Глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский считает, что российский бизнес созрел для восприятия западных ценностей

Президента нефтяной компании «ЮКОС» М. Ходорковского я видел дважды. Первый — весной этого года, на форуме прессы, организованном «Клубом региональной журналистики» (нефтяной магнат делал доклад на извечную тему экономического обустройства России, излагал свою теорию предстоящих государственных дел). Выглядел Михаил Борисович солидно, как и подобает бизнесмену его уровня. «Строгий» вид словно подчеркивал дистанцию.

Второй раз слушал и наблюдал его нынешним летом, опять же в столице. Он рассказывал об особенностях цивилизованного менеджмента. На этот раз на встречу с журналистами Михаил Борисович пришел, что называется, запросто. Без галстука — в прямом и в какой-то мере переносном смысле. Казался более доступным и раскованным. Шутил, доказывая, что с чувством юмора у него все в порядке. Демонстрировал даже артистизм, вспоминая «в лицах» примеры из жизни. Показал, что ничто человеческое ему не чуждо, когда забыл о дате акционерного собрания в родной нефтяной компании (НК). Объясняя этот «сбой» памяти, сослался на частую смену часовых поясов во время перелетов в Америку и обратно.

Ранее, когда феномен «ЮКОСа» активно обсуждался в прессе, приходилось читать о Ходорковском как о бизнесмене, не совсем, что ли, типичном для российской действительности. Мол, он один из немногих сумел сохранить команду, с которой начинал бизнес. «Внутри команды никто никому никогда не изменял, — писал один из авторов. — Принцип этот выгодно отличал менатеповцев от большинства других олигархов, «кидавших» своих так же охотно, как и чужих» (в 1987 году Ходорковский учредил центр «Менатеп» — Межотраслевые научно-технические программы — Е.К.)

Нынешним летом Ходорковский и его коллеги вновь оказались в центре внимания. СМИ в один голос отметили: впервые в России богатые люди — президент «ЮКОСа» и несколько его соратников — официально обнародовали свои доходы. В число мировых магнатов, чье состояние перевалило за миллиард долларов, журнал «Форбс» включил Ходорковского уже давно, но об истинных размерах его состояния прежде все-таки можно было только догадываться — сами «олигархи» карты не раскрывали. Теперь наверняка известно, что доля Ходорковского оценивается примерно в 7,7 миллиарда долларов. «Такой прозрачности нет ни у кого», — отреагировали на факт публичного откровения российские аналитики.

За прошлый год акции «ЮКОСа» скакнули в цене более чем в три раза — с 1,7 до 5,2 доллара. Затем стали котироваться еще выше — на фондовой бирже РТС на уровне 9,35 доллара. А к концу нынешнего года НК решила разместить собственные ценные бумаги на Ныо-Йоркской фондовой бирже, дабы проторить дорогу к сердцам и кошелькам иностранных инвесторов. С этим, собственно, и связана «демонстрация карманов», ибо открытость -основное требование заокеанской комиссии по ценным бумагам.

«ЮКОС» ныне - самая дорогая из отечественных компаний, позади себя она оставила не только основных конкурентов, но и Газпром — эту империю в газовых тонах. Даже плакат «ЮКОС» — лидер отрасли», украшающий московский офис НК, воспринимается теперь совсем не как элемент «пиара», а как голая правда.

Не так давно Ассоциация менеджеров России признала Ходорковского самым профессиональным менеджером страны.

Все это дает основание думать, что урок по менеджменту, проведенный нефтяным магнатом, будет небезынтересен челябинцам. О таких «зверях», как корпоративное управление и гражданство, в провинции пока мало слышали. Еще меньше людей руководствуются этими принципами, и напрасно: они помогают делать бизнес успешнее, а общество — гармоничнее.

Зарабатывают в молодости, копят — в старости

Большинство отечественных АО со своими акционерами взаимодействуют не просто, а очень просто. То есть никак. Предприятие получает прибыль, и ему кажется, что лучше употребить ее на развитие, чем выплачивать дивиденды. Но... Люди зарабатывают в молодости, а накопления делают в зрелом возрасте. Если они не станут инвестировать в бизнес, он от этого много потеряет. А чтобы сложился надежный «тандем», граждане должны испытывать доверие к корпорации, которая предлагает им финансовый союз.

Есть такой показатель — отношение стоимости общества к его прибыли. На Западе считается нормальным, когда коэффициент достигает 22—25. Подобный уровень отражает высокую степень доверия инвесторов к компании, а это позволяет финансировать «тяжелые», дорогие и длинные, проекты. Если корпорации размещены в развивающихся странах, таких, например, как Россия, стандартным коэффициентом является 10, что тоже неплохо. Хотя уже не все проекты при этом выполнимы. Если компания вызывает еще меньше доверия, коэффициент будет 3, а то и 2. Когда «ЮКОС» вел корпоративные войны, его коэффициент был 0,5. НК получала 1,5 миллиарда долларов прибыли, а стоила 300 миллионов. При этом вообще не могла профинансировать никакой проект развития. Такова цена доверия.

Открытость и прозрачность приобретают особый смысл на рыночном пространстве. Когда «ЮКОС» и «Бритиш Петролиум» выходят на одно месторождение, пока выигрывает «БиПи". Вследствие большего доверия может привлечь деньги от своих акционеров под 7,5 процента, руководство «ЮКОСа» — под 9,5. Разница небольшая, но на длинных проектах с огромными капиталовложениями становится ощутимой. Однако суперкомпания из России у многих фирм борьбу уже выигрывает. У аргентинцев, например. А два года назад проигрывала.

Подавляющее большинство предприятий Южного Урала своим акционерам дивиденды не выплачивает, даже если имеет доходы, что вызывает раздражение у держателей акций. Еще помнится «разлад" на Магнитке. Представитель государства выразил неудовольствие по поводу полученной казной суммы. Возможно, удалось бы избежать или оттянуть на долгий срок продажу 17-процентного пакета, если б ММК щедрее «делился» с собственниками. Увы, наши заводы по-прежнему надеются на себя и банковские кредиты, не устраивая допэмиссий, не продавая населению, то есть «на сторону", свои акции. Напуганные переделом собственности, прошедшие через семейно-акционерные скандалы управленцы боятся рецидивов, зажав в кулаке то имущество, которое уже есть, — не журавля, но синицу. Их сетования на плохой инвестиционный климат при этом напоминают обиду ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, и он не понимает — за что, собственно? Но почему могут одни, а другие не могут? "Совковый» менеджмент — плохое подспорье в бизнесе.

Менеджеры большинства предприятий области до сих пор держат оборону, опасаясь агрессии со стороны. Эта зажатость, скрытность, присущая первым годам дикого рынка, укоренилась в реальном секторе. Клановый подход не сильно способствует дальнейшему развитию. Однако минусы такой стратегии пока не столь заметны, поскольку и планы большинства заводов крошечны сами по себе, несмотря на то, что с лучшей стороны пропагандируются менеджментом и ведомственными пресс-службами. Более того, сами пресс-службы часто мыслятся преградой, о которую должно разбиваться «любопытство» общества.

Гражданином быть обязан?

О корпоративном гражданстве у нас тоже мало говорят, хотя к пониманию этой стороны бизнеса некоторые компании приближаются. В чем смысл? Предприятие понимается как коллективный гражданин страны, территории, на которой оно находится. В неком городе N вышла из строя система теплоснабжения, люди стали замерзать. Муниципальные службы самостоятельно с неполадками справиться не могут. Руководство корпорации, у которой это действо разворачивается на глазах, вправе отвести от себя упреки, заявив, что это не его дело. Но если завтра сложности возникнут у самой «равнодушной» компании, ей тоже никто не придет на помощь. Поэтому она «замораживает» часть своей производственной деятельности, бросает людей на помощь региону.

«Или, положим, в бюджете нет денег для строительства спортивных сооружений, а мы видим: они жизненно необходимы, чтобы отвлечь молодежь от наркотиков, — продолжает Ходорковский. — Можно ждать, пока расщедрится казна, но компания, воспринимая себя как корпоративного гражданина, говорит: ладно, часть денег выделим мы. Это не благотворительность в чистом виде. Корпорация старается создать условия для нормальной производственной деятельности».

В нашей области подобные примеры, кажется, нечасты (запомнилось, как Челябинский электрометаллургический комбинат ремонтировал улицу Российскую). Напротив, главы районов Челябинска порой открыто сетуют, что после акционирования и особенно после смены руководства на иногородних менеджеров кровная связь между территорией и заводами ослабевает. Весной этого года «Мечел» пригрозил ограничением теплоснабжения Металлургического район а из-за финансовых проблем с муниципальным предприятием. Ситуация была вдвойне странной, потому ч то в этих домах проживали сами металлурги и их семьи. Как будто предприятие намеревалось взять в заложники свой же персонал. Судя по всему, даже весенние субботники воспринимаются многими заводами как архаизм эпохи застоя. Коммунальные службы не справляются с глобальной уборкой, но предприятия считают, что их дело — сторона.

Прямая речь нефтяного магната

«Я много работаю с американцами, — заявил М. Ходорковский. — И «наезжал» на них по поводу стальных дел. Вы не поверите, каким оказался ответ. На уровне их конгресса было сказано: забыли мы о России. Этот вопрос, мол, поднимали в рамках конфликта с Европой, а то, что такая мера ударит по вашей стране — ну, не вспомнили, не учли. Понятно, что за океаном было лобби, которое этому очень обрадовалось. Однако не менее сильное лобби я наблюдал в Детройте, где развито автомобилестроение. Его интересы совпадали с интересами российских металлургов, но поскольку сама наша сталелитейная промышленность этот вопрос не скоординировала, то результат оказался не в ее пользу».

Если дело в «забывчивости» янки, сюжет становится детективным. Выходит, российские железные канцлеры сами не смогли использовать шанс, сыграв на противоречиях заокеанских потребителей, не скоординировали планы с внешнеэкономическими ведомствами страны.

«Почему «ЮКОСа» мало на Урале. Вокруг каждого завода, в том числе нефтеперерабатывающего, существует эффективный радиус, в пределах которого интересно поставлять нефтепродукты, а за ним — уже нет. У вас самый ближний — пермский завод. Это Лукойл. Поэтому большее количество нефтепродуктов в регион будет поставлять он, а мы — время от времени. Зато в Самаре все происходит наоборот».

Слова М. Ходорковского свидетельствуют, что планы областной власти сформировать конкурентную среду на бензиновом рынке, видимо, будут осуществляться без участия «ЮКОСа» — одного из главных игроков на этом поле. Это означает, что задача сложнее, чем может показаться на первый взгляд, ибо понятие эффективного радиуса знакомо и другим нефтяным «китам».  

Евгений КИТАЕВ Москва-Челябинск