Сегодня много спорят о путях достижения поставленной Владимиром Путиным сверхзадачи - удвоении валового внутреннего продукта России за 10 лет. Научный руководитель Высшей школы экономики, доктор экономических наук Евгений Ясин считает, что новой национальной идеей для нашей страны может стать достижение конкурентоспособности российского государства.

- Страна должна определиться с содержанием своей экономической политики и ее целями. Я напомню вам основные варианты, которые сегодня обсуждаются. Во-первых, удвоение ВВП за 10 лет. Лично у меня вызывает отторжение сама постановка такой задачи - я уже пережил эпоху ускорения, брежневских пятилеток и хрущевских семилеток, и как-то не хочется посвящать свою жизнь достижениям директивных показателей. Вторая возможность - это диверсификация производства: снижение нашей зависимости от сырьевого экспорта, освоение производства продукции с высокой добавленной стоимостью и т. д. Благая цель, но и она в определенной степени вызывает сомнения.

Сегодня все страны живут в постиндустриальных условиях, и Россия тоже, может быть с некоторым опозданием, переходит к постиндустриальным экономике и обществу. Важно понять, что перед нами не стоит задача индустриализации. Мы не просто индустриальная держава, мы переиндустриализованное государство. Мы не знаем, что делать с теми зданиями, сооружениями, которые настроили в советские годы!

Есть возможности, связанные с использованием догоняющего развития: освоить передовые западные технологии, научиться производить новые продукты и т. д. Но "снять сливки", которые получили в свое время "догонявшие" Япония, Корея, а сейчас получает Китай, мы не сможем. Резервов для удвоения ВВП за счет этого нет. Мы должны смотреть вперед и думать о развитии в новых условиях.

Понимание промышленной политики у наших хозяйственников и бизнесменов различно: первые мыслят категориями вала, а вторые - категориями прибыли. Принятое во всем мире понятие industrial policy - совсем другое, это политика отраслей, а не только промышленности.

- Евгений Григорьевич, могут ли влиять на происходящие в экономике процессы законы о промышленной политике, принимаемые в регионах?

- Я надеюсь, что в ближайшие годы произойдет отказ от любых попыток проведения промышленной политики в се традиционном российском понимании. На смену ей должна прийти политика конкурентоспособности. Меры, которые обычно принимают регионы, - это приоритеты, помощь конкретным отраслям и предприятиям, особенно любимым. И только. Думаю, что такого рода промышленная политика не только не является необходимой, а скорее вредной.

Вообще, на мой взгляд, настоящая цель для российского государства - достижение конкурентоспособности. Если хотите, это новая национальная идея.

Внешняя конкурентоспособность означает способность продавать товары и услуги отечественного производства на мировых рынках, сегодня она обеспечивается экспортом нефти, газа, цветных и черных металлов, минеральных удобрений, леса и ряда других товаров, в том числе вооружений. Внутренняя - способность продавать товары и услуги на внутреннем рынке по нормальным ценам в масштабах, позволяющих совместно с доходами от экспорта обеспечить занятость и рост доходов населения. В сущности, мы каждый раз должны выбирать поощрять ли нам развитие наших экспортных отраслей, в силу чего происходит повышение курса рубля и падение конкурентоспособности обрабатывающих отраслей.

Примерно 3,7 млн человек, занятых в нефтегазовом секторе и металлургии, обеспечивают 70 % всех экспортных поступлений страны. Рядом работают с гораздо более низкой производительностью еще 60 млн человек. В значительной степени именно таким образом обеспечивается занятость - для этого мы поддерживаем высокие таможенные барьеры, чтобы российская промышленность и другие наши отрасли продолжали существовать, поддерживая занятость и доходы граждан.

- Но условия конкурентоспособности государств различны...

- Безусловно - по природным, трудовым и ресурсам капиталов. Но отличаются они и по институтам, а суммирующий критерий - привлекательность страны для инвестиций, капитала, приезда на работу людей. Вот когда студенты из США будут стремиться получить образование в России, потянутся перенимать передовой опыт японцы и европейцы, тогда мы, в хорошем смысле, победим окончательно и бесповоротно!

Существует определенное противостояние между конкурентоспособностью ресурсов и институтов. Мы уже имели возможность убедиться в том, что при советской экономической системе для поддержания достигнутого уровня производства необходимо было вкладывать все больше инвестиций на единицу продукции. Так и делали - ценой снижения потребления населением. Иное дело - работать над повышением конкурентоспособности институтов. Все проводимые реформы - это стремление к изменению институтов таким образом, чтобы достичь их конкурентоспособности.

- Каковы сейчас основные показатели нашей внешней и внутренней конкурентоспособности?

- 50 % экспорта России составляют нефть и газ. Если сегодня цена нефти упадет с нынешнего заоблачного уровня до $ 8 за баррель, как это было в 1998 году, Россия испытает сильнейший шок - может быть, в меньших масштабах, чем 6 лет назад, но довольно сильный. Собственно говоря, стремление к диверсификации объясняется тем, что мы все время ждем, что цены на нефть упадут. Упадут почти наверняка, как только американцы справятся с Ираком. Но пока Владимир Путин на своей даче должен памятник поставить своему другу Джорджу Бушу, уже долгое время обеспечивающему подъем российской экономики. Такое впечатление, что он - наш агент.

Опасения, что вот-вот произойдет резкое падение стоимости нефти и других продуктов нашего экспорта, чрезмерны. Есть риски, но в рамках долгосрочной тенденции цены на энергоносители постоянно растут. Связано это с тем, что растет мировая экономика, а других, более высокоэффективных альтернативных источников энергии пока не существует. И их не будет еще лет 10-15, а потом ситуация быстро изменится, и навсегда, и мы сможем использовать нефть только для химической промышленности.

Доля в экспорте черных и цветных металлов, изделий из них и драгоценных камней в 2003 году составила 18 %, 9 % приходится на продукцию машиностроения и металлообработки. Другие потенциально сильные статьи - лесной комплекс и химия. К сожалению, легкая, пищевая промышленность, стройматериалы - это исключительно внутренний рынок.

По нашим расчетам, наиболее конкурентоспособны российские газ, необработанная древесина и никель. В общей сложности из первых 20 позиций па товары с высокой добавленной стоимостью приходится только три. Фактически чем выше степень обработки, тем ниже конкурентоспособность, поэтому над необходимостью диверсификации надо серьезно подумать. Просто так диверсифицировать нельзя - это слишком дорого. Мы не сможем удвоить ВВП за 10 лет за счет освоения конкурентоспособных по мировым меркам товаров. Нам никогда не удавалось это сделать во всей российской истории, кроме вооружений.

Решение задачи достижения конкурентоспособности, в том числе внешней, означает настоящий переворот в нашем сознании, в наших представлениях и умениях. Это принципиально новая задача, и мировой опыт показывает, что решается она не меньше чем за 30-40 лет.

Что касается внутренней конкурентоспособности, импорт говядины в 2002 году составлял 34,7 %, мяса птицы - 57 %, масла животного -51 %. Мы могли бы увеличить собственное производство этих продуктов, но все упирается в издержки. В целом по продовольствию отечественные товары составляют на рынке 65-70 %. Для России, страны с населением 140 млн человек, нормальный уровень импорта продовольствия - 10%-15 %, так что остающиеся резервы невелики.

По промышленным потребительским товарам импорт в стране превалирует, составляя до 70 % объема реализации. Это касается и техники, и одежды, и обуви, как дорогих, так и дешевых продуктов. Интересно, что ситуация по автомобилям выглядит не так страшно.

Все российские автолюбители клянут отечественные автомобили, говорят, что они никуда не годятся. Тем не менее 2/3 внутреннего рынка автомобилей - наши машины, и это объясняется очень просто. Для подавляющего большинства россиян автомобиль дороже $ 7-8 тыс. не станет доступен, если не будут расти доходы. В автопроме работают 500 тыс. человек, еще около 5 млн связаны с производством автомобилей. Если они будут высвобождаться, доходы части населения из-за потери рабочих мест и заработка упадут. Этот замкнутый круг позволяет и довольно долго еще будет позволять держаться нашим автомобилестроителям.

Как видим, внешняя конкурентоспособность обеспечивается сырьевыми товарами, а внутренняя - продовольственными. Есть очень большие резервы но импортозамещению в отношении промышленных товаров, но для этого нужно изменить очень многое. Например, освоить производство конкурентоспособного автомобиля в среди ей ценовой нише - это настоящая революция, и я с трудом себе представляю, как это будет происходить.

С конкурентоспособностью по ресурсам у нас все в порядке. Если говорить всерьез, то мы живем за счет них, получая главные доходы от природных богатств. Однако у нас все время витает в воздухе идея диверсификации экономики и уменьшения доли экспортно-ориентированных сырьевых отраслей. Хочу сказать, что она по-настоящему опасна. Сегодня именно эти отрасли дают конкурентоспособную продукцию. Если у нефтяников, как предложил Глазьев, "отнять" $ 10 млрд, они "сядут", потому что условия в российской "нефтянке" ничуть не лучше, чем в других странах.

Надо оценивать конкурентоспособность российских нефтяных компаний на мировом рынке не в сравнении с нашими машиностроителями, а относительно зарубежных конкурентов, работающих на аналогичных рынках. Ясно, что конкурентоспособность наших нефтедобытчиков заметно уступает компаниям, которые работают на месторождениях Персидского залива. У "ЛУКойла" средний уровень рентабельности 9 %, в то время как в мировой нефтяной промышленности он колеблется около 17 %.

У нас практически исчерпаны богатые месторождения сырья, хуже условия добычи, неблагоприятные климатические и условия для транспортировки. К примеру, при цене $ 15 за баррель в России становится невыгоден экспорт нефти железнодорожным транспортом, а этим способом вывозится уже достаточно много углеводородов, потому что трубопроводы имеют ограниченную пропускную способность.

Именно рынок определяет, что конкурентоспособно, а что нет, и мы должны с этим обстоятельством считаться. Есть развитые страны, которые хорошо живут за счет своих природных богатств, и никто не думает про диверсификацию. Например, Норвегия за счет нефти, газа и рыбы, Австралия железной руды и шерсти, Новая Зеландия - масла и баранины.

- То есть страна должна специализироваться на том, что ей выгодно?

- Безусловно. Сравнимый с Россией показатель по торговому балансу имеет Норвегия, и она не стесняется добывать нефть и газ, правда, еще умеет делать платформы, которые мы покупаем, когда нам надо поднять АПЛ "Курск" или что-нибудь еще. Но могут ли природные ресурсы всерьез обеспечить серьезный рост конкурентоспособности и повышение уровня благосостояния российских граждан? Мой ответ - нет. Мы можем с помощью природных ресурсов на достаточно длинном временном отрезке поддерживать то, что имеем, но повысить уровень благосостояния нам не удастся.

Ежегодный темп роста мирового производства энергоносителей не превышает 3-4 %, соответственно, учитывая программы энергосбережения, реально он находится в пределах 2-3 % в год. Сегодня российская экономика очень открытая и экспортно-ориентированная по сырьевым товарам. При такой ориентации обеспечить высокие темпы экономического роста и рост благосостояния, в том числе догнать Португалию, нельзя.

Считается, что российская рабочая сила - высококачественная, образованная, обладающая высокими интеллектуальными способностями. Одновременно - низкий уровень дисциплины, неумение работать тщательно и систематически. Но самое главное, что количество рабочей силы в России будет падать. Начиная с 2007 года, по крайней мере на 30-40 лет, нам гарантировано снижение численности трудовых ресурсов.

Население страны, по прогнозам демографов, к 2050 году может сократиться вдвое. Наиболее вероятный прогноз - 100 млн человек, пессимистический - порядка 85. Это мировая тенденция для всех развитых стран. Если вы хотите понять, к какой цивилизации мы принадлежим, посмотрите на демографические показатели. Наши тенденции полностью повторяют ситуацию в Европе и США. С другой стороны, ни в одной из развитых стран прямой депопуляции нет, а у нас каждый год убывает миллион. У пас высокая миграция, потому что в Россию едут работать таджики, узбеки и украинцы, так же как арабы - во Францию. Но есть и общая закономерность: переход к индустриальному, а затем и к постиндустриальному обществу приводит, в лучшем случае, к стационарному населению, которое не меняется, и к изменению его структуры в пользу старших возрастов.

В 1960 году, когда были приняты нынешние положения пенсионной системы, доля пенсионеров в СССР составляла 12 % населения, а в России скоро будет 37 %. Депопуляция прямо связана с индустриализацией, коллективизацией и урбанизацией в советские годы. Резкий перелом образа жизни в течение одного-двух поколений привел к переходу от больших сельских патриархальных семей, где было 7-8 детей, к нуклеарным городским семьям, живущим на маленькой площади в хрущобах, где среднее количество детей на одну семью составляет 1,3 (для нормального воспроизводства нужно иметь 2,3).

- Евгений Григорьевич, с капиталом проблем нет?

- Да, мы можем привлекать средств столько, сколько захотим. Проблема в отсутствии "длинных" денег, которые нужны для проектов в постиндустриальную эпоху - развития инфраструктуры, внедрения ипотечного кредитования. Их мы можем получить только за границей. Если, следуя ксенофобским склонностям наших патриотов, "закрыться", наплевать па конкурентоспособность, развитию страны будет нанесен колоссальный ущерб. Самые злые враги России - люди, которые носят патриотические лозунги.

Для привлечения "длинных" денег нужно иметь благоприятную инвестиционную среду. Для начала реализации программы ипотечного кредитования, чтобы большая часть российского населения жила в дешевых коттеджах, к примеру, нам нужны средства американских пенсионных фондов - $ 5-7 млрд в ближайшие годы. Вся проблема в том, что имеется "инвестиционная яма", - надо строить сейчас, дав людям возможность вселиться в жилье, а деньги будут поступать еще 30-40 лет.

Но все равно экстенсивного роста за счет привлечения дополнительных финансовых и трудовых ресурсов не будет. Главным фактором конкурентоспособности для фазы перехода к постиндустриальной экономике являются институты. Самый разумный, но отнюдь не короткий путь - усвоение, приживление в российской действительности новых, отвечающих требованиям развитой рыночной экономики институтов.

- Как сегодня в России характеризуется система этих институтов?

- Можно сказать, что сейчас у нас полуоткрытая и слабоконкурентная экономика. Частная собственность формально доминирует, но чиновники время от времени напоминают, что кого-то из предпринимателей надо посадить, потому что им так хочется. Дисциплина контрактов у нас слабая, она неподконтрольна налогоплательщикам. Демократические механизмы - парламент, политические партии - не работают. Эффективные государственные службы отсутствуют. По прозрачности компаний в последние годы был достигнут определенный результат, но уровень доверия в 2003 году вновь понизился.

В адаптивной модели российской переходной экономики против создания продуктивных конкурентоспособных институтов действует своеобразная слаженная машина. Она может быть сломана двумя способами: эволюционным, когда вы не торопите перемены, не стоите над головой и не пинаете ногами, либо методами спецслужб и военных операций. Именно последние ведут к теневой экономике, ослаблению государства и усилению бюрократии.  

Дмитрий ВИНОКУРОВ, Ижевск. "Деловая репутация", № 19, 1.06.2004.