Административная реформа, объявленная в России, поставила много вопросов как перед теми, кого это касается непосредственно, так и перед простыми россиянами. Так чего же мы с вами ждем от административной реформы и можно ли превратить чиновника из врага в слугу народа? На эти вопросы корреспонденту "Смоленской газеты" в рамках работы Клуба региональной журналистики отвечает Лев Ильич Якобсон, первый проректор Высшей школы экономики.

- Лев Ильич, что происходит сегодня в плане административной реформы?

- Я и сам хотел бы видеть, что происходит. Большое, как известно, видится на расстоянии. Пройдет какое-то время, и мы поймем, имели ли место какие-то серьезные сдвиги или все свелось к административной суете. Пока мы в самом разгаре этой суеты. Я попытаюсь пояснить логику того, что намечалось, того, что происходит сегодня в действительности. Начну чуть-чуть издалека. Известно, что традицией нашей страны (кто-то считает - доброй, кто-то считает, что недоброй) является соотнесение всего и вся с действиями государства. Причем мы привыкли видеть в этих процессах некую негативную сторону и кричать: "Куда смотрит Правительство?". Мы привыкли быть недовольными происходящим и свое недовольство обращать на некую власть. При этом предполагается, что вообще-то власть должна быть всевидящей, всесильной, всемогущей, во все вмешивающейся. Если что-то не так, значит, она куда-то там недовмешалась. Вместе с тем, особенно сегодня, есть уже совсем другая жизнь, другая экономика. Экономика, в которой государство объективно не может все определять и, на самом деле, не хочет. Говорю я это к тому, что объективно необходимо сегодня находить какое-то новое место государства, государственного аппарата в экономике, в жизни общества.

- Почему именно сегодня?

- Потому что в 90-е годы имел место постепенный, иногда быстрый уход государства из экономики. Сегодня фиксируется некий рубеж. Он может зафиксироваться по-разному, но именно сейчас и уже надолго.

- А государство - это кто? То самое Правительство, которое то ли смотрит, то ли не смотрит?

- В основном, ведь слишком многое в нашей жизни зависит от состояния государственного аппарата, от его позиционирования, от состава, от того, кто и как в нем работает. А кто в этом самом аппарате работает? У нас уже принято очень многого ожидать от государства, от аппарата, быть недовольными, клясть чиновников. "Чиновник" у нас, можно сказать, ругательство. Когда читаешь газеты, с их страниц предстает сплоченный монструозный класс бюрократии. На самом деле у нас нет консолидированного чиновничества. Его просто нет. К этому можно относиться по-разному. Хотя, в общем, это не очень здорово: чиновничество - это все-таки не какая-то враждебная армия, а кто-то, кто должен удовлетворять наши с вами нужды.

- Интересно было бы нарисовать портрет среднестатистического чиновника.

- Так сложилось, что в начале 90-х годов молодые амбициозные люди не шли в государственный аппарат: им открылись какие-то иные перспективы. С другой стороны, из государственного аппарата старались не уходить те, кто занял там какие-то позиции, более-менее приличные: людям было что терять. В результате мы имеем такой примечательный демографический разрыв. На сколько-нибудь значимых должностях мы видим людей предпенсионного, часто пенсионного возраста и частично молодежь. Средний возраст на значимых должностях почти не представлен. В итоге сложилась очень странная структура. Обычно кадровое ядро - это как раз люди среднего возраста, которые имеют опыт, карьерную перспективу, у нас они отсутствуют. Кадровое ядро старое, уходящее, несущее традиции не сегодняшнего дня, с совершенно иной, чем сейчас, системой ценностей. Это люди старые, уходящие, в любом случае, неадекватные. Не в том смысле, что они плохие или глупые, а в том смысле, что они не отражают потребности сегодняшнего дня. А заменить их практически некем. Нет нормальной системы воспроизводства государственного аппарата.

- И как это положение изменить?

- Сколько-нибудь изменить его можно, только изменив оплату труда этих самых чиновников. Новое кадровое ядро так или иначе сложится в ближайшие годы, потому что старое ядро уйдет. Но из кого оно сложится? Из тех, кто просто идет получать совершенно небольшие деньги, потому что его не взяли никуда? Из тех, кто идет брать взятки? Из каких-то людей, не претендующих на то, чтобы быть кадровым ядром? Если ничего не делать, будет именно так. Что-то надо менять в положении чиновничества. Если не изменить ситуацию, будет постоянное ухудшение. Все менее способные, все более вороватые будут приходить во власть. Значит, надо менять. А как? Конечно, на поверхности лежит ответ: давайте мы просто возьмем и повысим денежное содержание государственных служащих. Но что значит повысить денежное содержание государственных служащих? Во сколько раз надо повышать? В принципе, вопрос бессмысленный - денег этих в бюджете нет. Но даже если и были бы, население не готово (и это правильно) принять такое тотальное денежное содержание государственных служащих в расчете на то, что когда-нибудь, может быть, что-то там в их работе изменится. Значит, этот путь вряд ли приемлем. Соответственно, единственным разумным выходом представляется усиление гибкости стимулирования работы чиновников.

- А что это означает?

- Во-первых, необходимо оценить эту самую эффективность и качество работы чиновника. При старых структурах, при старой организации работы это сделать невозможно. Почему? Скажу очень упрощенно: как у нас работает государственный аппарат? Примерно так же, как воевали армии где-нибудь в средние века. Есть князь, у него есть дружина. Он знает этих людей, знает, кто на что способен. "Ты туда беги, ты сюда беги". Сейчас новое дело - значит, ты, ты и ты будете делать, потом вроде отчитаетесь. Такая система не просто не самая эффективная. При ней отчетность невозможно наладить, а значит, сколько-нибудь объективное стимулирование, а значит, гибкость сводятся к тому, кто оказался на глазах у начальства. Оказался на глазах у начальства - тебя поощрили. Нет четко прописанных заданий, показателей, функций. Сколько-нибудь четко оценивать, обеспечивать какую-то гибкость в таких условиях невозможно.

Отсюда следующий шаг: обязательный анализ функций, их конкретизация, уход от каких-то избыточных функций, формулирование этих функций таким образом, чтобы было понятно, выполняется она или не выполняется, нужна она или не нужна. Как она выполняется? Насколько результативно? Казалось бы, очень тривиальная постановка вопроса. На самом деле этим вопросом никто не задавался до последнего времени. Сам вопрос как бы не существовал.

- То есть чиновникам нужно увеличить зарплату?

- В России, как и в любой стране, должно быть достойное содержание госслужащих. Не доплачивать - себе дороже. И не потому, что кто-то украдет (хотя и такое возможно), а чтобы на эти должности можно было привлечь людей, которые не воровать пришли.

- Любая административная реформа предполагает в какой-то степени искоренение коррупции в чиновничьем аппарате. Скажите, действительно ли вы верите в то, что повышение окладов госслужащим способно искоренить коррупцию в России или хотя бы уменьшить ее?

- Я сознательно не касался темы коррупции. Не потому, что она не является важной. Она чрезвычайно важная. Гос-аппарат у нас очень коррумпирован. Это правда. Не касался потому, что, когда касаешься этой темы в связи с работой госаппарата, все остальное вроде отходит на задний план. А между тем предложить здесь какую-то панацею я не готов. Честно говоря, никто не готов. Почему? Потому что коррупция, как вы понимаете, явление системное. Вы сказали: искоренить коррупцию. Ее нельзя взять и искоренить к следующему году или к 2008 году. Но можно и нужно создавать для нее как можно меньше условий и предпосылок. С этой точки зрения все меры, о которых я говорил, делают коррупцию менее вероятной, не очень ей благоприятствуют. Почему? Потому что когда человек получает совсем мало, у него, во-первых, есть внутреннее оправдание для коррупции. Во-вторых, мы хотим на это место кого-то привлечь? Хотим. А на такую зарплату честный человек пойдет? Нет. А нечестный пойдет. Отсюда не следует, что, если человек ворует и ему повысили зарплату, он перестанет воровать. Этот, наверное, не перестанет. Наверное, появится возможность привлечь другого. А если не повысить, то и не привлечешь другого. Хотя, конечно, одного повышения денежного содержания недостаточно.

- Не секрет, что во власть приходят люди либо из спецслужб, либо люди "в погонах". Говорит ли это о том, что государство медленно, но верно идет к тоталитарно-военизированному режиму, или таково требование сегодняшнего времени?

- Я думаю, что ни то и ни другое. Я бы не преувеличивал опасности авторитаризма, хотя некоторые тенденции есть. О тоталитаризме же говорить вообще нет оснований: тоталитаризм предполагает тоталитарную идеологию и единомыслие. Но и требованием времени я это особо не назвал бы. Здесь более прозаические вещи, связанные с тем, что кадровое ядро государственной службы сегодня отсутствует. Эта ниша заполняется разными способами. Один из таких способов, причем наиболее легкий для государства, - приход в органы государственной власти людей, которые уже состоят на государственной службе, понимающих, что такое иерархия и дисциплина. Я против того, чтобы чрезмерно акцентировать внимание на этом, как на какой-то генеральной тенденции.  

Сергей КОВАЛЕВ, Смоленск «Смоленская газета», № 31 29.07.2004