«Бессмысленно поддерживать догнивающую школу»

С детства мы привыкли считать, что уж образование-то наше остается одним из лучших в мире. Хотя и эта иллюзия порядком подточена. Уехали за границу все математики и почти ве физики. Как возродить уровень российского образования? Что нового ждет выпускников школ? Сколько будет стоить обучение в вузах? Об этом читателям “КП» на Алтае» рассказывает Татьяна Львовна Кличко - один из разработчиков эконмоической реформы в образовании, директор Центра образовательной политики Высшей школы экономики.

- Обратимся вначале к истории. Уже в начале 60-годов было ясно, что страна стала отставать и утратила лидирующее положение в образовании. С первых мест массового образования в середине 50-х годов мы к концу 60-х спустились на 43 место в мире. Особенно резко это проявилось к началу 80-х – когда началась смена педтехнологий. Конечно, мы продолжали лидировать за счет уникального естественнонаучного образования. Эта система складывалась в 30-40-е годы и была нацелена на подготовку инженеров и кадров для «оборонки». В 1987 году стало понятно, что прежняя система образования себя изжила. По данным Юнеско половина материала, передаваемого в школе, дети из школы не выносят – забывают.

В 90-е годы Россия перешла в группу третьих стран. Мы продолжаем лидировать на международных олимпиадах по разным предметам, но наши дети отстают от других стран по уровню ключевых компетенций. А это считается самым важным

- А что такое ключевые компетенции?

- Это умение работать не только с тем материалом, который тебе передается и не только по тем моделям, которые заданы. То есть на основе переданного материала школьник должен сам найти выход из новой ситуации. И он должен ориентироватсья в окружающей среде. С этим у нас хуже, чем у своих сверстников.

В 1997 году на одного школьника в России государство выделяло 300 долларов. После дефолта мы получили по 100-150 долларов в год на ученика. Весьма скромная цифра. К этому году мы только восстановили уровень в 300 долларов…

- Вы считаете, что причина всех школьных бед – недостаточное финансирование?

- Мы кругом слышим о невыплатах зарплаты, о забастовках педаогов. Но в результате всех перемен в нашем образованиии остались либо герои, либо, мягко скажем, люди профессонально непригодные. Либо же те, кому смена деятельности – не по возрасту. 60 процентов учителей – в возрасте за пятьдесят. Стаж педработы – свыше 25 лет. Мы стоим на пороге кадровой катастрофы. Но повышение зарплаты действующему педкорпусу никакого прироста качества образования нам не даст. Повышая зарплату, мы надеемся, что когда-то в эту сферу придут молодые кадры. Но тогда зарплату надо повышать не на 20-40 процентов, а в разы. Государство этого не может позволить - . мы бедная страна. Болтаемся где-то между Бразилией и Мексикой. А если мы бедны, значит, должны организовать систему финанисирования образования так, чтобы повысить эффективность использования этих средств. И привлекать сюда внебюджетные средства.

- Но в школе немало и педагогов, которые овладели современными педтехнологиями. Они-то разве профнепригодны?..

Я говорю об основной массе. Все определяет экономика.

Я думаю, что у нас все будет в порядке с кадрами учителей. Когда общество по-настоящему осознает проблему – оно найдет пути решения. Когда мы начинали реформу образования.- я докладывала вопрос в Госдуме на парламентских слушаниях. Меня растерзать были готовы. Кричали -«Мы никогда этого не примем!» Приняли. Реформа прорастает снизу. Так и по учителям. Появятся и ресурсы, чтобы в школу пришли учителя.

Но начинанть реформу нужно с управленцев. Как-то провожу занятия с администраторами от образования. Вначале они кричат – все плохо, денег нет! Говорю – давайте считать. Вот вам 3400 по нормативу, куда вы потратите деньги? Выясняется, что директора школ не знают, каковы начисления на зарплату, скольку стоят коммунальные услуги. Мол, зачем нам это знать?

Спрашиваю – «А сколько стоит у вас учитель, вы хоть знаете?

Ответ был великолепен – «Учитель у нас бесценен».

Но дальше еще интереснее. Считаем расходы. Выясняется, остаются деньги. На что потратите?

- «Компьютеры купим».

Считаем по другой схеме. Опять деньг остаются. На что потратите?

- «Опять купим компьютеры».

- Ну а зарплату вашим бесценным учителям вы думаете повышать?

- «Куда он денется в нашем городке? Кроме школы, некуда податься!»

- Это и есть кризис управления.

У одних густо – у других пусто

Мы ввели так называемое нормативно-подушевое финансирование. По декабрю 1999 года на одного ученика расходовалось 2800 рублей. И были огромные доллги по зарплате учителей и по оплате коммунальных услуг школ. Мы заложили минимальный норматив подушевого финансирования – 3400 рублей. И получили удивительную картину. Быстро рассосались долги по зарплате, начали гасить долги по коммунальным платежам . И мы получили профицит средств в системе в размере 40 млрд. рублей. Это столько же, сколько тратили семьи на образование.

Если денег нет, это означает – что в одних местах системы денег хваатает с избытком, а ав дпругих их нет вовссе. Нормально финансируется процентов 10 государственных школ – из 68 тысяч. А в остальных – пустыня… Деньги скапливаются в гимназиях, лицеях, в школах с углубленным изучение предметов. Это школы с собственным юридическим лицом. Они сами считали свои деньги. И туда денег шло гораздо больше.

Так почему же деньги тратятся столь нерационально? Из 68 тысяч школ – 48 тысяч это малокомплектная сельская школа. В ней не только мало классов, но и мало детей. Там затраты на одного ученика в 3-3, 5 раза превышают затраты на одного ученика в городской школе. Этих денег, которых в три раза больше, хватает только на содержание одного-двух учителей. Они становятся учителями-многостаночниками и учат чему угодно.

Однажды мы приехали в Ярославскую область в лучшую сельскую школу. Заходим в класс. Дети напряженно пишут диктант. Звучит голос учителя, а самого учителя нет! Ищем магнитофон, но и магнитофона нет! Наконец, видим погреб. В нем сидит учительнца. Перебирает картошку и громко вещает из погреба. Поскольку все тексты она знает наизусть, диктант она диктует из погреба. Каки изменить эту ситуацию? Нелегко. Молодые не хотят ехать в деревню. Сейчас до 70 процентов выпускников педвузов в школы не идут. В село не возвращаются. Там работают либо идеалисты, либо те, кто не нашел себе применение в другом месте. Только 3 процента выпускников желает получить профессию учителя. При нормативе 3, 4 в малокомплектной школе на одного ученика придется 9-10 тысяч рублей. Но и этих денег не хватит. Если вы возьмете 2, 5 тыс. рублей и умножите на 1 тысячу человек – получится приличсная сумма. А возьмите 10 тысяч и умножите на 10 человек – этой суммой трудно обходиться.

Проблемы две – что делать с хорошей школой и что делать с сельской школой?

«Порезать» гимназии и лицеи потому что они оттягивают на себя много денег – равносильно катастрофе. Этот элитный элемент позволяет школе разиваться. Там лучшие управленцы. Если в России – кризис управления. У нас вообще плохо с управленченской культурой. А в системе образования он стянулся в элитные школы.

Надо вытянутьинтеллекттуальный ресурс из всех слоев общества – места для малообеспеченных - 20-25 процентов – надо финансировать повышенно.

Мы разработали программу реструктурирования сети сельских школ. Там, где можно создать базовые школы – напитать их ресурсами, создать нормальные лаборатории, компьютерные классы и обеспечить подвоз детей к ним. Село умирает – и в школе остается очень мало детей. Детям надо дать хорошее образование, чтобы они не погибали вместе с селом. А останутся ли они в селе или уедут в город – дело десятое. Во всем мире люди уходят из села в города. Но – вначале надо перейти на нормативно-подушевое финансировнание. В одной области подсчитали, что если они заведут автобусы и будут детей привозить в школу, что через полгода автобусы окупятся, и они смогут закупать оборудование и т.д. Если мы привязываем финансирование к ребенку – деньги отнять нельзя. Если мы финансируем коробку – деньги отнять очень просто.

Мне,экономисту, до сих пор р-ки образования не могут объяснить, что такое школа. Они оперируют количеством часов. Но уровень знаний от этого не зависит – он зависит от педагогических технологий. Если считаем рациональную потребность в средствах – в школах она покрыта на 20 процентов. Но дети при этом перегружены. Значит, мы используем не те технологии – по старинке преподаем с голоса, излишнее количество предметов. Знаю, что меня за эти слова повесят. Либо у нас не в порядке со стандартами и даже с пониманием… Поддерживать ту школу, которая догнивает – бессмысленно.

- Что показали первые итоги эксперимента с единым госэкзаменом?

- Он сдается не в школе, а в комиссии, независимой от школы. По материалу, единому для всей страны. Проблема в чем? Очень многие зарубежные страны отказываются принимать наши аттестаты о среднем образовании. . Ставить оценку знаний не может человек, который эти знания передал. Система контроля и оценки должна быть независимой. Эксперимент успешно прошел в 16 регионах. Можно смело отказаться о системы вторых экзаменов –в ву зы. Не нужны двойные экзамены. На перевале школа-вуз семьи тратят полтора миллиарда долларов. Это взятки, репетиторство, оплата курсов… Мы исследовали московских выпускников, 6 регионов. В Москве ни одна семья не верит, что в вузы можно потупить, не заплатив денег.Самая бедная московская семья на поступление абитуриента тратит от тысячи до двух тысяч долларов. В регионах маасса народу платит по 150-200 долларов в год за высшее образование. Какие выходят специалисты – можно себе представить.

Идея – люди, сдавшие единый госэкзамен, получают от государства обазательства финансировать их обучение в вузе. 5 процентов лучших получают первую категорию. 15 процентов – вторую. 35 процентов – основная масса. А 20 процентов – худшие – им государство за обучение не заплатит ничего. Они очень плохо сдали госэкзамен.

- А насколько больше наджо платить тем, кто лучше сдал экзамен?

- Обсуждались несколько вариантов. В этом году в порядке эксперимента лучшие получают в три с половиной раза больше. ГИФО высшей категории имеют 81 тысяча из 1220 тыс. поступающих. Почти все они концентрируются в сильных вузах. Эти вузы начинают экономически выигрывать – к ним поступают средства. В средних вузах – очень немного ребят из высшей категории. Эти вузы остаются,как говортся, при своих. А в слабых вузах – в основном третья и четвертая категории. Они стагнируют, загнивают, не получая государственное финансирование. По нашим оценкам, в стостоянии стагнации находится большинство педагогических провинциальных вузов. Вузы сами назначают цену обучения. Но при этом 50 процентов студентов обучаются только за ГИФО.

В этом году мы провели экспримент по ГИФО в трех регионах – отзывы удовлетворительные. Вузы перестали боятся. Они считали, что экономически пролетят. На родители абтуриентов затратили меньше средств, чем раньше. Те деньги, которые раньше тратились на репетиторов и взятки, удалось перекачать в систему легальных доплат ГИФО.

- Что вы думаете о филиалах столичных вузах в регионах? Короткий срок обучения, диплом государственного образца…

- Это плохо. Профанация идеи высшего образования.

- Школьные попечительские советы могут стать экономическим подспорьем?

- Безусловно. Если находится человек со способностями менеджера – попечительские советы становятся мощным средством экономической поддержки школ и даже меняют жизнь местного сообщества. Ненормально пока отношение к ним директоров школ – им кажется, что у них отбирают некий ресурс.

- А как вписывается в реформу образования коррекционная педагогика?

- Наша система - крайне дискриминационна по отношению к больным, инвалидам.

Самым страшным человком был Горький, который сказал, что в человеке все должно быть красово. И общество приняло это как догму. Мой опыт преподавания показывает, что если ты к ребенку относишься нормально – больные выздоравливают или подтягиваются. Самое страшное – загнать инвалида в ситуацию инвалидности. Нельзя создавать коррекционные школы и классы. В одном месте собрать больных делает всех больными – лучше поодиночке их учить. Нельзя создавать очаги неблагополучия.  

Беседовал Олег Купчинский