Москва, лето, хочется в отпуск, душевно и свежо только в зале с кондиционерами и мягкими креслами…Каха Бендукидзе, большой и добродушный пытает разом полсотни региональных журналистов: «Задайте мне вопрос, который вас действительно мучает». Не вдохновили его на откровенную полуторачасовую беседу ни социальная ответственность бизнеса, ни макроэкономические тенденции, ни специфика его собственных производств. Он ни словом не обмолвился, что собирается покидать пост председателя Совета ОАО «Объединенные машиностроительные заводы» и пересаживаться в кресло министра экономики Грузии. Кажется, ему действительно искренне хочется установить с нами контакт, понять, чем живет и дышит провинциальная журналистика, провинциальная Россия, которую с полным основанием представляли на заседании клуба региональной журналистики «Из первых уст» Фонда Открытая Россия.

Итак, известный промышленник и бизнесмен (есть ли в этих понятиях разница?), за фамилией которого числились такие должности, как генеральный директор АО "Биопроцесс", председатель Совета директоров Промышленно-Торгового Банка, член президиума "Круглого Стола" бизнеса России, член общественной палаты при президенте России охотно стал философствовать на тему будущего России. Журналист из Астрахани спросил олигарха: «Четыре месяца назад у меня родился сын, в какой стране он будет жить через 20 лет?»

Каха Автандилович обозначил тему широко: будет ли вообще через два десятилетия существовать Россия, оставаясь несвободной, каковой Бендукидзе ее сегодня считает. Можно ли за счет несвободы сохранить страну? По его мнению, все мы – бизнесмены и политики, журналисты и чиновники мало отличаемся друг от друга в умении выделять главный вопрос от второстепенных, смотреть в рот чужому дяде, который скажет, что нужно делать дальше или денег подкинет. В экономике есть такой принцип - принцип оптимальности,- который гласит, что на самом деле за меньшую часть времени делается больше дел, а большая его часть оказывается непродуктивной. Так устроена эта наша среда обитания: ищем ответы на массу ненужных вопросов. В этом смысле государственное управление или развитие общества тоже очень часто состоит из поисков ответов на совершенно ненужные вопросы, тем самым выхолащиваются, истощаются силы общества. К таковым, в частности, относится, по мнению Бендукидзе, вопрос о социальной ответственности бизнеса в том числе.

Каха Автандилович убежден, что самого большого роста Россия достигнет в условиях, когда мы все будем национально свободны. Национально свободны, это не означает, что делается все, что только возможно. Свобода означает свободу жить в обществе, и необходимость соблюдать те законы, которые свободные люди сами для себя установили.

В России у нас другая, отличная от большинства европейских стран ситуация. Мы воспринимаем общество, как состоящее из народа и начальников. Начальник устанавливает законы, а народ пытается их обойти, обмануть. И в этом смысле мы еще не свободны. Поэтому если кто-то какие-то законы нарушает, у нас на этот факт может быть разная точка зрения. По меньшей мере, мы не в пример Европе и Америке, не торопимся сообщать о грехах соседа в милицию, считаем это неприемлемым для себя. Средний австриец, по статистике, пишет в год 13 писем в полицию, потому что видит: там непорядок, рядом бардак.

Недавно мне пришлось, к собственному удивлению, открывать глаза на ситуацию с нечестностью ревизоров в электричках их непосредственному начальству. Придумывают, бедные, всякие сложные операции и акции, типа заслонов на перронах и проверок в вагонах, чтобы хоть приблизительно вывести отрасль пригородных перевозок из стабильно убыточного состояния. А пассажиры, находясь в негласном тайном сговоре с ревизорами, суют проверяющим по десятке, не получая в замен никаких проездных документов. Собранные купюры и монеты частично (в какой мере – учесть невозможно), перекочевывают в карман проверяльщику. Все друг другом довольны - круговая порука. А начальники руками разводят: если б хоть один пассажир написал заявление! Мы бы таких ревизоров поувольняли! А они, ревизоры, честно говоря, все такие – низкие зарплаты заставляют людей паразитировать на теле немощного государства, неспособного установить жесткую систему контроля и в итоге обслуживающего пассажиров за бесценок. И все находящиеся в сговоре, вроде, довольны.

Человек вообще-то должен делать то, что ему нравится больше всего, рассуждал Каха Автандилович, и зарабатывать именно этим: жить в свое удовольствие. Правда, если это не грозит обществу и государству. Можно ли сегодня легально и без проблем зарабатывать, умея печь пирожки? Нет. Было бы это элементарно: пошел, купил какой-то талончик, чтобы к тебе не никто не приставал, печешь себе пирожки, продаешь. Ты уже, заплатив за разрешение заниматься предпринимательской деятельностью, с государством рассчитался. Пока этого не будет, российская экономика не будет считаться свободной и эффективной. Простой и понятный критерий. Попробуйте, предложил он собравшимся журналистам, каждые полгода этот критерий применять к своему родному городу, и когда он сработает, тогда можно писать статью: с сегодняшнего дня российская экономика свободна! Помните, был такой мастер Безенчук у Ильфа и Петрова, который говорил, что радио уже изобрели, а счастья все нет. Все, вроде, у нас в стране есть: частная собственность, деньги, налоги не такие дикие… Почему радио есть, а счастья нет? Потому что невозможно делать бизнес на том, чем хочется заниматься, что хорошо получается. Ну, какие частные трубопроводы, прости господи! Частных пирожков трудно добиться. Печь и продавать их не удастся по двум причинам. Первая причина: потому что невозможно выполнить требования санэпидстанции, вторая причина (если вы первую преодолеете), бандиты. В той или иной форме они появятся. Либо в форме, либо без формы, но придут.

В кругах коммерческой интеллигенции долгое время шли такие дебаты на счет среднего и малого бизнеса - какая «крыша» лучше: красная или черная, или синяя. То есть ментовская или бандитская? Сам факт, что такая дискуссия идет, чудовищный, символичный. Для такой публично обсуждаемой позиции нужно фактическое чудовищное разрушение государственного аппарата в той части, в которой он не нужен. Для того, чтобы Россия могла догнать Европу и Америку, то у нас должны быть реформы круче, и ограничение наших свобод меньше. За это, конечно, есть своя цена, но это отдельный вопрос. Один путь – это когда мы с вами считаем, что есть дяди и тети, которые гораздо лучше нас понимают, чего нам нужно, и они нас к какому-то хорошему будущему приведут. Никакой человек не может говорить ни о каком другом человеке, как тому надо действовать правильно, потому что единственный способ действовать правильно – это действовать на свой страх и риск. Если кто-то берется указывать другому, то на него ложится ответственность поступки и деяния подчинившегося ему. То есть, если мы согласны с тем, что никто сегодня не понимает, что будет через 20 лет, что каждому из нас надо делать, то это шарлатанство и безответственность, потому что меня пытаются обмануть. Глупо считать, что русские особенно стремятся в это схему подчиненности, своеобразное рабство в силу генетических или исторических реалий. Наш народ ничуть не хуже других. Тогда как свобода по-русски - это вседозволенность одних и бесправие других. Но истинная свобода – это свобода всех. Если все свободны, то соответственно необходимо самоограничение.

Вот если в этот зал захотят зайти 200 человек – они не войдут, места не хватит, значит, нужно какой-то способ отбора выработать, установить какие-то правила, договориться. Например, пускать только тех, кто готов скинуться по десятке… Это уже будет настоящая свобода. Однако, вот я еще раз говорю, что путь свободы, он сложный, потому что приходится самому за себя отвечать. Бендукидзе осторожно заметил, что так по большому счету в государство уже никто не верит.

При всем своем пессимизме на предмет наличия нужных для движения вперед свобод, Каха Автандилович, числящийся на 22-м месте среди российских олигархов, убежден, что в России жесткие реформы провести можно. И плохое будущее для России он заведомо обсуждать не собирался. Эти вопросы - можно ли печь пирожки, можно ли носить оружие, можно ли убивать человека, который ворвался в твой дом с нехорошей целью, можно ли тебя остановить на дороге и взять у тебя денег, сейчас решает государственный служащий, а должно решать общество. Когда мы преодолеем этот перекос, то тогда сможем сказать, что мы встали на правильный путь развития, потому что потом нас сбить с толку уже будет очень тяжело. Сейчас у всех в головах какая-то каша: то ли это правильно, то ли другое. Сам блестящий либерал и ведущий промышленник очень много лет, по его признанию, мучался и искал ответы на эти вопросы. Все думал, а вдруг есть какие-то очень умные люди, которые знают, как нам жить, очень-очень умные люди. А потом понял, что, к сожалению таких людей нет, и главное, даже когда они есть, они не хотят брать на себя ответственность за чужие действия. У этого пути есть свои минусы, потому что нельзя считать, что есть хорошие решения. Любое решение имеет свои положительные и отрицательные стороны. Просто побеждают те общества, которые принимают решения с балансом сторону положительных свойств.

«Что будет через 20 лет России… Я думаю, что это вопрос, ответ на который не знает никто, и в этом его ценность», - подвел черту своему экскурсу в будущее Бендукидзе.

Неправомерно ожидание того, что будет такая всеобщая халява, оно просто разлагает человека. Возьмем, к примеру, Билла Гейтса, очень богатого человека, главу корпорации Microsoft. Он между прочим, тоже серьезно задумывается, как информационные технологии повлияют на наше будущее. И вот этот один из самых богатых людей мира решил оставить своим двум дочерям всего 100 тысяч ренты. То есть они каждый год будут иметь то, что для американцев считается нижней гранью достатка. Понятно, что они не будут страдать, но у них никогда не будет возможности жить той жизнью, которой жил их отец. Билл Гейтс сделал так, потому что желает им добра, потому что он понимает, что если оставить им все, то они никогда не смогут над собой сделать усилия. Как сказал еще Фридрих Ницше, эту фразу очень любят западные социалисты: «Если это вас не убьет, то это сделает вас сильнее». То есть не обязательно доводить ситуацию до грани смерти, но в целом это идея о том, что любая халява, любая помощь ослабит, а любая самостоятельность усилит, очень жизненна. Это не очевидная вещь, это нельзя доказать, в это можно верить.

Вопрос в том, встанет ли Россия на пути свободы не риторический. Какие силы нас должны сейчас соединять? Как ни печально это, но если не будет свободы, мы не сможем пирожки печь. Не сможем печь пирожки, - никогда не станем богатыми. А если мы не станем богатыми, мы всегда будем бедными. Мы не сможем быть одновременно бедными, хорошо-вооруженными и конкурентоспособными. Конечно, у нас есть много бомб – это верно, мы еще долго можем пугать всех. Но если вскоре у нас не будет самолетов, задачу экономического роста придется решать по-другому.

Вот он этот основной наш вопрос: хотим мы свободы или мы хотим несвободы. Самый острый и реальный. И для того, чтобы ответить, как будет жить чей-то сын через двадцать лет, в какой стране, мне кажется, надо сначала ответить на вопрос о свободе, равенстве и ответственности. Но вот парадокс: на эти вопросы нельзя ответить «мы хотим» или «мы не хотим». На них можно ответить только действиями, потому что в священном писании сказано: «Не по словам суди, а по делам».

Глава грузинского Кабинета министров Зураб Жваниа отметил, что Каха Бендукидзе "это один из деятелей наибольшего масштаба, который на протяжении лет занимается бизнесом в России" и "стоял во главе реструктуризации десятков промышленных предприятий в России. Это были огромные заводы машиностроительной отрасли, тяжелой промышленности, которые считались безнадежными, и именно в результате очень энергичной политики и подхода Кахи Бендукидзе удалось не только задействование этих заводов, но и их вывод на совершенно новые мощности".

Премьер также отметил, что Каха Бендукидзе "в течении последних трех лет не занят активной бизнес-деятельностью, он ушел с поста руководителя Объединенной машиностроительной компании (ОАО "Объединенные машиностроительные заводы", бывшие "Уральские машиностроительные заводы", основное время он уделяет сейчас своей деятельности как профессор московской высшей школы экономики", и что у нового министра экономики Грузии "есть очень хороший авторитет не только в России, но и в Европе и в Соединенных Штатах, он также отличается своей хорошей репутацией".  

Марина ЧЕПИКОВА, Уфа журнал «Бизнес-парнер», июль-август 2004