Не надо пугаться исков о защите чести, достоинства и деловой репутации, надо ими пользоваться.

Когда лет пять назад нам принесли первый иск, мы волновались всей редакцией. Теперь в моей журналистской практике иски - это уже дело обычное, вошедшее в привычку. Спасибо истцам, двум юристам: руководителю новосибирской юридической фирмы "Вера" Дмитрию Кондратьеву и его бывшей сотруднице Ирине Рязановой. Отдельное спасибо судье федерального суда общей юрисдикции Заельцовского района Новосибирска Любови Андреевой. Но обо всем по порядку.

В конце 1999 года "Новая газета в Сибири", где я тогда работал, опубликовала материал "Схема "Веры" или вера в схему?". В нем рассказывалось о банкротстве одного из новосибирских предприятий, в котором принимали участие будущие истцы. (Не буду углубляться в содержание статьи. Сейчас это не важно. Важны те последствия, которые повлекла публикация.) Когда текст готовился к печати, близилось к завершению расследование уголовного дела о неправомерном банкротстве, в котором фигурировал глава юрфирмы "Вера" Дмитрий Кондратьев. Ирина Рязанова проходила по делу свидетельницей.

В 2000 году уголовное дело было прекращено, теперь уже и не помню по каким причинам. Видимо, это событие повлияло на Кондратьева и Рязанову, и они подали иски на газету и журналиста.

Надо сказать, что материал "Схема "Веры" или вера в схему?" готовился практически по "классической схеме". У меня на руках имелась аудиозапись с конкурсным управляющим, который, собственно, и написал заявление в правоохранительные органы, где он рассказывал о роли наших "персонажей" в процедуре банкротства. Я съездил на предприятие и под диктофон переговорил с десятком работников. Кроме этого, удалось побеседовать с одним из оперативных сотрудников, который "обеспечивал" расследование уголовного дела. Кстати, сыщик оказался очень порядочным человеком. Он заявил, что готов выступить в суде свидетелем, если на газету подадут в суд. В довершение всего редакция получила не только копии некоторых документов, подтверждавших не очень красивую роль наших истцов в процедуре банкротства, но даже и оригиналы, копии с которых мы позже обнаружили в уголовном деле.

Подготовка материала не укладывалась в классическую схему по одной причине. У редакции не было мнения самих "персонажей". Однако это было оправдано тем, что они находились в "распоряжении" следствия и получить какие-либо комментарии от них не представлялось возможным.

Иски от Кондратьева и Рязановой содержали около шестидесяти пунктов или фраз, которые, по их мнению, не соответствовали действительности и ущемляли их честь, достоинство и деловую репутацию. Нам, в соответствии с законом, предстояло доказать обратное.

Вот тут и настал момент сказать "спасибо" судье Андреевой, которая удовлетворила наше ходатайство о том, чтобы затребовать прекращенное уголовное дело о неправомерном банкротстве. Кроме этого, судья "дополнила" наше ходатайство об истребовании решений арбитражных дел, которые в свое время инициировал конкурсный управляющий и выиграл их у наших истцов. Любовь Андреева решила затребовать не просто решения арбитражного суда, а дела целиком. Таким образом, когда процесс по искам Кондратьева и Рязановой начался по сути, в нашем распоряжении оказались: три тома уголовного дела, девять арбитражных дел и одно гражданское дело. В последнем, кстати, Кондратьев был признан судом должником предприятия, в банкротстве которого он принимал участие, на сумму более, чем в пятьсот тысяч рублей.

Вообще "судебный конфликт" между редакцией и истцами формально сводился к тому, что, коль, следствие прекратило уголовное дело, то, получалось, газета "автоматически" написала неправду. Но мы были уверены в своей правоте. Ее отстаивание вылилось в два года судебного процесса.

В 2002 году, мы приблизились к решению. Мы считали, что доказали свою правоту на сто процентов. В суде были допрошены свидетели: конкурсный управляющий и работники предприятия, представлены многочисленные документы... Но решение было вынесено в пользу истцов. Наши юристы недоумевали... В шоке были даже судьи, которым я в кулуарах показывал решение Любови Андреевой. Кстати, о решении.

Через неделю после оглашения так называемой резолютивной части я позвонил Андреевой и спросил, когда можно получить мотивированное решение. Она сослалась на технические проблемы и заявила, что, мол, надо ждать. (По закону мотивированное решение должно быть выдано не позднее трех дней с момента его вынесения.) В этот же день я написал жалобу председателю Заельцовского суда, а еще через неделю мы получили мотивированное решение. Когда мы его прочитали, в каком-то смысле у нас отлегло от сердца. Настолько оно казалось нам абсурдным.

Например, судья Андреева пишет: "... при определении порочащего характера распространенных сведений относительно Кондратьева Д.В., суд считает, что никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующими в обществе нормами, уровне и защищать ее предусмотренными законами способами. Поэтому суд понимает под опорочением чести и достоинства, подрывом репутации Кондратьева Д.В. распространение сведений, умаляющих эти блага по сравнению с тем уровнем, к которому стремился и которого достиг истец, хотя бы приписываемые ему действия и не являлись противозаконными или аморальными и не вызывали бы явного осуждения со стороны окружающих."

Мало того, что в этом случае судья вышла за рамки своей компетенции, истолковав по-своему Гражданский кодекс РФ, разъяснения пленума Верховного суда РФ и другие законы. Решение судьи в некоторых случаях опиралось на те впечатления, которые произвела моя статья на судью. Любовь Андреева так и писала: "После прочтения статьи создается впечатление..." или - "Соответственно у читателя создается впечатление...". Естественно, что мы обжаловали такое решение в Новосибирском областном суде.

Выводы, которые сделал областной суд под председательством судьи Ольги Хаятовой, оказались в каком-то смысле беспрецедентными. Вторая инстанция не просто отменила решение судьи Андреевой, она приняла новое решение, отказав Кондратьеву и Рязановой в иске. Для редакции это было не просто победой в очередном судебном процессе. Это была двойная победа. Чуть ли не впервые новосибирская судебная система в лице областного суда сослалась на международные законодательные нормы, на которых держится весь демократический мир.

В частности, в своем решении областной суд написал: "...как правильно указано в кассационной жалобе Ю.Л.Тригубовича, автор не отвечает за то, какое впечатление произвели изложенные им сведения на кого-либо. ... Право на суждение в соответствии с п.9 ст. 47 Закона РФ "О СМИ" являются неотъемлемым правом журналиста. ... Ст.29 Конституции РФ гарантирует каждому свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации. Эта норма корреспондирует ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, провозгласившей, что каждый человек имеет право на свободу выражения своего мнения. ... В решениях Европейского Суда по правам человека последовательно проводится граница между констатацией фактов и оценочными суждениями. ... Свобода информации охватывает не только информацию или идеи, которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные, но также такие, которые шокируют или внушают беспокойство."

В конце нынешнего января автор этих строк оказался в Москве на семинаре Клуба региональной журналистики. Одна из ведущих семинара, юрист Дарья Милославская, рассказала всем присутствующим, что она знает в России только два случая, когда суды обращались к международным документам по правам человека при вынесении своих решений. В их числе она назвала Новосибирский областной суд.

Дело в том, что когда мы ждали рассмотрения дела в областном суде в 2002 году, я вел активные консультации с Дарьей Милославской, с которой тогда мы были знакомы лишь по электронной переписке. Я прислал ей все документы по нашему делу, а потом и кассационные жалобы в областной суд. Она терпеливо отвечала на мои вопросы. Сейчас можно рассказать о том, что с помощью Дарьи Милославской я пытался "проверить" компетентность наших юристов. Надо заметить, я был удовлетворен. Дарья написала мне, что кассационная жалоба составлена высококвалифицрованным юристом. Это были новосибирские юристы Ольга Скок и Вера Жневская.

Зачем я об этом обо всем пишу?

Мне кажется, что сегодня многим журналистам, работающим в сфере правовой проблематики, не хватает не столько даже знаний, сколько опыта в разрешении судебных споров. СМИ стремятся пойти на компромисс с истцами, публикуя "ответы" и "опровержения", но, при этом, не задумываясь о том, какую репутацию они приобретают не только в глазах общества, но и среди потенциальных оппонентов. Наоборот, не нужно пугаться исков. С их помощью надо зарабатывать себе деловую репутацию. Исками нужно пользоваться как технологией получения дополнительной информации. Мне кажется, что если бы не суд, мы бы никогда не сумели заглянуть в уголовное дело, где фигурировали наши истцы, поскольку оно находилось в архиве областного УВД.

Кроме этого, заранее никогда нельзя предсказать, к каким последствиям приведет то или иное дело. Благодаря нашему делу, Новосибирский областной суд неожиданно для многих стал одним из самых "продвинутых" судов России. А местные СМИ получили мощный "инструмент" для того, чтобы отстаивать свои интересы демократическим путем, опираясь в том числе и на международное право, которое, кстати, является частью правовой системы Российской Федерации.

Встречаясь в Клубе региональной журналистики со своими коллегами из регионов, разговаривая с гостями КРЖ, я понимаю, что наступают "другие времена". Но, мне кажется, что их приближение можно остановить, если не молчать в ответ на многочисленные "угрозы", в том числе и судебные, которые пытаются использовать в своих целях наши оппоненты. Несмотря на то, что судебная система меняется очень медленно, она уже становится способной принимать цивилизованные решения. Журналисты, по моему, могут помочь этому процессу, если станут говорить истцам "спасибо".  

Юрий ТРИГУБОВИЧ, Новосибирск, журнал для журналистов "МЕДИАтор", № 15, 2004.