Игорь Михайлович Бунин, генеральный директор центра политических технологий (Москва), размышляет об итогах прошедших в декабре выборах в Госдуму России.

Выборы, которые прошли в декабре, оказались неожиданными для многих политологов, политтехнологов, журналистов, специалистов и так далее. С самого начала говорили о том, что в этих выборах будет три интриги. Первый раз наш Центр сформулировал их еще года полтора назад: кто кого опередит - коммунистическая партия или партия российской федерации "Единая Россия"? Вторая интрига: кто кого опередит - СПС или "Яблоко"? И третья: будет ли шестая партия в Государственной думе? На деле получилось совсем не так.

Еще в августе 2003 года обе партии по всем вопросам были на одном и том же уровне,- и "Единая Россия", и КПРФ. Они показывали примерно одинаковые результаты. И тренд поменялся только после выступления Путина на съезде "Единой России", когда постепенно эта партия пошла вверх, а КПРФ начала спускаться вниз. Окончательным ударом по коммунистической партии стали две вещи: дело "Юкоса", и успех "Единой России".

Власть против компартии?

На чем держалась коммунистическая партия до последнего момента? Во-первых, на некоем ностальгическим чувстве - по Советскому Союзу, по социализму и так далее. Но любое ностальгическое чувство не является вечным. Оно стало заменяться совершенно другим элементом - потребностью в связи времен. А связь времен стал персонифицировать Путин, который и с гимном разобрался, и с гербом. Возникло чувство реванша, которое было структурным элементом, первоначально подпитывающим компартию. Но и желание реванша постепенно стало заменяться совершенно другим эмоциональным комплексом. В 90-ые годы было очень много людей, которые вели себя вполне прилично, благородно, но они не разбогатели, не повысили свой социальный статус, эти люди постепенно стали питать к тем, кто пробился наверх, такое чувство ресентимента - зависть, связанная с ревностью, негодованием и так далее. Это психологическое чувство на самом деле было заменой этого самого стремления к реваншу, который воплощала компартия.

Третий момент: компартия выполняла не только идеологическую функцию в 90-е годы. Компартия в истории Запада и России выполняла еще очень важную функцию - трибуна. В римском смысле слова, то есть трибуна, защищающего обездоленные категории. У нее были свои губернаторы, свои комитеты, у нее был свой спикер, и все эти структуры позволяли обращаться людям с призывом "помогите нам". И вот в течении первой легислатуры Путина, все эти структурные элементы, которые были у компартии, исчезли. Коммунистические губернаторы исчезли как класс. По нашему исследованию получается, что все коммунистические губернаторы работали на самом деле на кандидатов "Единой России". Комитеты в 2001 году компартия потеряла, спикер перестал быть коммунистическим, он стал ренегатом компартии, то есть на самом деле те, структурные моменты, с помощью которых компартия могла защитить обездоленных и угнетенных, исчезли, и у нее осталась единственная возможность сохранить позиции - это перейти в прямую оппозицию. Шли структурные процессы. Но была еще одна важная вещь: ведь компартию уже восемь лет никто напрямую не бил, никто с ней открыто не сражался. В 96-ом году компартия была главным претендентом на власть, на президентских выборах, а в 99-ом году на компартию никто не обращал внимания, потому что решалась другая проблема: кто будет приемником - Примаков, Лужков или Путин. А тут государство включило практически все рычаги, которые у него существовали для того, чтобы напрямую столкнуться с компартией - рычаги информационные, административные, финансовые. В результате произошло не просто поражение компартии на выборах по общенациональному округу, а полный провал кандидатов компартии во всех округах. Ведь она сумела протащить только 12 кандидатов, и то часть из них с поддержкой или федерального центра или с договоренностью с губернаторами. Даже такие харизматические фигуры, как Шандыбин, и то проиграли в своих округах. То есть против компартии были включены все ресурсы, которые были у власти. Никто не ожидал такого масштаба провала. Все аналитики считали, что поражение неизбежно, но оно будет, максимум, 18-17процентов. Оно оказалось более мощным и напоминающим провал компартии в 1981 году во Франции, когда французская компартия потеряла треть своих избирателей, а потом стала вообще уходить с политической сцены.

Вообще в истории компартии очень сложно поддаются мутации. Наша компартия доживает свои дни, в конечном итоге теряя все большие и большие куски электората. Сейчас она сохранила только ядро, причем сужающееся ядро, и, по - видимому, она будет опираться только на это ядро.

Как вырастить лояльный электорат?

Теперь проблема "Единой России". Выбор "Единой России" - это проблема Путина, говорят политтехнологи и определенные субкультуры. Эти субкультуры конформистские, лояльные, провластные, но никогда они не расширятся до такой степени, чтобы за них голосовало 37 процентов. Нельзя сопоставлять выборы 99-ого и декабрьские выборы, потому что на самом деле Путин сформатировал новый лояльный электорат, "путинский" в первую очередь. В среднем это были примерно те же самые, 10-15 процентов, которые искали принципиально иной тип партии на избирательном участке. Это обычно те люди, которые принимают решения в последний месяц, в последний день, чаще всего это люди протестного типа с авторитарным типом мышления. Избиратели, ориентированные на два понятия. Первое - "За державу обидно". Второе - "Не по правде живем". Иначе говоря, у этих избирателей некий комплекс, связанный с государством: мы были великой державой, а сейчас перестали ей быть, и нам за это обидно, и второе, это - общество глубоко несправедливо. Социальная ассоциация резко возросла, мы больше напоминаем бразильскую или польскую модель по степени социальной дифференциации и доходам населения. Это ощущение мобильности общества, его закрытости, социальная несправедливость, слишком высокого разрыва и так далее, - вот эти факторы подпитывали комплексы народа.

Вся избирательная кампания "Единой России" была основана на квазиплебисцитарном подходе - если ты за Путина, значит, ты за "Единую Россию" - говорил главный ролик партии. Это ассоциация дала огромное преимущество. Путин выдал туза, и не одного, а всех четырех, "Единой России".

"Родина" была неким продолжением этой народной партии. Был некий электорат в 15 процентов, голоса которого могла бы получить народная партия, если бы во главе народной партии были другие люди. Потому что самое главное - не только содержание мессаджа, но и образ, который ты посылаешь. Когда люди голосуют, они голосуют, глядя на первое лица, на тройку, а не просто на те слова, которые произносятся, и с этой точки зрения Райков как образ был невозможен для реализации этой идеи. В последний момент просто на нитку была сколочена новая партия, причем хотели сначала назвать ее "Товарищ", она должна была быть более социальной. Потом ее решили сделать более националистической. Глазьев был всегда спутником компартии. Его сторонники адаптировались к новой России, они искали именно такой тип личности - неких адаптантов, говорящих грамотно и на языке уже 21-ого века, и в тоже время отражающие их эмоции, их ресентимент - зависть с некоторой враждебностью и ревностью. Глазьев стал неким суррогатом, заменителем Явлинского.

А Жириновский работал проще, он работал просто на маргиналах, как обычно он это делает. У ЛДПР на самом деле была сложнейшая задача для того, чтобы победить на этих выборах, хотя все говорили, что третье место практически ей обеспечено. Ведь Жириновский между легислатурами, он как бы включается в истэблишмент, он становится частью элиты, он заключает сделки с властью, он становится человеком, включенным в элитные структуры. Зачем голосовать маргиналу за человека, включенного в элитные структуры? Чем ближе к выборам, ему надо от этого образа человек истэблишмента освободиться, и тут подойдет все, что угодно. Надо обязательно опять превратиться в хулигана. Он нашел лозунг, который в наибольшей степени способен ассоциировать себя и этих маргинальных людей. подошел - "Мы за бедных, мы за русских". С Жириновским все понятно.

Инерция либеральной субкультуры

И теперь о самом больном - о нашей несчастной либеральной субкультуре. Когда-то эта субкультура набирала до 30 процентов голосов без всяких проблем. Когда-то в начале 90-х годов она была доминирующей, господствующей и так далее. Постепенное идеологическая гегемония угасала. Полностью она исчезла в 98-ом году. Дальше все было инерцией. Сохранились две партии, которые на самом деле представляли два типа разных избирателей. Мы проводили исследования по этой субкультуре, по этому исследований получалось, что 4 процента всегда будут у Яблока, 4 процента всегда будут у СПС. За оставшийся один процент надо бороться. Почему они его не добрали? Давайте попытаемся разобраться. Я был абсолютно уверен, что хоть одна партия, да пройдет в Думу, потому что общая сумма - это 10 процентов. Там, где явка была высокая, в тех регионах и СПС, и "Яблоко" проходили. Как явка падала, СПС и "Яблоко" теряли вес. Явка для этих людей, которые голосуют за СПС и "Яблоко", она очень специфична. Их электорат - это люди, чаще всего живущие не по прописке, снимающие квартиры, динамичные, часть из них могла куда-то уехать и так далее. С этой точки зрения, главное надо было найти мотивацию, чтобы прийти и голосовать. А зачем вообще было идти голосовать. Часть избирателей считала, что у них есть Путин, этого достаточно, зачем голосовать за СПС и "Яблоко". Этих аргументов, на самом деле не представила ни та, ни другая партии. По простой причине - никто из них не хотел ссориться с президентом, никто из них не хотел реально ссориться с "Единой Россией", никто из них не хотел реально конфликтовать. Все были уверены, что пять процентов они получат. Вместо того, чтобы воевать с Единой Россией, они предпочли воевать друг с другом, только на самом последнем этапе у них появился свой враг в виде "Родины". Эта война друг с другом их погубила и лишила недостающего процента и тех, и других.

Сама предвыборная компания была проведена ими плохо. Еще хуже провела кампанию СПС. Электорат СПС - это, прежде всего, яппи, то есть, люди, которые динамичны, которые ориентированы на успех, на карьеру, на достижение и так далее. А Немцов постоянно колебался между тем подходом к электорату, как к яппи, а с другой стороны был правозащитной тенью. И вот у него ноги разъезжались. И когда пришел Чубайс, он придал процессам определенность, завершенность, логичность, стал символом яппи. Явлинский вел кампанию в обычном для себя стиле, и даже лучше, чем обычно. Но эта партия давным-давно прогнила. Все наши фокус- группы рисуют яблоко с червяком. Уже 5-7 лет это изгрызенное яблоко, кусочек яблока. Большая часть, примерно 60 процентов электората "Яблока" это антипутинцы, в отличие от СПС, где 80 процентов электората готовы голосовать за Путина на президентских выборах, а не за Немцова. И в результате, и та, и другая партия провалились, они друг друга блокируют. Либеральная субкультура все время сужается, у нее есть две главных структурных слабости. Первая - в отличие от восточно-европейских стран у нас нет объединяющей идеи. Россия ищет третий путь: мы великая держава и так далее… Какая тут Европа! Мы хотим жить, как в Европе, получать свою тысячу долларов в месяц хотя бы, но желание включиться в европейские процессы - этого в массовом сознании нет. Второе, - отсутствие среднего класса.

Все говорят, что у нас сложился средний класс, у нас сложились средние слои. Средние слои с одной стороны полубандитского периферийного капитализма - какие-нибудь лавочники, с другой стороны, люди, живущие по европейским стандартам - с европейской психологией, предприниматели разные. На самом деле нет объединяющего количества среди этих слоев, они слабы. И, в-третьих, я думаю, что период 90-х годов наложил очень серьезный отпечаток на психологию россиян, потому что воспитаны негативные установки на всех богатых. И последнее - у нас страна, которая всегда уповает на государя. Общество всегда уповает на патрона, будь то генсек, царь, президент - кто угодно. И в данном случае, Николай Первый, Александр Второй - кто угодно, они все равно являются наиболее европеизированной, как Пушкин говорил, частью общества. И в этой ситуации остается надеяться, что у нас европеец будет стоять во главе государства. Если он не европеец, то ситуация станет намного хуже.  

Марина ЧЕПИКОВА, Уфа. "Вестник ЦИК РБ", март № 1 (2) 2004.