После ареста теперь уже бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского на одном из Интернет-сайтов "Рамблер Медиа Групп" повесили заставочную фотографию с надписью "Смерть олигарха". Рядом можно прочитать самую достоверную и полную информацию по делу ЮКОСа. С недавних пор над фигурантами бюджетно-политического процесса редакторы позволяют себе пошутить. Это обнадеживающий знак для тех, кто в теме.

Солженицына Олег Радзинский прочитал до того, как стал политическим заключенным в советской тюрьме. Мы с вами ездили в Москву за туалетной бумагой, апельсинами и колбасой, а он, вывезенный по приговору из Москвы в двадцать с небольшим лет, вживую отрабатывал под Томском на лесоповале три принципа гражданина: не верь, не бойся, не проси.

Не верь, потому что все равно обманут. Не бойся, потому что бояться бесполезно, тебя не пожалеют. Не проси, потому что это мерзко.

Он немного недобыл в Сибири назначенного ему справедливыми советскими судьями срока. В 1987 году в обмен на обещание американца Рейгана не размещать ракеты Першинг в Европе гражданин страны советов Горбачев обязался не сажать диссидентов. В подтверждение обязательства 43 человека по решению Президиума Верховного Совета помиловали, предложив выехать за пределы страны. Так сын известного писателя Эдварда Радзинского стал гражданином США. Студентом Колумбийского университета. Инвестиционным банкиром. Председателем совета директоров "Рамблер Медиа Групп". В последние годы Олег - частый гость в России. А эпизод с выдворением из страны осужденного за "антисоветскую агитацию и пропаганду с целью свержения или ослабления советской власти" может повториться вновь. На заседаниях общественной региональной организации "Открытая Россия" этот не желающий взрослеть человек вновь учит любопытных не бояться власти. 25 лет назад - с самиздатовскими перепечатками в руках, а теперь - собственным примером и собственными размышлениями.

- Чем граждане отличаются от подданных? Граждане ощущают свои права. Они знают, что государство, то есть чиновничество, перед ними отчетно. Они, граждане, это чиновничество содержат. Империи не нужны граждане. Поэтому на протяжении многих лет империя нас воспитывала, чтобы мы были подданными, а не гражданами.

Отточенных формулировок в монологах сына писателя немного. О холопстве и о способности личности к противостоянию Олег говорит с аудиторией будничным разговорным языком. Ваш корреспондент слушал его за месяц до ареста олигарха Ходорковского. О Ходорковском Радзинский тоже говорил. О том, что когда компания ЮКОС отправила 21 процент от заработанной в прошлом году прибыли в капвложения, а не по карманам акционеров, - это патриотизм. О том, что давать экономические права, учить правам социальным и подталкивать работников огромной нефтяной компании ощущать себя гражданами - это патриотизм.

Отцы и деды

В третьем классе Олега Радзинского приняли в пионеры.

- Я гордый пришел домой, рассказал об этом. Тут мой умный папа, по образованию историк, говорит: "А ты знаешь про Павлика Морозова?". Я говорю: "Да". Он говорит: "А ты знаешь, как он предал своего отца?! Ты знаешь, что потом чуть не расстреляли всю деревню?".

После подробного рассказа Радзинского-старшего, отец которого отсидел в сталинских лагерях 23 года, Радзинский-младший перестал гордиться красным галстуком. Не вступил в комсомол. Не получил золотую медаль. Не винил отца за то, что вместо аспирантуры филфака МГУ попал в тюрьму.

- Папа как человек очень опытный сказал мне: "Ты знаешь, они тебя посадят обязательно. Если только ты не подпишешь какую-нибудь бумагу. Но ты не подписывай".

Не подписал. У старшего Радзинского запретили все пьесы. У младшего началась взрослая жизнь. Через 20 лет он подводит ее промежуточные итоги: "Никогда бы из меня не получилось никакого инвестиционного банкира, никогда бы я не был управляющим директором самого большого европейского банка, если бы до этого я не был заключенным по статье 70, часть 1".

Два рассказа о чекистах

- Когда меня арестовали, меня через день выпустили и сказали, чтобы я явился на допрос. Начали мне присылать повестки каждые три-четыре дня. А я не являлся - не хотел ходить в Энергетический переулок, дом 3А, это следственное отделение комитета государственной безопасности СССР в то время. Они за мной установили наблюдение. Наружное. 24 часа в сутки. Менялись по три смены по восемь часов. Эти наружники были милыми ребятами. Им было главное, чтобы я был в пределах видимости. Они подходили и говорили: "Олег, все равно нам по пути, может, мы тебя довезем?". У меня были друзья - физики. Была долгопрудненская группа физиков, которых всех потом пересажали. Некоторые из них умерли в заключении. В это время в СССР была проблема с продуктами. В Долгопрудном не было масла. А там, где жил я, на Садово-Триумфальной, там масло было. Они говорят: "Олег, у вас в магазине есть масло. Пойдемте, купим. Там дают 200 грамм в руки". Мы пошли. Эти тоже выскакивают из машины, тоже идут с нами в магазин. Они сразу поняли, в чем дело, подошли и сказали: "Ты скажи своим друзьям, мы тоже можем встать в очередь и взять им масла". Так что отношения были очень нормальные. Это не помешало им потом меня арестовать и привести в Лефортово. Но, в общем, было славно.

С нынешними чекистами я столкнулся один раз в жизни, когда мы как банк купили большой пакет акций предприятий ВСМПО. Это производитель титана в Верхней Салде в Свердловской области. Руководитель этого предприятия господин Титюхин думал, что у нас четыре процента, а у нас уже было намного больше. Не четыре процента, а двадцать с чем-то. Об этом я ему честно сказал на собрании совета акционеров, приехав в Верхнюю Салду. На следующий день к тому месту, которое они называли гостиницей, утром подъехала машина.

Машина подъехала тогда, когда я должен был ехать на собрание совета акционеров и выдвигать свою кандидатуру в совет директоров. Подошли какие-то ребята: "Олег Эдвардович?". Я сказал, что да. Они говорят: "Пройдемте". Я подумал, что их за мной прислал Титюхин. Так и было, как выяснилось. Они меня везут куда-то. Уже проезжаем завод, едем куда-то далеко. Я говорю: "А вы куда меня везете?". Они говорят: "В аэропорт, в Екатеринбург". Я говорю: "Погодите, у меня собрание совета. У меня самолет поздно вечером". Они говорят: "А мы с вами посидим, не волнуйтесь". Оказалось, что это местное ФСБ, которое вызвал Владислав Валентинович. А он - полный хозяин в городе. Он им сказал, что я лишний на совете акционеров, так что меня надо срочно увезти в аэропорт.

Сам себе судья

В камере московскому плейбою было интересно, потому что он был молод: "Мне казалось, что я смотрю кино". В лагере он стал бригадиром погрузки - не потому, что был хорошим грузчиков, а за грамотность. И за честность. Братва доверила закрывать наряды с наказом "глядеть, чтобы хозяин не обманывал". Глядел и постоянно сидел в бараке усиленного режима (БУРе). На сломался, потому что еще в тюрьме, когда представлял, что "смотрит кино", видел взрослых мужиков, которые не выдерживали, помнил дедушкину "похвалу" из детства: "Да, голубчик, в лагере бы вы жили хорошо", - и раз и навсегда, соединив собственный опыт с чужими, осознал: "Человек сдается тогда, когда сам себе говорит, что больше не может".

Момент преодоления слабости компенсирует только правильно сделанный выбор. В 1984 году, стоя перед комиссией из Томска среди рецидивистов, политический заключенный, обнюхавшись вкусных запахов водки, сигаретного дыма, колбасы, вдруг захотел сказать что-то умное, интеллигентное. Желание выделиться разбилось от приговора, произнесенного самому себе. Стыд от холуйского стремления быть замеченным "начальством" Радзинский помнит до сих пор. О том, что был в пяти шагах от подлости, рассказывает сыновьям. И еще о том, что никакого права на то, чтобы жить лучше, чем другой, ни у кого нет. Важны собственный талант, собственные способности и собственные инициативы. Самоуважение не передается по наследству. Его каждый человек приобретает в жизни сам.

Гуманно

- В Америке чиновники лишены вообще всяких прав. В Америке действует принцип "меньшинство всегда право". Американская конституция написана так и законы устроены так, что суд всегда почти автоматически выносит вердикт на стороне меньшинства. Законодательство штата всегда превалирует над федеральным законодательством, муниципальное - над законодательством штата. Конституция направлена на защиту индивидуума, против большинства. Меньшинству труднее обороняться, поэтому надо быть на его стороне.

Опытно

- В России богатых не любят по многим причинам. Это коммунальное общество, это общинное общество, которое было воспитано на том, что богатый плохой. Потому что богатый он не потому, что лучше и больше работает, а потому, что он из нас все выжал. Это все говорилось и писалось о кулаках. Кроме того, богатый выделяется. Это тоже плохо. Потому в России культивировался догмат нивелирования, равенства, где людей пытались сделать похожими друг на друга.

(Из выступления Олега Радзинского)  

Ольга КОПШЕВА, Саратов. Еженедельная городская газета "Толк" №21, 13.11.2003.