В последнее время нередко в народе можно услышать разговоры о реформе образования. О ней вроде бы знают все, высказывают различные точки зрения, но когда и что конкретно будет реформировано в этой области, знает далеко не каждый. А потому население опасается реформы в сфере образования, как в свое время опасались денежной. Далеко не всем также понятно, для чего нужен единый государственный экзамен (ЕГЭ) и что он дает учащимся, однако в обществе уже сложилось твердое убеждение: с ЕГЭ нужно бороться. Именно о реформе образования, роли ЕГЭ и понимании системы образования гражданским обществом шла речь на одной из лекций Клуба региональной журналистики «Из первых уст», прошедшего недавно в Москве. Прочитал лекцию и ответил на вопросы журналистов, съехавшихся из разных уголков России, Евгений Федорович Сабуров, научный руководитель института развития образования ГУ ВШЭ, доктор экономических наук, профессор.

Система образования. Что это такое?

В России образование начинается с дошкольного (или по международной классификации, допервичного) и продолжается начальной школой. По всем исследованиям, эта часть образования является самой эффективной с точки зрения экономики, потому что если человек не умеет читать и писать, его заработок будет существенно отличаться от заработка того, кто эти вещи делать умеет. Поэтому, в основном, кредиты Всемирного банка направляются на развитие именно начального образования. Деньги, которые родители готовы дополнительно вкладывать в образование своих детей в основном идут сюда же (до 30% сверхбюджетного финансирования). Главным недостатком этой ступени является то, что в ней нет цели и нет сигнала об окончании. Посещал ребенок детский сад или нет, для школы принципиального значения вроде бы не имеет, тем не менее, во многих школах появились вступительные экзамены. Это значит, что более старшая ступень не доверяет сигналу об окончании более младшей.

Дальше идет основная школа - так называемая первая ступень первичного образования по международной классификации (с 5-го по 9-й классы). В эту часть образования родители денег вкладывать не хотят.

Окончив 9 классов, человек становится перед выбором. Один из вариантов - начальное профессиональное образование (НПО). Но готовит ли оно людей на рынок труда? Готовит, но если взять, к примеру, слесарей, то НПО готовит слесарей второго разряда, а на работу принимают только с четвертым.

Следующая ступень – старшая школа. Сюда снова начинают стекаться деньги, не такие огромные, как в первой ступени, но тоже немалые. Ведь, речь идет прежде всего о подготовке к поступлению в ВУЗ.

Дальше система прерывается, потому что если сигнал об окончании школы не признается вузом, то есть следующая ступень устраивает свой фильтр на входе, значит, система прервалась. Хотя по экономическим законам такого быть не может. Получается, что вся наша система образования характеризуется колоссальным недоверием ступеней друг к другу. А это означает, что система - уже не система.

Учиться смогут люди из провинции

Для подготовки к поступлению в ВУЗ используются три основных пути: подготовительные курсы, репетиторство и взятки и социальные связи. Таким образом, остро встает проблема доступности образования. Вроде бы у всех есть равные возможности для поступления, но на самом деле вышеназванные пути свидетельствуют об отсутствии этих равных возможностей. Идет конкурс родителей, в котором выигрывают, прежде всего, те, у кого есть деньги.

Введение ЕГЭ в некоторых московских вузах, в частности, в Высшей школе экономики, сразу изменило соотношение студентов москвичей и не москвичей, причем в пользу последних. Но тут же возникла другая проблема. Из поступивших не москвичей 20% отказались от учебы по очень простой причине - косвенные затраты, такие, как, например, проживание в Москве, оказались неподъемными для их семей. А практически все московские вузы (кроме, пожалуй, университета) свои общежития «спустили» в тяжелые времена. Правда, сейчас этот вопрос большинство вузов пытается решить. Если будет прием по ЕГЭ, то, безусловно, люди из провинции получат большую возможность получить высшее образование.

Кто за ЕГЭ, кто против и почему

Нарекания по поводу ЕГЭ - колоссальные. Кто организовал первую кампанию против ЕГЭ? Конечно, ректорат, лишившийся возможности «зарабатывать» на вступительных экзаменах. Другая сторона, которая не очень-то приветствует ЕГЭ, - директора школ. Ведь сразу станет понятно, какая школа чего стоит, ведь ЕГЭ - хорошая проверка состоятельности школы.

Кто может поддержать ЕГЭ? Только родители. Хотя и их постоянно чем-то запугивают, вводят в заблуждение, то одно пообещают отменить, то другое – ввести. И во всех бедах обвиняют ЕГЭ.

Высшее – не значит профессиональное

Как вы думаете, сколько выпускников педагогических вузов остаются работать в школе? После третьего года работы - всего 7 %. А знаете ли вы, что врачами остаются работать только 30% окончивших медицинский вуз?

После окончания вуза человек пытается найти достойную работу. На горизонте возникает масса совершенно внесистемных учреждений: курсы языка, менеджмента, чего угодно. Кто-то называет это последипломным образованием, кто-то - вторым высшим. Работодатели утверждают, что если человек с хорошим уровнем образования приходит на работу, то за три месяца он обучается всему, что нужно делать на новом месте. На самом деле это образование по праву и есть профессиональное, хотя оно и находится вне системы.

Ответственность несет общество

Конечно, услуги образования, оказываемые населению, должны каким-то образом контролироваться самим населением, а не теми, кто эти услуги оказывает. Вот в Америке, например, программы, по которым обучаются в вузах, определяют ассоциации выпускников. В России тоже была идея привлечь родителей, создать попечительские советы в школах. Не вышло. Пока ребенок учится, родитель в попечительский совет ходит, да и то иногда. Как только отпрыск закончит школу, родители уходят в сторону. Собственного же участия в реформировании, улучшении этой системы нет. В этом плане совершенно справедливы слова Европейской Хартии: «Ответственность за состояние системы образования несет не система образования, а общество».

Мы сами строим гражданское общество. Что это значит? Человек ощущает свои интересы, может понять, кто еще заинтересован в этом деле. Заинтересованные объединяются в предъявлении требований. Вот тогда можно говорить о том, что существует гражданское общество. Система же никогда не имеет цели в самой себе, она всегда для чего-то.

Учиться, учиться и еще раз учиться

Один великий английский поэт сказал: "Целью образования является оснащение человека возможностью зарабатывать больше денег, чем без образования". Это одно. И второе, рынок труда нестабилен, он все время меняется. Поэтому профессионализация после окончания образования - вечная вещь.

Если сегодня расспросить директора какого-либо средненького предприятия, каких кадров ему не хватает, он ответит. А попробуйте выяснить, почему не хватает. Причина проста - платят такую мизерную зарплату, за которую работать никто не станет. Успешные предприятия, если нуждаются в каких-либо кадрах, готовят их для себя сами. И платят своим работникам достойно.

В Советском Союзе составлялся баланс молодежи. Вот по демографии у нас будет столько-то: столько-то в ПТУ, столько-то в СУЗы, столько-то в ВУЗы. Значит для этого надо, чтобы было столько-то ПТУ и т. д. Причем с мест шли заявки, что в этом экономическом районе надо столько-то слесарей, столько-то шоферов, столько-то марксистов-ленинцев. Их столько соответственно и готовили. Вот это был баланс молодежи.

Сегодня для того, чтобы эту ситуацию нормализовать, рационализовать, надо понять, какие услуги предоставляет система образования. Тогда можно было бы заключить контракты и провести приватизацию (не в смысле зданий и сооружений, которые никому не нужны и которые вот-вот развалятся, а в смысле отношений с учительским коллективом). Заключается контракт, в котором четко оговаривается, чему вы должны научить наших детей. Получается у вас - мы платим, не получается – решаем, что нужно изменить, чтобы получалось. Но для этого надо четко сформулировать задание. Так возникла идея стандартов. То есть некоего минимального уровня, который мы все хотим, чтобы школа поддерживала, а все остальное - по желанию детей, их родителей, местных властей и так далее. Причем этот уровень должен быть достаточно маленький.

Сегодня существует Российский Общественный Совет по развитию образования. Этот Совет определил стандарт по литературе. То, что определено в этом стандарте, либо сделает ребенка нервным, либо, что более вероятно, отобьет у него всякое желание читать. Как составлялся этот стандарт? Элементарно! Шла своеобразная идейная борьба по следующему типу: «А! Вы – «Тихий Дон», тогда мы – «Доктор Живаго»! Ну, ладно, компромисс. Включают и то, и другое. И так далее. Почему итальянцы преподают в школах только Данте, Боккаччо и Петрарку? Хотя итальянская литература где-то в три раза старше нашей. Потому что если туда включат все от Гвидо Кавальканти до Итало Кальвино, то родители просто разнесут министерство просвещения, и будут правы. Чтобы привить детям любовь к чтению, да и вообще научить читать, совсем не нужны объемы. Это же дети, учеба (и чтение в том числе) должна быть для них увлекательной и интересной.

Та же ситуация с составлением стандартов по математике: сидят академики, спорят и впечатление такое складывается, что они готовят себе смену в каждой школе. Недаром зав. кафедры матлогики мехмата ВШЭ сказал: «А я не понимаю, зачем я всю жизнь помню, что крокодил несет яйца».

Помогать нужно худшим, а не лучшим

Международное тестирование проводится в 9-х классах и является наиболее серьезным показателем образования в стране. Среди 32-х стран, подвергшихся этому тестированию, Россия заняла 27-е место. Наши дети не могут ориентироваться в самых простых вещах. У них сначала возникает интерпретация, а после этого они текст читают. То есть вся наша система преподавания построена так, что ребенок не в текст вчитывается и хочет решить проблему, а стремится ответить то, что «училка» хочет, чтобы он ответил.

По естественно-научным дисциплинам совершенно другая ситуация: подробности читают, интерпретировать не могут. Финны во второй раз проходят такое тестирование (мы в первый), так в первый раз результаты тоже были не ахти какие. Знаете, что они сделали? То, чего ни мы, ни американцы никогда не делали. Они выявили самые плохие школы и направили финансирование туда. Мы же выделяем лучших и финансируем их.

Сейчас расходы на образование вышли на первое место в консолидированном бюджете страны, на содержание армии средств тратится меньше. И при этом мы постоянно слышим, что на образование не хватает средств. А для дистанционного обеспечения образования в Сибирь завезли тарелки, которые можно использовать только для того, чтобы скатываться с ледяных горок, как сказал заместитель министра, - вот вам и деньги на образование. И так будет продолжаться до тех пор, пока гражданское общество не будет определять, контролировать расходы.

- Сколько по времени займет эта образовательная реформа?

- Сколько я себя помню, столько она и проводится, и, наверное, это правильно. Потому что, в принципе, если школа «застывает», и там не происходит перемен, то это значит, что с обществом что-то не в порядке, оно прекращает развиваться. Я не думаю, что этот процесс когда-нибудь остановится. На мой взгляд, здесь процесс будет идти следующим образом: новации будут возникать во внесистемных формах, не в самой системе, которая для этого плохо приспособлена. Система должна их переваривать, она должна их понимать и интегрировать. Если же она начнет их отталкивать, это будет означать нежизнеспособность системы.

В качестве примера можно привести реформу образования в Латинской Америке. Когда начались преобразования, школа, будучи очень консервативной, не стала меняться. И тогда просто возникла альтернативная система образования. И у нас уже наблюдается желание родителей выстраивать некую альтернативную систему. На этом Мексика погорела, в Бразилии такое было. Тут реформа нужна. Главное, чтобы она не шла через колено, как говорится.

- Вы сказали, что единый государственный экзамен должен стать барьером трем путям подготовки к поступлению в высшее учебное заведение, но, на региональном уровне, по крайней мере, до сих пор репетиторство как было, так и есть. При подготовке к тестированию, к ЕГЭ и т. д.

- Подготовка к экзаменам репетиторством - вещь вечная. Это можно ослабить, можно попытаться изменить, но убрать совсем никогда не удастся, потому что всегда есть родители, которые хотят, чтобы их дитя подготовилось получше. Что здесь происходит с репетиторством? Деньги переходят от преподавателей вузов к учителям при ЕГЭ.

- Коррумпированность вузов может перейти и на школу, потому что нет гарантии, что учителя не начнут брать деньги за решение этого экзамена.

- То, что на самом деле ЕГЭ проводится в школе и учителя имеют доступ к задачам - это уголовное преступление, за которое судят. Это может стоить человеку места, но иногда может закончиться и заключением. В России правоохранительные органы заняты политическими проблемами, как мы знаем, и своей прямой работой не занимаются. Если это ЕГЭ, то достаточно выделить одно помещение на город. Бывший дворец пионеров, например.

- В последнее время нередко обсуждается вопрос сельских малонаполняемых школ. В таких школах уровень образования крайне низкий, когда учитель физкультуры, к примеру, по совместительству ведет информатику, но, тем не менее, они очень дорого обходятся бюджету. Есть мнение, что такие школы нужно закрыть и возить детей в школы близлежащих сел.

- Проблема, действительно, тяжелейшая. Малокомплектные школы на самом деле безумно дорогие, и их у нас много. Однако, считаю, что «свозные» школы невозможны до 5-го класса. До 5-го класса ребенок должен быть в семье целый день, с перерывом на школу. Вообще надо сказать, бюджетное соотношение на одного учащегося у нас странное. Учащийся ПТУ стоит дороже, чем студент. Потому что его еще кормят и одевают. Какие предложения здесь есть? Малокомплектные школы сделать до 5-го класса. В основной школе (с 5-го по 9-ый классы) дети учатся свозным методом - это какой-то выход из положения. Такая система существует в некоторых странах. Тоже с большими просторами, как у нас, но, на самом деле, и эта система не является оптимальной. Здесь вообще никакой оптимальной системы быть не может, но, тем не менее, надо как-то выходить из положения. Делать из центра рекомендации по этому поводу невозможно.

Один из выходов - в дистанционном обучении. Но для этого необходимы мощные ресурсные Интернет центры, что тоже является, пока что, нереальным. Правда, Федерация Интернет образования построила 19 ресурсных Интернет центров по России, плюс 50 собственных. Это уже что-то. Но сможем ли мы достичь уровня Австралии, где дистанционное обучение является основным, неизвестно.  

Олеся ЕРМОЛАЕВА, Томск «Шегарский вестник» № 82 29.06.2004