Сегодня много говорится об экономическом развитии как России в целом, так и отдельных регионов. Однако каких-либо скачков в этом самом развитии как смоляне, так и жители большинства других областей почему-то не ощущают. Почему? И что нужно, чтобы реальное развитие все же дошло до Смоленщины? Ответы на а эти и иные вопросы в клубе региональной журналистики "Из первых уст" мы получили у Зубаревич Натальи Васильевны, доктора географических наук, доцента МГУ, директора региональной программы Независимого института социальной политики.

- Я сегодня попробую с вами поговорить о вещах, достаточно простых и, тем не менее, крайне малоизвестных в России. Меня всегда потрясали наша легковерность и то, что мы очень доверчиво относимся к тому, что нам рассказывают не всегда профессиональные люди, занимающиеся политикой. Последнее время стал популярным лозунг об экономическом росте, однако мало кто представляет себе, что это за рост, где он идет и что при этом происходит. Поэтому давайте откажемся от слов об экономическом росте и попробуем перейти к некоему внятному анализу для понимания реального процесса. При этом я сразу официально сообщаю, что все, что вы сегодня услышите, базируется на официальной статистической информации, публикуемой Государственным комитетом по статистике Российской Федерации.

- Так мы все же растем?

- Да, но сначала, как вы помните, мы довольно долго падали. Поэтому сейчас у нас рост восстановительный, то есть по принципу "упал и слегка отжался". Я не поленилась и посчитала, какой регион сколько "отыграл" от того, что у него было в 90-е годы. Сегодня есть регионы, которые производят больше, чем производили в конце советского периода, - это в основном ресурсно-экспортные регионы. Остальные "не отжались", что привело к довольно специфической вещи. Если в 1997 году на десятку субъектов приходилось менее 45 процентов всей промышленной продукции страны, то сейчас на 15 ведущих субъектов приходится две трети промышленного производства. Правительству для того, чтобы держать в руках две трети российской промышленности, достаточно работать с 15 субъектами Российской Федерации, среди которых Смоленской области, к сожалению, нет. Происходит усиление концентрации реальной экономики во все меньшем числе субъектов. В результате сильные растут быстрее и концентрируют у себя все больше промышленного производства. Хребтом экономики России становится ресурсно-экспортная ось Сибирь - Урал - Поволжье. В ней почти половина ВВП, больше половины промышленности, и пока цены на нефть будут оставаться высокими, развиваться будут преимущественно нефтяные регионы, нравится нам это или нет. Разговоры же о экономическом росте в других регионах - не более чем информационный шум.

- Но кроме "нефтянки" есть ведь и аграрный сектор, и сфера услуг...

- Да, появляются регионы, которые пробуют работать в "режиме услуг". Но с большинством областей произошло то, что лучше бы не происходило: интеллигентно это можно назвать псевдоцентрализацией, а в реальности - иждивенизацией экономики. Возникла целая группа регионов, в которых промышленность умерла и ее заместила экономика, которую делает государство, - бюджетная экономика. То есть в валовом региональном продукте сидят образование, здравоохранение, бесконечно большое управление, по сравнению с которыми даже агросектор не так значителен. Это структура, в которой нет никакой модернизации, никакого развития. Такова структура иждивенческой экономики очень большого числа субъектов. Это большинство областей Центральной России, Дальневосточный и Восточно-Сибирский округа, ну и, конечно, республики Северного Кавказа, где буквально все сидит на бюджетных деньгах.

- Возможно, процесс глобализации всей мировой экономики как-нибудь изменит все это?

- Давайте посмотрим, куда идут глобализационные деньги. За 8 лет 39 процентов всех денег, которые вложены в Россию, вложены в столицу нашей Родины. С начала 90-х до дефолта Москва ухватывала от 60 до 69 процентов всех прямых иностранных инвестиций в Россию. В последние годы этот показатель уменьшился до 28-29 процентов. Москва начинает пропускать что-то дальше. Но посмотрите, куда она пропускает. Вы не найдете там фактически ни одного региона инновационного характера, большинство инвестиций идет в Московскую область и транзитные зоны: Краснодарский край и Ленинградскую область.

Глобализация в торговле также преимущественно завязана на столице. Россия вывозит четверть всей продукции через МКАД. Можно ли что-нибудь ввезти в Россию, минуя Москву, - тоже детский вопрос: сейчас 43 процента импорта в Москве. Ни в одну из стран не ввозится столько через столицу, поверьте, ни в одну. По логике, ввоз импорта должен быть в основные транзитные зоны: Красноярский и Приморский края, Ленинградскую, Мурманскую, Смоленскую области, но их видно еле-еле на фоне Москвы. В этих областях нет "глобальной экономики" - внутренняя Россия выпала из глобализационной схемы.

- Но у нас есть власть, которая на все это как-то должна реагировать...

- В Министерстве экономики есть департамент регионального развития с кучей возможностей. Однако у меня сильные подозрения, что уважаемые люди, сидящие в министерстве, часто не догадываются обо всех возможностях регулирования. В результате этого очень сложно добиться существования "ансамбля песни и пляски" в экономике: как-то получаются либо песни, либо пляски. Что это значит? Если вы хотите получить действительно стабильную и развивающуюся экономику, то нужно все время искать некую точку сегодняшнего оптимума между двумя противоположными процессами - выравнивания и экономического роста. Выравнивание - это перекидывание ресурсов тем, кто отстает. При этом вы выигрываете в равенстве, но проигрываете в эффективности. А теперь о жизни: я вывела здесь субъекты Российской Федерации, кому мы помогаем. В 90-е годы это была очень скромная помощь, но начиная с 2000 года ее объем увеличился почти вдвое. Кому мы помогаем? В основном слабейшим регионам. Экономическая политика эпохи Путина - это политика усиленного перераспределения в пользу слабейших. Правительство сделало свой выбор.

- Помощь слабейшим - что в этом плохого?

- Перераспределение идет в основном в пользу беднейших, и это перераспределение приводит к несколько странной вещи: аутсайдеры по экономическому развитию становятся лидерами по "социалке". Аутсайдерами же по социальной политике становятся "средние" области: Ульяновская, Кировская, Воронежская, Волгоградская, Пензенская, Саратовская, Смоленская. Комментировать или уже понятно? Сильные регионы выживают за счет собственных средств, слабейшим помогают, а середина в целом предоставлена самой себе. Если учесть, что центр потихонечку сбрасывает ответственность на регионы, а впереди еще и замена льгот денежными выплатами, то можно сильно посочувствовать губернаторам этих "средних" областей, которым не посчастливилось попасть ни в лидеры, ни в отстающие.

- На что же рассчитывать среднестатистическому жителю среднестатистической области? Станет ли он жить лучше?

- Я посчитала, кому больше всего перепало, у кого за последние два года быстрее всего росли денежные душевые доходы. И оказалось, что, несмотря на все попытки передать и перераспределить, доходы населения быстрее всего росли в нефтяных экспортных регионах. Вот она, сила экономических законов, которые не перешибают ни партия, ни Правительство. Следом так же хорошо росли доходы в регионах наименее развитых - в тех, кому федеральный центр передал изрядное количество средств для повышения пособий, оплаты льгот, повышения зарплаты бюджетникам и так далее. То есть следом за нефтяниками у нас стартовали беднейшие. Неплохо рос аграрный русский юг, а аутсайдерами были два типа территорий: старопромышленный центр, которому денег не перепадало, и Дальний Восток. При этом региональное распределение по соотношению душевых денежных доходов и прожиточного минимума вернулось в основном на додефолтный уровень и пока что там замерло. Но ведь, по статистике, зарплаты растут, все растет? Расти-то растет, но при этом достаточно быстро растут и прожиточные минимумы. Плюс средства получают социальные группы в регионах, но не регионы в целом. Так, например, реально у нас бедных нет в двух субъектах Федерации. Это Москва и Питер? Нет. Ханты-Мансийский (12 процентов) и Ямало-Ненецкий (7 процентов) автономные округа. Только в этих двух точках, в одной из которых все семь нефтяных компаний, а во второй - "Газпром", хватает практически на всех. Для сравнения: в Москве - 21 процент, а в Питере - 23 процента бедных.

Впрочем, все, что я вам сейчас рассказала, не совсем правильно, потому что мерить только по регионам нельзя. Внутрирегиональные различия очень часто сильнее и глубже, чем различия между регионами. Именно внутрирегиональные различия есть тот мощнейший барьер, который мы пока преодолеть не можем. Это барьер, который формирует все неравенства. Региональные центры производят абсолютно то же самое с районами, что делает Москва с ними, только масштаб поменьше. Но они так же подгребают территориальные ресурсы под себя, не оставляя шансов малым городам и их жителям.  

Сергей КОВАЛЕВ, Смоленск. "Смоленская газета", № 29, 15.07.2004.