Кто может называться средним классом и есть ли он вообще в России? Эти вопросы не раз становились предметом дискуссий отечественных социологов, политологов и экономистов. У директора независимого института социальной политики Татьяны Михайловны Малевой на этот счет существует свое мнение. О чем она и рассказала на семинаре клуба региональной журналистики "Из первых уст".

ПАЦИЕНТ СКОРЕЕ ЖИВ, ЧЕМ МЕРТВ

Между прочим, многие до сих пор считают, что среднего класса в России нет. Вернее он все же был, но 17 августа 1998 года чуть ли не в одночасье умер. Есть и другая точка зрения. Согласно ей Россия представляется страной с высокообразованным населением, большая часть которого принадлежит как раз-таки к среднему классу.

Очень часто его представителям начинают приписываться какие-то сверхъестественные черты и способности. Возникает идеальный портрет социальных слоев, которые одновременно могут все: и платить налоги, и повышать производительность труда, и сформировать новый образ жизни... "На самом деле это всего лишь миф, который пришел к нам из западной культуры, из голливудских фильмов, -- считает Татьяна Малева. -- Он не имеет под собой сколько-нибудь серьезных оснований, поскольку и история становления российского среднего класса, и конкретные обстоятельства, при которых он развивался, принципиально отличаются от американских".

Так что же все-таки собой представляет, этот загадочный средний класс? Чтобы понять это, Татьяна Малева предлагает обратиться к истории. В мире средние классы формировались следующим образом. Сначала это был класс мелких и средних собственников, и только в ХХ веке к ним присоединилась новая социальная группа "белых воротничков". Именно она впоследствии и стала наиболее мощной частью средних классов.

В нашей стране этот процесс происходил в обратной последовательности. В Советском Союзе долгое время был только один средний класс -- профессионалы, или то, что называлось советской интеллигенцией. А уже в 90-е годы к ним добавились предприниматели.

Впрочем, в развитых странах давно не существует четкого разделения на "белых воротничков" и собственников. Те же "белые воротнички" сейчас одновременно являются и владельцами ценных бумаг. При этом малые предприниматели -- это выпускники Гарварда, Оксфорда и других престижных учебных заведений, люди с высоким уровнем образования. Сегодня очень трудно отделить их статус собственника от статуса профессионала. "Поэтому ответ на вопрос, что такое средний класс, зависит от критерия, который мы выберем, -- говорит Малева. -- Если вы спросите об этом экономиста, то он сразу будет говорить о среднедоходных группах населения, имея в виду чисто экономические критерии: доход индивидуума или доход семьи. Он вам нарисует одну картину. Если вы спросите социолога-специалиста по образованию, то он скажет, что это, прежде всего, люди с достаточно высоким уровнем образования, с высокими должностными позициями, люди интеллектуального труда, и представит образ социально-профессионального среднего класса. Это уже будут другие люди. Специалист по стратификации выдаст третий срез. Для него это те социальные группы, те люди, которые субъективно ощущают себя средним классом, относят себя к средним статусным позициям в системе социальной иерархии. Кто же прав? Я не стану делать выбор между этими подходами, а скажу, что мы должны сразу признать, что в отличие от бедных и высших слоев, где действительно есть некая однородность (бедность похожа сама на себя, а элита и upper class часто ведут себя сходным образом), средний класс -- не такой. Он состоит из очень разнородных социальных групп и попытки приписать ему какие-то единые черты и единый стиль поведения являются серьезными заблуждениями. Не стоит отдавать приоритет чему-то одному: социально-профессиональному статусу, доходу или субъективным ощущениям. Важно и то, и другое, и третье".

"БЕЛЫМ ВОРОТНИЧКАМ" ТРЕБУЕТСЯ ПОПОЛНЕНИЕ

Специалисты независимого института социальной политики, которым руководит Малева, попытались ответить на вопрос: сколько же семей демонстрируют одновременно все три вышеперечисленных признака, сколько лишь часть из них, и кто не обладает ни одним. Для этого было опрошено пять тысяч респондентов в одиннадцати российских регионах. "Получается довольно интересная картина, -- делится результатами Татьяна Михайловна. -- В отдельности социально-профессиональному критерию соответствует около 22 процентов населения. Самое забавное, что приблизительно столько же -- 21 процент -- подходят по материально-имущественному показателю. Казалось бы, можно предположить, что это не просто удачное совпадение, а одни и те же люди. Но увы... Когда же мы посмотрели сколько человек относят себя к среднему классу, то оказалось, что это около 40 процентов населения".

Как удалось выяснить, всеми тремя признаками обладает довольно скромное для нашей огромной страны количество людей. Всего семь процентов населения. Правда, у ряда социальных групп присутствуют два из трех признаков. Это еще 13 процентов. В итоге, нетрудно подсчитать, что основу, базу российского среднего класса составляют 20 процентов населения.

"Это те группы, которые смогли преодолеть все перипетии переходного периода, -- считает Татьяна Малева. -- Поэтому совершенно неприемлемо утверждение о том, что средние классы погибли в августе 1998 года. Да, это правда, что удар валютно-финансового кризиса прежде всего пришелся на них (бедные почти не пострадали -- им нечего было терять). Но ведь спустя 3-4 месяца люди, которые оказались за бортом и стали аутсайдерами на рынке труда (а это в основном занятые в банковской сфере, страховом бизнесе, рекламном бизнесе) нашли работу. Наконец, есть чувствительный показатель ко всем социальным процессам и деформациям -- эмиграция. Эмиграционный процесс начал набирать силу в мае 1998-го -- в предчувствие кризиса, а своего пика достиг осенью того же года. Однако уже в марте-апреле 1999 года он вернулся к докризисным показателям. Это очень точный индикатор".

Естественно, что средние классы понесли определенные потери. Прежде всего снизилась оплата их труда. "Но проблема-то в том, что доходы у этой группы были гипертрофированно высоки, -- говорит Малева. -- А после валютного кризиса все вернулось в более-менее адекватное состояние. Поэтому не смотря на некоторое роптание средних классов, они вполне смирились со своим положением и смогли адаптироваться к новым условиям".

УЖЕ НЕ БЕДНЫЕ, НО И НЕ БОГАТЫЕ

Нетрудно догадаться, что наибольшее число людей, относящихся к среднему классу, проживает в крупных городах. А вот меньше всего, как это не покажется странным, даже не в селе, а в малых провинциальных городках. "Объяснить данное положение можно тем, что у этих городков еще нет экономических и социальных ресурсов крупного мегаполиса, развитого рынка труда с инфраструктурой, но уже нет и ресурсов села. Именно здесь самые низкие доходы и самый высокий уровень безработицы", -- говорит Татьяна Михайловна.

Беспокойство специалистов вызывает и тот факт, что на протяжении последних нескольких лет российские средние классы практически не имеют тенденции к росту. А ведь в развитых странах к ним относится от 60 до 80 процентов населения.

"У нас сложилась особая ситуация, -- замечает Малева. -- Если принять версию Госкомстата, то 30 процентов россиян относятся к бедному населению. Еще 20 процентов -- это средние классы. А кто же тогда остальные 50 процентов? Ну допустим, согласно некоторым социологическим исследованиям, 2 процента -- это элита и upper class. Но в любом случае численно они не составляют сколько-нибудь значимой величины в социальной структуре. Поэтому давайте их пока проигнорируем. Итак, что это за 50 процентов? На мой взгляд, это самая проблемная группа. Есть такой иностранный термин -- lower middle, что можно представить как "уже не бедные, но еще не средние". То есть у них от среднего класса, как правило, есть только один из признаков. Это тот самый слой населения, от положения которого зависит будущее экономическое развитие страны. Если они будут приближаться к зоне бедности, -- реформы проиграны, и ничего хорошего в ближайшей перспективе нас не ожидает. Если, хотя бы медленно, небольшими шажками эти группы потянутся к средним классам, значит, процесс социально-экономического развития принимает позитивное направление. И задача реформ -- как раз стимулировать эту восходящую вертикальную мобильность, чтобы эти 50 процентов перемещались вверх".

А ГОВОРЯТ, НЕ В ДЕНЬГАХ СЧАСТЬЕ...

Вопрос, который, наверное, волнует всех: каким же должен быть доход у представителей среднего класса? По словам Татьяны Малевой, на декабрь 2000 года его нижняя граница проходила на уровне 4000 рублей в расчете на одного члена семьи. Естественно, в Москве и Санкт-Петербурге этот показатель был значительно выше. (Кстати, в одном из последних номеров еженедельника "Аргументы и факты" приводятся более свежие данные. Согласно им, на одного члена семьи, проживающей в регионе и относящей себя к среднему классу, теперь приходится минимум 150 долларов в месяц. Для москвичей соответственно -- 200 долларов. Что касается верхней границы, то она колеблется от 2000 до 2500 долларов на человека).

Однако текущий доход нельзя считать критическим параметром. "Если вы вчера потеряли работу и заработную плату, вы не стали сразу же бедным и не стали представителем другой социальной группы. Это куда более медленный процесс, -- говорит Малева. -- Ведь кроме дохода у семьи существуют и другие материальные и экономические активы: сбережения, имущество, недвижимость..."

Кстати, существует два совершенно взаимоисключающих мифа про средний класс. В первом утверждается, что средний класс состоит только лишь из выходцев из "теневого" сектора. Второй, наоборот, идеализирует его представителей. Суть этого мифа такова: средний класс в России представлен передовыми людьми, стремящимися к легализации своего положения, мечтающими покинуть "тень". "В действительности же средний класс -- это ни то и ни другое, -- замечает Татьяна Михайловна. -- Не стоит говорить о нем, используя определения "хороший" или "плохой". Средний класс такой же, какова и страна, он -- ее отражение. Например, треть представителей среднего класса честно признаются, что у них имеется устная договоренность с работодателями по поводу условий труда и выплаты зарплаты. Конечно, это не взятки, но и не легальная деятельность."

УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И УЧИТЬСЯ

И все же, как бы много не значили в нашей жизни деньги, порой и они не в состоянии решить те или иные проблемы. Как оказалось, главным сдерживающим фактором, мешающим значительной части населения стать средним классом, являются не низкие доходы, а ... недостаточный образовательный уровень. "Абсолютное большинство ныне работающих получили свои дипломы двадцать лет тому назад. Это парадоксально звучит, но наше счастье, что в России не было модернизационных процессов. Если бы они произошли, то мы бы выяснили, что рабочая сила у нас совершенно не отвечает современным требованиям. Не может эта рабочая сила способствовать экономическому росту. Но я подозреваю, что нам еще предстоит столкнуться с данной проблемой, -- уверена Татьяна Малева. -- К сожалению, в России считается нормой, получив один раз диплом о высшем образовании, больше к учебе не возвращаться. В мире давно живут по другим правилам. Сравним две биографии: среднестатистического российского специалиста и работника швейцарского банка. Сколько образовательных позиций у нашего соотечественника? Одна, очень редко -- две. А у преуспевающего молодого чиновника в швейцарском банке? Пять или шесть. Он закончил несколько учебных заведений, дополнительные курсы и так далее. Это процесс постоянного роста."

МЫ НЕ ПРАВЫЕ И НЕ ЛЕВЫЕ

Считается, что средний класс наиболее политически активен, ему даже отводится роль проводника нынешних реформ. Но оказывается, что это расхожее мнение далеко от истины. "Увы, я должна вас огорчить, -- говорит Татьяна Малева. -- Средний класс такой же, как и все остальные: он также достаточно апатичен. Ну, может быть, чуть-чуть чаще ходит на выборы". Причем, что любопытно: выборы на местном уровне вызывают у представителей среднего класса куда меньший интерес, чем у всех остальных социальных групп. Так что все разговоры об их особой активности -- не более, чем иллюзия.

Кроме того, по мнению Малевой, на российской политической арене нет ни одной партии, которая бы представляла интересы среднего класса. И причина этого заключается не в каких-то тайных умыслах. "Просто средний класс себя классом не чувствует, -- считает Татьяна Михайловна. -- Как я уже говорила, это совокупность совершенно разных социальных групп. Тем не менее, у многих политологов наблюдается стремление эту пирамиду -- 20, 50 и 30 процентов -- развести следующим образом: наверху -- это база поддержки СПС и Явлинского, внизу (бедность) -- опора коммунистов и других левых партий, а 50 процентов -- путинский электорат. Но на самом деле, все совершенно не так, все гораздо сложнее".

РУССКАЯ "ШАРЛОТКА"

По мнению Малевой, на сегодняшний день в российском обществе достигнуто некоторое "равновесие". Различные социальные группы нашли свои нишы, определились со стратегией поведения, выработали определенные механизмы выживания. "Казалось бы, все нормально. Что еще нужно? Но именно вот это равновесие нас и не устраивает, -- говорит Татьяна Михайловна. -- Оно мешает дальнейшим экономическим преобразованиям. Вход в 20-ти процентную зону среднего класса сейчас оказался практически законсервированным. Движения в нее из тех слоев, которые мы называем уже не бедными, но еще и не средними, почти не происходит. Поэтому требуется каким-то образом расшатать эту устоявшуюся пирамиду. Но, к сожалению, социальные реформы по-прежнему остаются самым слабым звеном в цепи всех реформ, которые мы наблюдаем в течение последних десяти лет".

"Давайте представим диаграмму "Социальная структура общества" в виде нарезанного торта, -- предлагает Татьяна Малева. -- Есть американский пирог -- cheese-cake. Так вот там самый большой кусок -- 70 процентов -- это средние классы и относительно небольшие кусочки -- высшие и низшие классы. Теперь посмотрим на русскую "шарлотку": здесь, увы, только 20 процентов -- это относительно благополучнее слои, а остальные -- либо бедные, либо беднейшие, либо мигрирующие от первого ко второму и обратно. А нам бы хотелось, чтобы размеры этих кусков были сходны с американскими. И пусть качество будет другое. Но главное, чтобы российский средний класс действительно составлял бы социальную основу, был бы экономически состоятельным и самостоятельным".  

Ирина МОРОЗОВА