При Ельцине чиновники придумывали стратегические направления для страны, которые озвучивал президент, - продолжает Михаил Краснов. - Это абсолютно болезненная, ненормальная ситуация. К слову на счет чиновников. Один высокий чиновник, к которому мы с Сатаровым пришли по антикоррупционным вопросам, заявил: "А федерализм, это вообще наследие советской власти. России он не нужен. Она может существовать, как централизованное государство". Большинство считает, что Россия может существовать, как пирамидка. Наверху главный начальник, который будет бить кнутом непослушных чиновников. Тогда нам всем будет хорошо, к тому же это будет похоже на выбор самого народа.

Для той же цели была внедрена идея с федеральными округами. Во время работы у Грефа мы разработали документ "Реформа власти: власть для общества", и во многом идея деления на округа была взята оттуда, но удивительным образом она была извращена. Мы писали там о том, что федеральные органы власти на местах должны быть расположены по окружному принципу. То есть, как в Штатах: окружной прокурор - это федеральная структура, которой, чтобы не сливаться с местными властями, определяется округ. Судебный округ, округ для ФСБ, для прокуратуры. Вместо этого… Чтобы было привычнее: семь. Причем, со своими начальниками. Это не просто границы, у этих начальников знаете, какой аппарат…

Путин, когда первый раз шел на выборы, не говорил, какая у него программа. Мы чувствовали: с Чечней так, с олигархами так. Он действовал как бы образами, но мы понимали, что он все-таки не коммунист. Однако ситуация, когда президент запросто, без всяких весомых поводов может отправить правительство и даже распустить парламент существует сегодня только в тоталитарных странах Латинской Америки, Белоруссии, и в России. Внезапная отставка Михаила Касьянова лишь подтвердила это. Да, как было подчеркнуто самим отставником, отставка "почти плановая", но ведь - "почти". Почему у нас стало возможно подобное? На этот счет у Михаила Краснова есть аргументированное мнение:

- Мы принимали конституцию спустя два месяца после переворота, 12 декабря 1993-го. Прежде внутреннюю и внешнюю политику определял съезд народных депутатов. Это по понятным мотивам было у него отнято и передано президенту. Потом был принят соответствующий антиконституционный указ, и сегодня президент вполне может распустить правительство и даже парламент. Сформировалась система пирамиды. Наверху сидит начальник, который определяет все остальное. Он вправе отменять правительственные распоряжения и постановления. Вправе председательствовать на заседаниях правительства. Сегодня это происходит в своеобразной форме: в виде субботних совещаний.

Теперь, спустя чуть больше месяца, следующие слова Краснова выглядят пророческими:

- Кому будет служить правительство? Конечно же, президенту. Либо у нас наступает жуткая дестабилизация. Допустим, нашлось принципиальное правительство, которое говорит: "Нет, нам надо думать о следующих выборах. Поскольку если наша партия будет иметь большинство, у нас снова будет такое-то правительство. Мы не соглашаемся, отправляйте нас в отставку". Какая возникает ситуация? Президент предлагает Государственной Думе своего премьера. То есть, не из парламентского большинства, а своего, после ухода в отставку правительства парламентского большинства. Что происходит? Опять таки перед Думой стоит выбор: либо прощаться с теплыми местами, либо подчиниться.

Любопытная картинка вырисовывается. Вспомните, как "послушно" отреагировали отправленные в отставку министры, практически все до одного признавшие свою отставку "сильным шагом" президента. Что в этом - самокритика или же раболепное согласие, мотивированное обычным для чиновника чувством - чувством страха?

Юлия ШЕСТАКОВА

Москва - Новороссийск

P.S. Под занавес нашей встречи Михаил Краснов вспомнил одну очень символичную картинку, увиденную в новостях на НТВ:

- Журналист рассказывает о человеке, который на капоте машины написал: "Путин - надежда России". Показывают капот машины и номер: три шестерки. Специально не поставишь этот кадр. Может быть, оператору было невдомек? Может, он не знает Апокалипсиса, может быть, он не читал откровение Иоанна Богослова? Но для меня это некий символ. Почему я это вспомнил? В пылу таких верноподданнических чувств, какие еще субъекты могут без просьбы Кремля слиться в экстазе…  

Юлия ШЕСТАКОВА, Новороссийск. Опубликовано в газете "Малая Земля", 1.03.2004.