Конечно, Гарри Кимович Каспаров в представлении не нуждается. Даже те, кто не играют в шахматы, знают об этом человеке немало, ибо он часто бывает в центре общественного внимания. Понятно - как игрок экстра класса, как чемпион мира. Однако с некоторых пор шахматный король все чаще стал появляться в средствах массовой информации и как политик. Одно дело, когда мы интересуемся мнением всем известного авторитетного человека по поводу каких-либо важных политических событий. И совсем другое, когда этот же человек становится активным их участником - тем, кого сейчас модно называть "ньюсмейкером". Гарри Каспаров стал таковым, поскольку в последнее время о нем заговорили, как об одном из организаторов так называемого "Комитета-2008". Чтобы узнать его позицию, понять его отношение ко всему происходящему в стране, наш корреспондент при поддержке Клуба региональной журналистики получил возможность задать несколько вопросов, ответы на которые, наверное, будут интересны и нашим читателям.

-- Гарри Кимович, вас, наверное, часто спрашивают, почему шахматисты занимаются политикой?

-- Да уж, меня часто терроризируют таким вопросом. Причем, в основном в России, поскольку за границей, по-видимому, мышление несколько иное. До сегодняшнего дня я отвечал, что шахматисты не хуже генералов. Сейчас я вижу, что этим у нас занимаются не только генералы, но и юмористы, например. Но, наверное, шахматист, особенно хороший шахматист, обладает определенными интеллектуальными способностями, которые могут быть востребованы и в политике.

-- Скорее всего, нынешняя российская власть считает иначе.

-- То есть набор от генералов до юмористов гораздо лучше соответствует сегодняшнему российскому политическому спектру? Может быть… Но мне кажется, что мы дошли до какого-то этапа нашего общественно-политического развития, когда можно либо как курица с оторванной головой бегать по двору. Либо можно посмотреть назад и попытаться понять, что вообще происходило в России. Мне кажется, что попытка честного объективного анализа того, что происходило в России за последние 15-18 лет, сегодня сознательно всеми избегается. Потому что результаты могут оказаться достаточно неприглядными.

-- А вам не кажется, что они во многом они могут противоречить той мифологии, которая уже сложилась в современной России?

-- На самом деле любой активный политический процесс базируется на мифологии. Многие вещи, о которых мы сегодня говорим, воспринимаются нами через призму сознания большинства. Даже если события были совсем недавними, все равно уже сложился какой-то стереотип. Например, совершенно понятно всем кругом, что Гайдар и Чубайс ограбили народ. Это как раз чуть ли не самый распространенный стереотип.

-- Но, Гарри Кимович, неужели эти стереотипы имеют такое большое значение для обыденной жизни россиян?

-- Мне кажется, что сегодня важно понять природу того, как складывались эти стереотипы. Потому что Россия, в отличие от Западной Европы и Америки, -- страна мифологизированная. Миф составляет основу российской общественной жизни по крайней мере последние 15 лет. Мы постоянно употребляем некоторые слова, забывая, что в России они имеют несколько другой смысл. Скажем, в конце 80-х годов у нас было деление на "правых" и "левых". Это притом, что оно принципиально противоречила такому же делению на Западе. У нас правые консерваторы -- это были Горбачев, Язов. А левые либералы -- это Афанасьев, Старовойтова, Каспаров. Если посмотреть на нормальное, цивилизованное, демократическое общество, все должно было бы быть иначе. У нас было своего рода зазеркалье. А в зазеркалье, как известно, мифы складываются гораздо легче.

-- Разве вы не считаете, что многое в этих мифах вполне соответствует действительности и люди достаточно справедливо обвиняют в своих бедах тех, кого огни привыкли именовать "демократами"?

-- На мой взгляд, это самое интересное. Сегодня проблема всех тех, кто хотят видеть Россию нормальной цивилизованной страной в том, что большинство населения совершенно четко в сознании связывает свои беды и сегодняшние невзгоды с понятиями либерализм, демократия, реформы. Все это оказалось скомпрометировано. Возьмем лишь один пример -- два дефолта, которые пережила страна. Первый дефолт - советский в конце 1991 -- начале 1992 года. Второй дефолт -- это уже ельцинская олигархия государства, которое оказалось нефункционально. И оба дефолта списали на демократов. Кто был у власти, когда это происходило? Реформаторы Гайдар и Кириенко. Но совершенно очевидно, что ответственность за это они не могли нести. Когда речь идет о том, что либералы "обманули народ, ограбили его, сделали то-то и то-то", я думаю, что 99% тех, кто обогатились за эти годы, никакого отношения к либерализму и реформам не имеют.

-- Так в чем же, на ваш взгляд, выразились все основные реформы, прошедшие в нашей стране за последние годы?

-- У нас действительно произошли какие-то реформы. Но они всего-навсего, так получилось, обновили номенклатуру. Они сделали ее более совершенной. Это не просто советская номенклатура, которая управляла, но ничем не владела. Это номенклатура, которая управляет и владеет. Пришла более продвинутая, более адекватная номенклатура, которая знала, что есть западные банки, надо проводить отпуск не на дачах на Черном море, а желательно иметь свою собственную в Каннах. По существу эта революция просто создала новый класс. Вместо тупой, уже неподвижной советской номенклатуры появилась новая, более адекватная, способная принимать реалии всего этого мира, но не готовая и не желающая отказываться от того же номенклатурного способа управления страной.

-- Можно ли это оценить однозначно?

-- С одной стороны, это плохо -- эти люди так просто власть, как в 1991 году, не отдадут. На мой взгляд, аллергия на кровь, какая была у того, прежнего, политбюро, у них отсутствует. Чечня, разгул преступности по стране -- произошел определенный сдвиг сознания. С другой стороны, есть определенный плюс: в отличие от старой советской номенклатуры вся конфронтация этой номенклатуры с цивилизованным миром ограничена. Потому что деньги находятся в западных банках. Собственность там. Футбольные клубы там. Яхты там. Все находится там. Вот это и есть та цепь, которая сдерживает. Установился своего рода баланс. Очень хочется всех послать к черту, но невозможно. Хочется, но не получается, потому что назад дороги нет. Уже привыкли к Каннам, к лазурному берегу, к прочим приятным местам. Я бы не сказал, что это момент тупика, но равновесия. Все, что можно выжать, выжато. Дальше уже что-то надо будет делать. Пока высокие цены на нефть позволяют держать ситуацию под контролем. Понятно, что вечно это не будет.

-- И при этом вы не хотите остаться в стороне "от процесса"?

-- Я не знаю, являются ли выборы на Алтае каким-то свидетельством того, что народ перестал воспринимать Путина, как гаранта всех наших побед и успехов. Тем не менее, я думаю, что апогей уже был достигнут. Административный ресурс у нас бесконечен. Он не то, чтобы исчерпался. Об этом смешно говорить. Все-таки, достигнут определенный предел его использования. Дальше должно что-то происходить. Что - я не знаю. Моя интуиция подсказывает, что события в стране будут развиваться по сценарию, не обязательно прогнозируемому властью, политологами, которые служат в Кремле. В какой-то мере у меня есть инстинктивное ощущение того, что должно что-то случиться. Оно и послужило движущей силой создания нашего "Комитета-2008". Как многие вещи, которые происходят в такое смутное время, все случилось очень неожиданно. Позвонили от Бори Немцова и сказали: "Приходи". Я пришел. Мы говорили о совершенно разных вещах. О том, что делать на уже миновавших президентских выборах, поддерживать ли Ирину Хакамаду? А потом образовался комитет. Сперва у нас было название комитета, как-то связанное с защитой Конституции, но Виктор Шендерович съязвил, что такое отделение уже есть в КГБ. Значит, не будем дублировать. Так появился "Комитет-2008", хотя нас сразу же обозвали "Комитет Антипутин".

-- Но вот вы уже организовались, в муках выбрали название... Что дальше?

-- Комитет еще совсем молодой. Ему не годы, а месяцы. Но вокруг него уже произошло немало событий. Мнение комитета уже кого-то стало интересовать. Изменение политической ситуации во многом диктует и нашу реакцию. Я был недавно в Америке: уже спрашивали, что да как. Спрашивали: а что вы сделали? Не знаю, что мы сделали, но нас уже запретили на первом и втором каналах телевидения. Правда, какое-то время еще показывали по НТВ. Предоставив возможность выступить, там ведущий тем не менее слезно просил меня не упоминать о Ходорковском и Чечне. Если говорить о комитете, то мы должны решить вопрос своего дальнейшего движения вперед, исходя из реальной ситуации, которая складывается в стране. Скорее всего комитет будет пытаться трансформироваться в своего рода общественную площадку для демократических сил, на которой можно будет реализовать нашу дальнейшую мечту. Демократические силы - это те, кто имеют схожее мнение о путях развития России; где она должна сходиться в системе мировых цивилизаций. Надо сделать так, чтобы все эти силы могли, наконец, в 2007-2008 годах выступить объединенными. Может быть, это мечта, утопия. Однако я полагаю, что другого пути у нас просто нет. Слушать Жириновского, который истошно кричит, что "ваш избиратель уже в Нью-Йорке", неприятно.

-- И все же, Гарри Кимович, вы успешный состоявшийся человек. Зачнем вам это нужно?

-- Каждый делает то, что может сделать. У меня с детства был такой принцип: "Если не ты, то кто же?" Я должен что-то сделать. Я могу сделать это. Пусть это очень ограниченно. Я понимаю, что повлиять на российскую власть в том объеме, в каком я хотел бы, я не могу. Это не шахматная партия. Но что-то сделать я могу. Что-то сделать вы можете. Что-то сделать мы можем вместе. Мне кажется, что этот вектор будет возрастать, будет суммироваться. Общие ощущения о том, что что-то не так в обществе, будут нарастать. Мы уже дошли до момента, когда списывать все неурядицы на мифических Гайдара и Чубайса уже не удастся.

-- Если можно, несколько вопросов не про политику. Года три, как я обращаю внимание, что с наших пляжей и парков исчезли люди, играющие в шахматы. Это российская тенденция или общемировая?

-- Давайте разделим Россию и общемировую тенденцию. В целом наблюдается довольно устойчивый рост интереса к шахматам в цивилизованном мире. Ежеминутно играется 10-12 тысяч партий. Мы говорим, а люди где-то играют. Есть довольно устойчивый рост интереса к шахматам в школах, в первую очередь в американских. Могу сказать, что более 10 тысяч американских школ уже так или иначе включили шахматы в систему образования -- от Южного Бронкса и Гарлема до самых дорогих частных школ. И Россия все равно остается пока еще ведущей шахматной державой. Но тенденция крайне негативная. Интерес к шахматам исчезает. Достаточно посмотреть на ситуацию в тинейджерских шахматах: последний игрок экстра класса в России -- это Саша Грищук 1983 года рождения. У нас в поколении моложе 20 лет нет ведущих шахматистов. То есть система перестает работать. Они есть на Украине, в Армении, в Азербайджане. У нас нет тринадцатилетних гроссмейстеров, как, скажем, Магнут Карлстен в Норвегии. Много талантливых шахматистов, но уже после Грищука наступил провал.

-- А в чем выход?

-- У нас один президент был теннисист, другой - дзюдоист. Любая дисциплина требует развития. У нас был теннис в 1991 году? Не был. А сейчас? Кубок Девиса выигрывали. Это зависит от желания на всех уровнях руководства поддерживать интеллект в обществе. Мне кажется, что в России с интеллектом становится хуже, потому что власть вообще не заинтересована в том, чтобы интеллект в каких-то формах принимал активное участие в общественной жизни.

-- Каспаров-гроссмейстер окончательно и бесповоротно переродился в Каспарова-политика. Это так?

-- Проблема шахматного мира в том, что будущее современных шахмат во многом является заложником политической ситуации в Калмыкии, что делает развитие шахматной жизни непредсказуемым или трудно предсказуемым. Мне уже удалось сыграть два матча с Пономаревым. Я сказал, что третьего матча я не выдержу и стану банкротом. К матчам надо готовиться. Вся жизнь нацелена на подготовку к матчу на первенство мира. Если он срывается за две недели, то это является тяжелым ударом. Поэтому сейчас я строю свои планы, не особенно рассчитывая на то, что такой матч состоится. Тем не менее потенциально этот матч может состояться. Все-таки поиграть в шахматы еще хочется. Хочется сыграть матч на первенство мира, хочется его выиграть.  

Александр СТАВРИЕЦКИЙ, Тамбов, "Гала-Клуб" № 28 от 14 июля 2004 года.