Ваш корреспондент слушал Александра Яковлева на заседании клуба региональных журналистов "Из первых уст".

Он мог стать генеральным секретарем ЦК КПСС. Его просили об этом представители Верховного Совета и делегации от партийной номенклатуры республик. Ему предлагали быть президентом СССР. Он отказался. Не из страха перед ответственностью. И даже не из-за того, что считал отвратительными постоянные компромиссы, уловки, виляния, кривые дорожки, которые достаются человеку вместе с высшей властью в стране. Препятствием для своего восхождения на пост первого человека в государстве он считает свою доверчивость. И свою склонность попадать под влияние людей, которым доверяет. Он знает, что это неправильно, но ему отвратительно не верить людям. Поэтому он предпочитает вновь и вновь ошибиться и разочароваться. Но сам. Без страны за плечами.

Хотя отстранять от страны Александра Николаевича Яковлева неправильно. Он занимался идеологией в брежневском ЦК партии, был очень внушительной фигурой во времена правления Горбачева, сейчас председательствует в комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте РФ и занимает пост президента Международного фонда "Демократия".

В день после выборов в Госдуму он пришел в клуб региональных журналистов. Попросил кофейку, признался, что сам себя уговаривает выйти из состояния растерянности, предостерег от паники, а на вопрос: "Что будет?", - ответил: "Что мы сами сделаем. Надо определиться с прошлым". Яковлев определился.

Яковлев соглашается с Бухариным, который в 1928 году написал страшные слова: "Мы производим эксперимент над народом, как студент-первокурсник над трупом бродяги, который он купил в анатомическом театре". В этой мысли для идеолога Яковлева - вся идеология прошлого. Зная его изнутри, раздумывая через десятилетия над документами и судьбами уничтоженных, обвиненных властью людей, он отказывается его уважать. Президент Владимир Путин не согласен с такой точкой зрения председателя комиссии по реабилитации. Президент предлагает находить предмет для гордости страной в любых временах. Но Яковлев и в настоящих четко видит ошибки. И не боится о них говорить не как политолог, а просто как мудрый, много повидавший и много понявший человек.

Почему мало людей проголосовало за СПС и "Яблоко"?

Искусственный раскол проигравших партий сыграл свою роль. Но у идеолога Яковлева есть и другое объяснение маленького процента сторонников демократов. Оно - в поведении наших неожиданно разбогатевших людей. Во-первых, среди них оказалось "много обыкновенной шпаны". Во-вторых, нельзя, чтобы среди халуп, в которых живут люди, получающие пенсии ниже прожиточного минимума, росли виллы. У их хозяев "не хватило человеческой ответственности перед демократией, перед свободой, перед обществом, которое дало возможность работать".

Почему люди, которым раскрыли глаза на сталинские преступления, на издержки застойного времени, так легко отказываются от завоеваний демократии?

С одной стороны, в российском обществе живет тысячелетнее недоверие к власти. С другой стороны, идет активная поддержка власти по принципу "не было бы хуже". У нашего народа генетическая болезнь страха перед начальником. Мы преувеличиваем значение президента, премьера. Мы даже милиционера боимся, который должен служить нам, а не мы ему. В нашем характере присутствует рабская составляющая. Да, за последнее время страна изменилась, люди изменились, но нас очень легко загнать обратно в стадо. Мы - люди коллективной совести.

Александр Яковлев просит не путать коллективную совесть с коллективизмом, который он считает прекрасной чертой русского народа. Но коллективизм - это желание собраться вместе и в горе, и в радости, и в будни, и в праздники. Коллективная совесть - "общинная дрянь", ярко проявившаяся во время столыпинских реформ. Столыпин ратовал за частную собственность, за воспитание в человеке чувства хозяина. Люди стояли за общинное хозяйство. Эффективности хозяйского управления противопоставлялся принцип коллективной ответственности или безответственности, по которому выходило, что если земля - дар Господний, а народ принадлежит Господу, то все - общинное".

Чувство страха в советское время очень успешно поддерживала в людях структура под названием КГБ.

Кто и почему в советской стране боялся чекистов?

Почти все. Не потому, что среди чекистов не было нормальных людей. "Как везде, - говорит Александр Николаевич, - примерно одинаковый процент и умных, и дураков, и предателей, и честных". Он знает, о чем говорит. Он был членом Политбюро ЦК КПСС, и вокруг него даже в личной жизни - в квартире, на даче, на кухне - работали водителями, охранниками и уборщицами лейтенанты КГБ. Он работал в идеологическом отделе ЦК, через который шли согласования с КГБ на "должность" журналистов-международников, священнослужителей, диссидентов.

Люди боялись чекистов, потому что они действовали в рамках системы, которой вождь большевиков Владимир Ленин придумал название ОГПУ (государственное политическое управление). В расшифровке аббревиатуры - смысл существовавшей в советской России уникальной системы двоевластия. На виду - для тех, кто не понимает, - власть в стране принадлежала ЦК КПСС. На самом деле власть в стране контролировал комитет госбезопасности. Люди из этого ведомства входили в Политбюро. Проработавший в системе ЦК от инструктора до члена Политбюро Александр Яковлев аргументирует этот вывод конкретными примерами.

Гэбисты входили в Политбюро. И ни разу ни одного предложения КГБ партийцы не посмели отклонить. Никто из ЦК партии не представлял партийную власть на коллегии КГБ. Генеральный секретарь знал о закрытой структуре только то, что ему говорили. Гэбисты, пользуясь правом тотальной слежки, знали о партийцах все и оставались при этом для партийцев непрозрачными. О смерти Брежнева первыми узнали резиденты, и только после команды "можно" сообщили об этом послам Советского Союза в других странах!

Об этой умной, подстраховочной, с точки зрения удержания власти, системе написано уже много. Можно. Система разрушена. Люди из закрытого ведомства уже явно у власти.

Почему у нас в стране укрепляется власть чиновников?

- Не будь гражданского общества, допустим, в Америке, вы думаете, что их чиновник был бы чище, чем наш? Он бы так же брал взятки, издевался над людьми, показывал свою власть. Чиновник заботится только об одном - о власти. Власть должна быть над кем-то. Над кем? Над людьми, которые ниже его по социальному статусу, то есть над народом.

Александр Николаевич Яковлев знает, что его оценки прошлого и настоящего России не совпадают с президентскими. Президент гордится российским народом, а председателю комиссии по реабилитации жертв политических репрессий его жаль. За то, что многие из нас не понимают, что живут в тоталитарном обществе в том числе. Для Яковлева то, что мы стоим по полдня в очереди, чтобы отдать свои деньги в налоговую, например, - уже тоталитаризм. Потому что очередью чиновники демонстрируют, что мы - "мелочь, травка пожухлая" перед ними. Нас физиономией в грязь на каждом шагу, а мы продолжаем платить налоги на содержание армии бездельников.

Что делать? Перестать бояться власти. И начать спрашивать с нее ответа за законы, которые принимают депутаты, за отсутствие оппозиции, которую совсем недавно еще представляли либеральные телеканалы, независимый Совет Федерации, выборные, а не согласованные с Кремлем губернаторы. Но главное - добиваться от власти работающей, справедливо организованной судебной системы, которая будет стоять на страже закона, отстаивающего человеческие, а не отдельных людей, интересы.

Почему красивые перестроечные идеи были реализованы так бездарно, что привели к их отрицанию?

- Понимаете, когда мы пришли к власти, мы были из той же самой советской системы. Горбачев гнул к демократии, но часто осторожничал. Особенно в кадрах.

Кадры в конце концов заговорили о том, что "надо искать агентов влияния, потому что ЦРУ не спит". Александр Николаевич берет на себя грех назначения Крючкова председателем КГБ. Это один из продуктов его доверия к людям. Незадолго до мятежа, отлучившего Горбачева от власти, он понял это и ушел в отставку, предупредив президента о том, что его ждет. Горбачев не поверил: "Не надо переоценивать их ум и храбрость". Мятеж был трусливым. После него начался смелый парад суверенитетов.

Непонятый Горбачевым Яковлев считает, что обвинять президента Советского Союза в распаде СССР неправильно. Во-первых, национализм жил в национальных республиках всегда. Во-вторых, коммунистический парламент проголосовал за суверенитет России до путча.

Яковлева тоже обвиняли в разрушении Советского Союза. Он согласен с тем, что убеждал руководство страны в том, что искусственный союз должен распасться - и территориально, и культурно. По Яковлеву, объединительным механизмом для союзных республик следовало оставить единую денежную систему, единую оборону, единое транспортное пространство. Яковлев выступал за добровольную конфедерацию. Горбачев сказал "нельзя".

Почему президент Путин нравится большинству россиян?

- Путина я не знаю. Уловить его не могу. Если взять его обращения к федеральному собранию, они хорошие, либеральные. Но ничего не сделано. Заботиться он о том, чтобы выполнять свои обещания? Я не знаю.

Он встречался с полковником Путиным, выбранным президентом России, один раз. Не было ни одного вопроса, по которому Путин не согласился бы с Яковлевым. Даже с тем, что пора готовить к выпуску 36 томов неопубликованных ранее документов с заседаний правительства и Политбюро сталинского времени. Президент дважды поднимался, шел к телефону и давал указания. Они не были исполнены. Феномен Путина в том, что от встреч с ним остается приятное, обнадеживающее впечатление, а вот результат, отодвинутый во времени, обескураживает.

P.S. Мысли вслух

(записано со слов А. Н. Яковлева на заседании клуба журналистов "Из первых уст")

Авторитарность чиновничества - это не российское явление. Чиновник всегда авторитарен. Ему не нужна свобода людей. Власть по определению не признает других принципов. Только гражданское общество и законы могут сдержать эту тенденцию.

В руководстве наверху никак не поймут, что оппозиция - это движение ради развития страны. Оппозиция должна дополнять, поправлять, останавливать действующую власть.

Порядок в стране - это хорошее дело. Все хотят порядка. Вопрос, какими путями достигать его. Порядок через полицейские меры тактически может себя оправдать, а стратегически? Был уже сталинский порядок.

Автобиографично

Больной темой для России Александр Яковлев считает национализм, от которого совсем недалеко до фашизма. Он знает по опыту и видит до сих пор, что во власть в большом числе идут (и попадают) люди шовинистического характера. Они легко вписываются в авторитарную систему и держатся там благодаря умению заниматься популизмом, демагогией.

Яковлев с этими своими суждениями не стремится оседлать волну упреков власти со стороны либералов. Об угрозе великодержавного шовинизма, местного национализма и антисемитизма он написал еще в 1972 году. Был снят с идеологической деятельности в ЦК и отправлен в почетную ссылку в Канаду.

Достоверно

Михаил Сергеевич Горбачев стал генеральным секретарем ЦК КПСС в результате дипломатической интриги, разыгранной директором института стран Африки Анатолием Громыко и директором института мировой экономики Александром Яковлевым при посредничестве Евгения Примакова. Анатолий Громыко выступал посредником Андрея Громыко, а Александр Яковлев брался донести витающие в воздухе мысли о власти до Михаила Горбачева. После разговоров, ориентирующих ум самого молодого и образованного ("после Громыко") члена Политбюро в нужное русло, Анатолий Громыко, оговорившись, что выражает "сугубо свою точку зрения", разрешил передать Горбачеву, что его отцу надоело работать министром иностранных дел. Он бы хотел стать председателем Верховного Совета и готов поставить на Политбюро вопрос об избрании Михаила Сергеевича Генеральным секретарем. Ответная формула была уложена в безупречную форму. Через сына отцу передали, что "Горбачеву всегда нравилось работать с Громыко в любом качестве, в котором оба окажутся".

Для Политбюро предложение Громыко было полной неожиданностью. Александр Яковлев не жалеет о своем участии в выводе Горбачева на роль первого лица в стране. Говорит, что это была "личная дань за то, что он меня вытащил из Канады", где бывший работник идеологического фронта ЦК КПСС проработать в должности посла СССР 10 лет.

Грешно

Наше общество на удивление равнодушно относится к реабилитации жертв политических репрессий. Кроме родственников ушедших в тюрьмы, лагеря и под пули людей, обвиненных в политических преступлениях, никто не заботится о восстановлении справедливости.

Без вины виноватые люди, помешавшие когда-то власти фактом своего присутствия на земле, и сегодня для многих помеха. В Тверской области находится единственный в стране дом отдыха для жертв сталинского террора. Но когда какой-то молодежной организации понадобилось "для развития спорта" здание бывшей усадьбы, которую занимают старики, ее руководителей никто не одернул.

Моральный ограничитель должен стоять внутри каждого из нас. Яковлеву он не дает покоя при решении вопроса, имеет ли право комиссия, которую он возглавляет, заниматься реабилитацией Ежова, Берии. Они не виноваты в тех преступлениях, за которые понесли наказание. Отказывая им в помиловании, комиссия юридически поступает неправильно. Правильно - реабилитировать и посмертно судить не за то, что были агентами вражеских разведок, а за убийство многих людей. Как поступить, чтобы результат стал нравственным уроком для новых поколений и новых времен, где еще не раз придется ломать голову над тем, политическое или уголовное преступление совершил обвиняемый властью человек?  

Ольга КОПШЕВА, Саратов. Еженедельная городская газета "Толк" №9, 11.03.2004.