Начиная с осени минувшего года, в стране вдруг обнаружилось страшное противоречие между очень богатыми и очень бедными, а озлобленность и нервные стрессы последних при виде хамской роскоши первых уже трудно было игнорировать. И тогда появились первые публичные разговоры о "социальной ответственности бизнеса". И что это за штука такая и с чем ее едят в цивилизованном обществе, до сих пор мало кто понимает. И прежде всего в среде тех самых бедных, к которым и должен повернуться более пристойными частями тела наш российский бизнес. Так что постараемся (благодаря поддержке и помощи "Клуба региональной журналистики") разобраться в этих словесных хитросплетениях вместе с исполнительным директором фонда "Институт экономики города" Мариной ЛИБОРАКИНОЙ.

-- Марина Ивановна, можно ли вообще в нашей стране что-то говорить о критериях эффективной или не эффективной социальной политики компании; о том, в каких случаях ее можно счесть социально ответственной, а в каких - нет?

-- Это очень сложная проблема. Она крайне болезненна. Для нас в последнее время она начинает быть все более и более значимой, так как конфликт между богатыми и бедными в обществе нарастает. Сегодня мы можем представить только определенный стандарт, концепцию социальной ответственности так, как она принята в международном сообществе. Я сразу оговорюсь: всегда очень трудно говорить о международном опыте, он может быть неприменим в нашей стране, и вообще, "что немцу хорошо, то русскому карачун".

-- Так нужно ли это равнение? Может, все-таки этот тот самый случай, когда надо нарабатывать собственный опыт?

-- Но все международные представления о социальной ответственности бизнеса вырабатывались в тяжелой борьбе. За ними стоят достаточно кровавые эпизоды истории о борьбе профсоюзов и работодателей в тех же Соединенных Штатах Америки. За ними стоят массовые кампании бойкота тех или иных фирм. В частности, очень широко известна больше всех кампания бойкота продукции "Найк".

-- Но, Марина Ивановна, как в наших условиях может выглядеть социальная ответственность бизнеса?

-- Я расскажу вам о двух конкретных примерах из российской практики. Это два совершенно разных подхода к социальной ответственности. Недавно крупнейшая алмазная компания "Алроса" передала в качестве финансовой помощи бюджету Архангельской области 225 миллионов рублей. 30 миллионов из них пойдут на погашение задолженности по детским пособиям, 75 миллионов-на строительство больниц и школ , 70 миллионов-на объекты теплоснабжения. Хорошо это или плохо? Возьмем погашение долгов по детским пособиям. Это чисто государственная функция. В этом случая деньги бизнеса выступили в качестве средства латания дыры в бюджете. Это одна сторона медали. Другая сторона медали-это проблема взаимоотношения власти и бизнеса. Вся ситуация разыгрывалась на фоне разработки нового месторождения. Фактически, эти деньги были платой за вход в архангельскую область, о чем достаточно откровенно говорит руководство области. В частности, господин Ефремов, давая в свое время интервью журналу "Эксперт", сказал: "Любое предприятие, которое пришло в область, должно нести социальную нагрузку". На вопрос журналиста, что будет, если они его не послушаются, губернатор ответил откровенно: "У меня одних проверяющих комиссий пятьдесят штук". В каком-то смысле это шантаж.

-- Но разве это вообще назвать той самой социальной ответственностью бизнеса?

-- Конечно, нет. Разрешению конфликта между богатыми и бедными такого рода поступки не помогают. В обществе растет цинизм, а отнюдь не доверие.

-- Но вы говорили о двух противоположных примерах…

-- Да, теперь перейдем к другому подходу. Здесь речь идет о гораздо меньшей сумме: 65 миллионов рублей. И о другом регионе - о Самарской области, где в мае этого года были объявлены 10 победителей конкурса проектов развития социальной инфраструктуры муниципальных образований Самарской области. Это проекты модернизации учреждений образования и здравоохранения, системы коммунального хозяйства, включая теплоснабжение, и транспорт. А вот схема была другая-деньги получали определенные коллективы. Это, прежде всего, были городские и поселковые организации в партнерстве с общественностью. Примечательным моментом этой технологии было долевое финансирование: к деньгам "ЮКОСа" на местном уровне нужно было найти 25% средств. Разными способами. Я подробно читала все эти заявки. Там были документированные подтверждения того, что "150 человек выйдет на 34 субботника по реконструкции стадиона".

-- Вы считаете это более цивилизованным?

-- Такая модель гораздо более прозрачна. И больше располагает к четкому распределению средств. Это не шантаж, типа: "Вы нам не дадите деньги, чтобы что-то отремонтировать, а мы вам выведем толпу голодных под окна заводоуправления". Такие конкурсы с долевым участием отличаются двумя вещами. Они всегда четко ориентированы на результат, то есть стадион должен быть отремонтирован, канава вырыта, а бабушка накормлена. А кроме того, в них всегда есть очень интересный компонент широкого социального участия. Для нормального человека бюджет-это вещь, страшно далекая от народа. А в случае с уже упомянутым стадионом и народной стройкой организаторы обошли толпу народа и собрали подписи с тех, кто обязуются прийти на субботник, когда "ЮКОС" даст деньги на ремонт этого стадиона, и это совершенно другая степень вовлеченности людей. - Но, Марина Ивановна, не получается ли так, что люди просто используются для определенных политических и социальных целей?

-- Я бы не стала так категорически оценивать. Нужно сказать, что у нас в последнее время программы добровольчества получают все большее и большее распространение. Какое-то время мы относились к ним, как к экзотике. И как к тяжелому наследию обязательных субботников советского периода. Но сейчас это движения набирает силу, что естественным образом приводит к росту доверия и укреплению социальной репутации. А нет ничего более дорогого для бизнеса, чем репутация. Более того, в международном сообществе существуют целые инструменты, которые позволяют перевести доброе имя в совершенно конкретную прибыль. Я хочу подчеркнуть, что быть социально-ответственным в нормальной экономике очень выгодно.

-- Но есть и другие составляющие?

-- Есть. Например, лояльность покупателей. Она крайне важна для тех компаний, которые действуют на потребительском рынке. Я уже упоминала, что фирма "Найк" очень сильно потеряла в продажах, когда ее уличили в использовании детского труда в странах юго-восточной Азии. Такого рода движение за социально ответвленное потребление очень широко распространено на Западе. Последние российские исследования показывают, что оно начинает распространяться и в нашей стране. Недавние исследования ассоциации менеджеров показали, что большинство опрошенных рассматривали социальную ответственность не только, как уплату налогов. Это, прежде всего, производство качественных товаров по разумной цене (79%), защита здоровья и обеспечение безопасности сотрудников - 76%, защита окружающей среды - 72%, борьба с бедностью - 58%, непричастность к любым формам взяточничества и коррупции - 53%. А традиционные для нас вещи типа поддержки искусства - всего 34%.

-- Но ведь на сегодняшний момент нет никакой объективной информации, которая бы позволила убедиться, социально ответственная компания это или нет.

-- Увы. Если бы она была, такие вещи, как потребительский бойкот "не социально ответственного" пива, у нас были бы приняты на ура. Более 50% опрошенных отказались бы покупать товары той компании, которая уже известна своим безответственным поведением. До сих пор все маркетинговые службы чурались таких вещей. Но социальная репутация сказывается на вопросах прибыльности. Это все будет больше и больше становиться коммерчески привлекательным.

-- Честно говоря, пока это кажется достаточно фантастической идеей.

-- Это не так. Наши российские компании вкладывают в социальные репутационные программы 10-30 миллионов долларов в год. Но не всегда эти деньги расходуются эффективно - вот в чем беда. В основном, это связано с тем, что компании тратят деньги под давлением местных властей, а результат и целевое использование этих средств не контролируется. Я приведу такой пример. В одном из северных городов я видела дворец спорта. Он был построен крупной компанией топливно-энергетического комплекса и обошелся в 20 миллионов рублей. Выглядит это, как огромная коробка, начиненная разными мелкими ларечками. Содержится это все в убогом виде, потому что компания, построив это здание, финансировать его текущую деятельность отказалась. В местном бюджете средств на содержание такого комплекса нет. Это элементарный экономический просчет при строительстве такого крупного спортивного сооружения. Он был вызван исключительно тем, что мэр, когда избирался, хотел иметь самый крупный дворец спорта в регионе. Это выброшенные деньги.

-- А какие технологии действительно хорошо работают?

-- Я делю их на две большие группы. Это так называемые технологии социальных инвестиций, которые стоят денег. И коммуникативные технологии, которые не стоят практически ничего. Как вы прекрасно знаете, нет ничего более дорогого, чем вежливость и уважение. Пионером у нас является компания "Суал Холдинг". Это очень цивилизованная форма отношений, когда создан совет, в который входит и менеджер компании, и представители городских организаций. Программы социального характера, типа борьбы с наркоманией, обсуждаются совместными усилиями бизнеса и общества. Не так давно о создании подобного общественного совета объявили "Российские коммунальные системы". Они пригласили представителей конгресса муниципальных образований, профсоюза работников жилищно-коммунальной отрасли, экологических организаций, конфедерацию общества потребителей войти в совет, который собирается не реже, чем два раза в год... Наконец, есть стипендиальные программы. Фонд Потанина уже охватывает 67 вузов страны, в которых на конкурсной основе выбираются стипендиаты. Они не только получают определенную сумму в качестве дополнительной стипендии. Они еще участвуют в различных мероприятиях, которые помогают им приобрести и профессиональные, и лидерские навыки. Вы прекрасно понимаете, что такого рода программы-это просто борьба с оттоком наших мозгов за рубеж. Что меня очень заинтересовало в программе фонда Потанина? Они открыли стипендию курсантам военных училищ. Когда они проводили сбор своих стипендиатов, заместитель министра обороны сказал, что таких офицеров он не видел уже более 15 лет. Это очень хорошее и правильное направление на поддержку талантливой молодежи.

-- Марина Ивановна, в завершении беседы давайте все же вернемся к тому, с чего начали. Что же такое социальная ответственность бизнеса?

-- Лозунг здесь следующий: "Мы процветаем, делая добро". Именно в этом старается фирма убедить своих акционеров и конкурентов на рынке. Мы процветаем не за счет разграбления природных богатств, выплаты мизерной заработной платы швеям в Юго-Восточной Азии и России и обмана местных властей, путем использования серых схем уклонения от налогообложения. Мы процветаем, делая добро. Это основной лозунг социальной отчетности. Наш бизнес не умеет пока себя так подать. Для любопытства зайдите на Интернет-сайт Газпрома. Вы там не уведете ни одного слова о том, что они заботятся о том, чтобы их работники не потеряли здоровье на своем рабочем месте. Зато приведены примеры очень технологичного характера. Любая западная компания из этого сделала бы конфетку. Она бы четко показала: то, что они используют ресурсосберегающие технологии в этом конкретном участке тайги помогло сохранить столько-то живых деревьев. Смысл социальной отчетности не в том, чтобы завернуть в красивый фантик то, что и так делается, а в определенной философии фирмы.  

Александр СТАВРИЕЦКИЙ, Тамбов. "Гала-клуб", № 20, 19.05.2004.