Реформу российского образования сегодня не обсуждает разве что ленивый. Поскольку прямо или косвенно она затрагивает всех. Дети растут. Родители платят за обучение немалые суммы. Но это не дает гарантии, что их чада обязательно преуспеют в профессии. Педагоги решают главную в своей жизни задачу - как прожить на мизерную зарплату. А реформаторы "сверху" уже много лет пытаются найти достойный выход из образовательного кризиса. Есть ли такой выход?

На этот вопрос попыталась ответить наша сегодняшняя гостья, директор центра образовательной политики, ученый секретарь государственного университета высшей школы экономики Татьяна Кличко.

- Татьяна Львовна, бытует мнение, что эксперименты последнего десятилетия - появление лицеев, частных школ, негосударственных вузов и т.д. - при отсутствии четких норм и законов, привели к развалу системы российского образования. Так ли это?

- Наша страна переживает непрерывную образовательную реформу уже с конца 60-х. Именно тогда государство стало терять лидирующее положение в этой сфере. Об этом не говорилось вслух, но процесс, как говорится, пошел. Постепенно мы спустились с 1-го места в мире на 43-е. Особенно заметным отставание стало в 80-е годы, когда многие страны вырвались вперед. Причем не по объему образовательного материала, предлагаемого на уроках, а по внедрению современных педагогических технологий.

- Но ведь советская система распространения естественно-научных знаний считалась уникальной и признавалась во всем мире.

- Вы правы. Но времена меняются. Тестирование наших школьников специалистами ЮНЕСКО показало, что 50 процентов полученной информации они забывают, выйдя за школьные стены. Мы продолжали лидировать на международных олимпиадах, но по уровню компетенции наши учащиеся стали стремительно отставать от своих сверстников из других стран.

- А если попроще?

- Речь идет не только об умении школьника усвоить материал. Этого мало. В современной жизни гораздо важнее применить полученные знания на практике, самостоятельно найти единственно верный выход из нестандартной ситуации.

- Но прежде чем говорить о применении новых педагогических технологий, нужно решить проблемы финансирования.

- Это ключевой вопрос. В 1997 году закончился первый период организационно-экономической реформы системы образования. В России на одного школьника тогда приходилось 300 долларов в год. После дефолта 1998 года - примерно100-150 долларов. И лишь к 2002 году удалось восстановить прежний уровень. Но за 4-5 лет учительство обнищало. Это факт. В образовании остались либо герои, либо педагоги предпенсионного возраста. И в этом смысле сейчас мы стоим на пороге кадровой катастрофы.

- Как же, по-вашему, выправить ситуацию?

- Если мы хотим, чтобы в сферу образования пошли молодые кадры, то зарплату повышать надо не на 20-40 процентов, а в разы. Но Россия - страна бедная. По уровню ВВП болтается между Бразилией и Мексикой. Значит, нужно более эффективно использовать те средства, что есть.

- Вы предлагаете "режим экономии"?

- Я предлагаю прежде всего ввести нормативное подушевое финансирование. Смысл его в том, чтобы с учетом всех имеющихся затрат, включая оплату труда педагогов, четко рассчитать, сколько средств нужно на одного "среднестатистического" ученика. Одним словом, деньги надо вкладывать в ребенка, а не в школу. Тогда финансирование системы образования станет совершенно прозрачным, исчезнут конфликты. Если же мы будем, как прежде, повышать общий уровень оплаты, без учета реального труда учителей, то роста в качестве образования не получим.

- Но общество слишком дифференцировано. И затраты на лицей и сельскую школу - разнятся.

- Разумеется. Одним выстрелом всех зайцев не убьешь. Открытым остается вопрос о том, как поступить с малокомплектными сельскими школами, где детей порой меньше, чем педагогов. А как быть с финансированием "кузниц" управленческих кадров - гимназиями, лицеями? К слову, на одного ученика-лицеиста государство тратит в 5 раз больше средств, чем на ребенка из обычной массовой школы. Как выход - можно выдавать гимназиям и лицеям деньги на общих основаниях (исходя из подушевого финансирования), остальное же должны взять на себя муниципалитеты, родители.

- Что делать талантливым ребятам из малообеспечнных семей?

- А вот о них должно позаботиться в первую очередь государство. Нужны повышенные ставки, гранты. Общество должно научиться поддерживать тех, на кого в дальнейшем будет опираться.

- Однако не во всех сельских ребятах можно с ходу разглядеть будущих Ломоносовых.

- Это и есть следующий этап реформирования. Когда система финансирования станет прозрачной, можно будет приступить к формированию базовых сельских школ, создать в них нормальные лаборатории, поставить компьютерные классы, обеспечить подвоз детей к этим школам. В таких условиях талантливые ученики обязательно себя проявят.

- Мечты идеалиста?

- Возможно. Но я уверена, что рано или поздно мы к этому придем.

- Татьяна Львовна, каков, на ваш взгляд, резон в введении единого госэкзамена (ЕГЭ)?

- Во-первых, ЕГЭ - это эталон. Все учащиеся меряются одной меркой. Без этого мы не сможем судить о качестве образования. Во-вторых, ЕГЭ позволяет отказаться от системы двойных экзаменов. Сейчас на перевале школа - вуз семьи затрачивают до 1,5 миллиарда долларов: на репетиторов, оплату курсов, взятки, наконец. Шестьдесят процентов россиян - и в городах, и в селах стремятся дать своим детям высшее образование.

И это инициирует в введение другой системы в сфере образования - государственных именных финансовых обязательств. Суть ее в том, что абитуриенты, сдавшие единый госэкзамен, получают от государства обязательства по дальнейшему финансированию их образования в вузах. От результатов ЕГЭ будет зависеть уровень оплаты обучения. Выпускники с наилучшими результатами будут полностью освобождены от оплаты. Разумеется, учащиеся со слабыми результатами (а таковых 20 процентов) обязательств не получат вовсе.

- Не слишком ли жестоки правила игры?

- Жизнь вносит свои коррективы. Наша страна окажется на дне демографической ямы. Если сегодня школу заканчивают примерно 1 млн. 300 тысяч выпускников, то через шесть лет их станет где-то на 400 тысяч меньше. Этот процесс некоторые регионы переживают уже сейчас. К примеру, в Томской области после проведения ЕГЭ прикладывались все силы, чтобы выпускники не уезжали в другие регионы. Томск - огромный вузовский центр и даже сейчас там мест в вузах больше, чем потенциальных абитуриентов.

- Из кого же будет комплектоваться армия, кем будут заполняться рабочие места, если все выпускники уйдут в вузы?

- Это не вопрос, так как ежегодно в России 5-6 миллионов получают среднее специальное образование. Отсрочки от армии у них нет.

- Котируется ли сегодня российское высшее образование за рубежом?

- Сейчас за границей продолжают цениться наши математики и физики. Есть спрос на программистов. По-прежнему в цене дипломы МАИ, Бауманки, МГУ. Но и здесь не стоит переоценивать свои возможности. Тот же Китай наступает нам на пятки.

- Татьяна Львовна, вопрос из разряда "для невежд": что сегодня стоит за термином "стандарт образования"?

- Есть люди, которые устанавливают стандарты того, что нужно знать. Честно вам скажу, никто точно не знает, что именно нужно знать. К примеру, пенсионеру можно посчитать его пенсию. Но для расчета стандарта образования механизма нет. Потому что от часов преподавания ничего в принципе не зависит, а зависит от педагогических технологий. Именно с ними должен быть связан стандарт. Тогда у нас не будет сверхперегрузок для учеников, а предметы будут усваиваться лучше.

- Каковы, на ваш взгляд, перспективы введения двенадцатилетнего образования в России?

- В Европе мы, пожалуй, остались единственной страной, где нет двенадцатилетнего образования. Для нас ограничение - армия. Ну а если по-человечески, то продлевать ту школу, которая уже загнивает, еще на год - бессмысленно. В 18 лет говорить ребенку "лапочка" уже неудобно.

- Найдется ли место коррекционной педагогике в системе нового государственного образования?

- На мой взгляд, наше общество крайне некорректно ведет себя по отношению к больным, некрасивым, людям с дефектами. Мой опыт преподавания - в том числе работа с трудными детьми - показывает, что если к ребенку относишься как к нормальному, он быстрее выздоравливает. Самое страшное - загнать инвалида в атмосферу "инвалидности". Нельзя создавать коррекционные классы и школы, потому что собрание больных в одном месте делает всех их больными. Уж лучше таких детей учить поодиночке.

- Министр образования Филиппов неоднократно заявлял о введении государственного заказа на конкретные специальности в вузах. Ваше отношение?

- Любой рынок работает на краткосрочную перспективу. У нас, к сожалению, пока нельзя получить нормальный заказ на образование от государственных, муниципальных и коммерческих структур. Кадровый горизонт наших фирм - это три-четыре года. Но идея госзаказа овладела не только министром, но и массами. Я же считаю ее неэффективной. Понимаете, экономика - это рациональная система, крайне жесткая. Поэтому, если я заказываю от имени государства учителя, а потом не плачу ему нормальных денег, потратив их на вуз, который снова будет готовить учителей, - круг замкнется. Деньги будут потрачены впустую. Для начала нужно установить хорошую зарплату учителю, сделать сферу образования престижной, запустить еще ряд механизмов, чтобы система начала работать. А потом уж прогнозировать, заказывать.

- И все-таки многие этапы образовательной реформы народ не одобряет. Люди боятся перемен, боятся за будущее своих детей.

- Знаете, у многих сегодня такое настроение, как будто мы переживаем конец некой цивилизации. На самом деле, я думаю, с учительскими кадрами у нас будет все в порядке. Общество найдет способ решения проблемы тогда, когда ее осознает. Помнится, в 1997 году, когда мы начинали реформу, ее решительно никто не принимал. На парламентских слушаниях в Госдуме меня готовы были растерзать. Сам ректор МГУ г-н Садовничий говорил, что он никогда ее не примет. А теперь пожимает мне руку, здороваясь. Он понимает, что реформа уже прорастает снизу и с этим надо считаться. Кстати, между ректорами уже вовсю идут дебаты, чтобы по результатам единого госэкзамена уже в следующем году можно было зачислять абитуриентов в самые престижные вузы Москвы. Одним словом, вся наша беда сегодня в кризисе управления. В непонимании того, что деньги надо вкладывать в человека. Но когда до дела дойдет, средства найдутся. Я вам гарантирую…

P.S. Разумеется, точка зрения Татьяны Кличко может вызвать у читателей разноречивые мнения и споры. Будем признательны, если вы поделитесь с нами своими соображениями. Тема реформы образования открыта для обсуждения на страницах "МГ".  

Наталья СИЗОВА, Липецк. "МГ" ("Металлург"), 14.11.2003.