Мнение

Владимир Лысенко - президент Института современной политики, доктор политических наук и профессор Российской Академии государственной службы – поделился с репортером своим взглядом на те процессы, которые происходят в России в «постсоциалистический» период ее развития.

- Социализм в России формально закончился лет 15 назад, а по сути и еще раньше. Как вы считаете, годы, прошедшие после окончания социалистического периода

- Я бы сказал, что за последние 15 лет мы пережили не просто перемены, а великую социальную революцию. Эта революция сравнима с великой французской и великой октябрьской революциями по своим последствиям, правда, в ней не было штурма Зимнего, зато были две гражданских войны в 1991 и 1993 годах. Последствия этой революции колоссальны. Во-первых, у нас сменился полностью общественный строй. Мы от развитого социализма перешли к олигархически-бюрократическому капитализму. Во-вторых, распался Советский Союз и на его месте учредилось 15 независимых государств. Если посмотреть через 15 лет на эти 15 государств с точки зрения политического развития, то ситуация складывается довольно интересная. В бывших наших азиатских республиках сегодня установлены жесткие патерналистские режимы, и там уже давно правит Туркменбаши и ему подобные лидеры, свернувшие демократические институты. В этом отношении социальная революция фактически завершилась.

- Можно разделить постсоциалистическую эпоху на какие-то этапы?

- Да. Был очень яркий период, в начале 90-х. Грузины это назвали «революцией роз», мы – перестройкой. Тогда возникало огромное количество демократических клубов, политических партий, тогда демократы реально привели Бориса Николаевича Ельцина к власти. Кстати, единственный и удачный был проект, когда все объединились, и смогли привести Ельцина к власти, и обеспечить ему в течение нескольких лет проведение сложных политических реформ. Я хотел также напомнить очень важный эпизод, когда Ельцин, став президентом России, со второй половины 91-ого года, являясь президентом, одновременно возглавил правительство России. Гайдар и Бурбулис были первыми вице-премьерами в этом правительстве, но именно Ельцин взял на себя ответственность за проведение реформы и тащил этот тяжелейший корабль целый год. Это был уникальный эпизод. Возвращаясь к началу 90-х - тогда было создано много партий, больше походивших на партийные клубы. Я был сопредседателем одной из первых трех партий – республиканской - она выросла из демократической платформы в КПСС. Тогда были попытки поделить компартию на две половины: социал-демократическую и консервативную коммунистическую. Были хорошие шансы, но мы упустили уникальную возможность создать двухпартийную систему. А ведь тогда по опросам 40% коммунистов поддержали демплатформу и хотели изменения КПСС в сторону европейской парламентской партии. Все мы тогда были романтиками с горящими глазами, верили, что строим демократическое государство, что люди, которые с нами идут, думают о благе народа… Но через несколько лет романтический туман развеялся, и уже с 93-его года начался второй этап.

- Если первый – это «революция роз», то как охарактеризовать второй?

- Я бы назвал его прагматическим. Партии, которые тогда создавались, создавались другими людьми и на другой основе. И к выборам в ГосДуму 93-го года уже от демократов шли две очень респектабельных партий, это гайдаровский «Выбор России», и «Яблоко». Всего же у нас тогда было 8 политических партий в парламенте, это большое число, больше такого не повторялось. Так вот, прагматический период прошел в целом в демократических традициях, и тогда еще можно было обо всем писать и обо всем говорить. Я считаю, что надлом демократии произошел позже, в 96-ом году, во время вторых президентских выборов. Борис Николаевич пришел к этим выборам с разбитым корытом - чеченская война, тяжелые реформы, рейтинг 4% к январю, шансов победить Зюганова практически никаких. Тогда к нему пришли два соратника и друга, Сосковец и Коржаков, и сказали - не волнуйтесь, разогнали Верховный совет, разгоним и ГосДуму, все в наших руках. Но в это время вдруг появился и второй спасительный авриант, а именно талантливые юные олигархи во главе с Анатолием Чубайсом, которые пришли к Ельцину и сказали, Борис Николаевич, никого разгонять не надо, мы вас спасем. Мы даем свои деньги, мы приглашаем лучших американских и западных имиджмейкеров, а вы нам отдаете административный ресурс, и мы его запускаем по полной программе. Демократия уходит на второй план. На первый план выходит главная цель – не допустить коммунистов к власти. Этот лозунг, что демократия уходит на второй план, а политическая целесообразность выше, чем демократические идеалы, я считаю, нанес сильнейший удар по нашим гражданам.

- К чему же мы пришли в итоге?

- Видите ли, Россия была евразийской державой, и поэтому часть возникших после развала СССР стран тянет в Азию, а часть – в Европу. Сегодня мы имеем на постсоветском пространстве шесть азиатских стран – и шесть авторитарных режимов. Прибалтийские же республики, выполнив требования совета Европы, ушли в европейскую семью народов. Оставшиеся страны, впятером, барахтаются посредине. Причем по последним опросам, которые проводили зарубежные демократические организации, Россия оказалась в плане демократичности ниже Молдовы, Украины, Грузии. И это очень обидело Владимира Путина, он страшно расстроился, что мы оказались в хвосте даже таких стран. Украина, казалось, уж насколько коррумпирована, но даже там есть оппозиция, и Кучма с ней справиться не может. А Россия начала уходить назад. И, наконец, я упомянул бы еще один этап, я его называю циничным, он начался с 99-ого года, во время смены высшего руководителя страны. Тогда шла война за весь медийный ресурс. Мы помним эту войну, которая была в 99-ом году между «Отечеством» и «Единством», когда губернаторы поделились почти пополам, и российская политическая элита поделилась. Но победу тогда одержала как раз не политическая, а медийная партия во главе с ОРТ, которая забила НТВ в том числе благодаря блестящему таланту Сергея Доренко. Мы, наверное, все были свидетелями этой жуткой битвы двух гигантов, и эта битва стала для граждан страны вторым шоком после 96-ого года, когда все покупалось и продавалось, и когда вместо реальной политики возникла виртуальная политика. И отцами виртуальной политики по праву являются Волошин и Сурков, два гениальных и политика, и экономиста, и имиджмейкера, которые прекрасно осознали, что при помощи СМИ в этой стране можно делать все, что угодно. Эта система у нас мощно укрепилась, и при ее помощи, я считаю, в 2003 году удалось достичь грандиозного успеха «Единой России».

- Как вы можете охарактеризовать те процессы, которые происходят сегодня?

- Что же происходит сегодня, в начале нового тысячелетия? Социальная революция закончилась, наступает период реставрации, политического отката, потом после политического отката идет период термидора и потом устанавливается диктатура. Сейчас мы находимся где-то посредине, и в этом отношении прав был Путин, когда первой задачей объявил укрепление государства, поскольку в ходе любой революции государство разрушается и ослабляется. Президент довольно быстро справился с этой задачей, в течение трех лет государство полностью у нас восстановлено, но не демократическое, не федеративное, а бюрократическое государство. То есть мы снова возвращаемся к нашим добрым советским традициям, когда нашей страной правил социальный класс чиновников, который снова обрел все рычаги власти в нашей стране. Правда, президент сейчас пытается выходить их этой ситуации, вот помните, он заявил, что надо «равноудалить» олигархов и губернаторов от центральной власти, поскольку они действительно очень активно вмешивались, особенно олигархи, во многие процессы. Первоначально этот лозунг выглядел очень привлекательно, и все подумали - наконец будет действительно справедливая система власти. Но затем мы увидели, что президент фактически одних олигархов удалил, а других приблизил, я имею ввиду, например, Пугачева, купившего недавно газету «Труд». А что касается губернаторов, то Путин изгнал их из Совета Федерации, заявив, что они там получили слишком большую власть. Действительно, Совет Федерации 1996-2000 годов был авторитетным, влиятельным, и первые лица субъектов федерации каждый месяц приезжали в Москву, и когда они требовали, чтобы к ним пришел или премьер, или президент, те обязательно приезжали. От этого мощнейшего противовеса достаточно независимой региональной элиты сегодня избавились. А фактически президент избавился и от конкурентов на президентских выборах, поскольку во всех федеративных государствах как правило основными конкурентами президента являются губернаторы, начиная от Соединенных Штатов Америки. Так что в этом отношении Путин конечно пошел по жесткому пути. У нас был вариант, я считаю, существенно изменить ситуацию в стране, а именно пойти на финансовую амнистию, что сделал даже Казахстан. Возможно было заявить о том, что всем все прощается, и все декларируют в течение месяца свои прежние доходы, а дальше воровать нельзя. Но делать это власти было невыгодно, это опять дало бы нам независимую на сей раз бизнес-элиту. Сегодня же ситуация такова, что почти на каждого большого человека имеется компромат, и недавно с Георгием Сатаровым мы были в Астрахани, его спросили там, какой главный критерий сегодня приема госслужащего на работу? Сатаров не задумываясь сказал – наличие компромата на этого госслужащего. Потому что зачем брать независимого человека, который будет свою линию гнуть? А если на него папочка уже лежит в нужном сейфе, то попробуй что-нибудь сделай не так. Подытожу же я так - существующая система власти и проводимые сегодня реформы во многом решают локальные задачи, но не выводят нас на решение серьезных проблем, стоящих перед Россией. Это и пагубная гиперлояльность региональных властей, когда отношения между региональными руководителями и президентом это не отношения союзников и лидера, а отношение холопов и царя, это назревшая необходимость проведения действенных административной и социальной реформы. Сегодня этому во многом мешает отсутствие оппозиции, отсутствие разных точек зрения, что делает реформы односторонними и неэффективными.

Далее по поводу задач, которые сегодня стоят перед властью. Новая задумка у руководства появилась - перейти к пропорциональной системе выборов, сейчас все гадают, для чего Кремлю это понадобилось. Я уже высказывал свою точку зрения по этому поводу - это блестящий пиаровский ход для сохранения Путину власти. То есть он меняет систему выборов, вводит более сложную даже для себя, для правящей партии систему, поскольку по одномандатным округам можно все продавить, а по партийным спискам вроде жители напрямую будут голосовать. Но одновременно накануне выборов он становится во главе партии «Единая Россия», своим гигантским рейтингом тянет эту партию опять на две трети голосов, и когда партия побеждает на выборах, она выдвигает его кандидатуру в премьер-министры России, а в президенты выдвинется кто-то из ближайших соратников Владимира Владимировича. Мне кажется, лучше всего бы была в этой должности Валентина Матвиенко, обаятельная женщина, она ездила бы на лошади, за границу бы выезжала, но в то же время четко знала, что ей можно, чего нельзя, и чтобы в политику ни ногой, и чтобы никакой реальной власти. Думаю, этот вариант приемлем. Мы знаем, что президент не может избираться больше двух сроков подряд – вот вам Матвиенко на 4 года. А потом он снова может избираться, поэтому вариант безболезненный. Тем более, что можно заявить, что мы к демократии перешли, сейчас у нас жесткая президентская система, а тогда будет парламентская, поскольку глава правящей партии будет и премьер-министром. Светлых умов в Кремле много, и на предстоящие три года хватит интересных пиаровских виртуальных ходов. Я сам долгое время выступал за переход к парламентской республике, но сегодня считаю, что Россия должна оставаться президентской республикой. Я уже вспоминал о том, как Ельцин был одновременно и президентом, премьером, и я сегодня склоняюсь к тому, что мы должны перейти к американской модели президентской республики, когда Буш является главой администрации, а администрация – это и есть правительство СШАмерики. И Буш головой отвечает за все реформы, а не только за безопасность и общее состояние страны. Я хотел бы, чтобы не технический премьер Касьянов, и не Фрадков отвечали за все реформы, которые происходят, а чтобы лично Владимир Путин взял, наконец, на себя всю ответственность. Мы знаем, как по понедельникам президент собирает у себя правительство, и там накачку дает по полной программе. Но формально считается, что он царит на схваткой, а всеми делами занимается правительство и отвечает за них. Поэтому легко предвидеть, что через полтора года, когда непопулярные реформы будут завершены, правительство отправят в отставку, как эксплуататора, а руководитель страны опять окажется ни причем.  

Вероника ЧУРСИНА, Самара «Репортер» № 28 (244), 23.07.2004