Бывший помощник по правовым вопросам первого российского президента Бориса Ельцина размышляет о том, скоро ли в России появится настоящее независимое правосудие.

Почему не удалась судебная реформа?

- В феврале 1995 года меня назначили на должность помощника по правовым вопросам Бориса Ельцина. В первом интервью я назвал суд главной ветвью власти. Первый помощник Ельцина Виктор Илюшин сказал мне: "Ты что говоришь, Президент главный в стране". Была бы нормальная судебная система, мы за 10-12 лет воспитали бы государство. Именно в этом смысле судебная власть главная. Государство мы можем воспитывать и через выборы. Но получается, что через выборы не очень здорово и редко воспитываем. А вот через судебную власть, при условии нормальной судебной власти, мы могли бы воспитать. Ни в одном государстве во власти нет праведников. Западных политиков ограничивают жесткие условия и контроль. Они понимают причинно-следственную связь между своими действиями или бездействием, и той ответственностью, которая наступит.

Почему сохраняется отношение власти к людям, как к холопам? Потому что у нас нормальной судебной власти до сих пор не существует. Это очень печальный и суровый диагноз. Но почему же спустя 10 лет после реформ Александра II был перелом в судебной системе.

Каким был тогда судебный процесс? Гласной, открытой состязательной процедурой, когда заранее ничего не определено, и где, с одной стороны, адвокат блещет своим красноречием, а с другой стороны - прокурор отвечает ему тем же. А здание суда лучшее в городе.

Ныне даже по телевизионным сюжетам мы можем видеть, что обычно суды размещаются в халупах. Почему не произошло так, как при Александре II? Мне кажется, в начале наших реформ произошла трагическая ошибка. После десятилетий "вырезания" инстинкта частной собственности надо было устранить препятствия для частной инициативы. Этим направлением увлеклись, забыв, в какой среде происходит возрождение или проявление этого инстинкта.

Правосудию не хватает денег

- Судебная власть не управляет, но создает дух справедливости. Именно она предназначена для того, чтобы отсекать произвол, который всегда есть. Чиновник, полицейский, прокурор, должны понимать причинно-следственную связь между собственными безобразиями и тем, что неизбежно наступит ответственность. Эта связь в мозгах многих наших милиционеров, прокуроров не срабатывает.

Для коренных изменений в судебной сфере нужны деньги. Их не выделяли. По своему опыту помощника Президента могу судить о том, что главным вопросом судейского сообщества были деньги. В 1996 -- 1997 годах из регионов приходили панические телеграммы: мы не можем осуществлять правосудие. Дело было даже не в том, что судьям не платили зарплату, хотя она была достаточно низкая. У судов не было средств для оплаты коммунальных платежей, для закупки бланков повесток. Правосудие порой просто останавливалось.

Судьи продолжают думать по-советски

- Первая причина - это непонимание, что судебная власть необходима, отсюда - невыделение нужных финансов. Вторая причина - уровень правосознания судей. Любое должностное лицо всегда ощущает ведущее направление, которое витает в воздухе, и пытается соответствовать ему. При Ельцине в равной степени было ощущение и потери Советского Союза, и ощущение, что идем к лучшему миру. Судьи были предоставлены сами себе. Возможно, это было хорошо, потому что в этом смысле независимость полностью обеспечивалась.

Другое дело, нельзя сказать, что она была обеспечена на самом деле. Если судьи не зависели в прямом смысле от Кремля, то многие председатели судов оглядывались на губернаторов и мэров.

Если говорить о правосознании, нужно учитывать, что судейский корпус в основном пополняется из кадров: прокуроров, милиционеров, иногда из адвокатов. Что такое советское правосознание? В журнале я наткнулся на статью судьи из Бурятии, который пишет совершенно серьезно, как нужно компенсировать моральный ущерб богатому и бедному. Если бы это прочитал судья из капиталистической страны, он бы ужаснулся. А юрист из Бурятии считает, что бедный будет рад компенсации в размере стоимости одной рубашки, а богатый удовлетворится компенсацией за моральный ущерб в размере стоимости машины. Как нас учили? Богатые это кровопийцы, а бедные - это честные и благородные люди, которые с этими кровопийцами обязаны бороться. Это проявление советского правосознания.

Случай в одном из субъектов на Дальнем Востоке. Женщина-судья отменила акт отлучения от церкви прихожанки, совершенно серьёзно. А что? Церковь - это общественная организация, которая нарушила права своего члена, - так рассуждала судья. Областной суд это решение отменил.

Государство всегда право, даже если нарушает закон?

- Я говорю об общем уровне правосознания, о том, что наблюдаем сегодня. В чем это проявляется? В том, что, если судится человек и государство, то для очень многих судей государство априори право потому, что это - государство. Это вульгарная средневековая пирамида, иерархия, где есть вышестоящие и нижестоящие. И нижестоящий должен подчиняться вышестоящему.

В чём отличие правового государство от нашей вертикали власти? В нём нет понятия вышестоящих и нижестоящих. У каждого чиновника есть своя компетенция, в которую никто не вправе влезать.

Когда готовились к чемпионату мира по футболу 1998 года во Франции, построили огромный стадион в пригороде столицы на территории муниципального образования на пути из аэропорта Шарля де Голля в Париж. Французское правительство обратилось к муниципальному образованию с просьбой выделить место для постройки этого стадиона. Муниципальное образование ответило: стройте, но трассу, которая мимо нас проходит, загоните под землю, чтобы не было шума для жителей. Правительство так и поступило. Вот что значит собственная компетенция - у местного самоуправления свои права, а у федерального правительства свои.

Суд и милиция служат не обществу

- Ещё один фактор, который влияет на зависимость суда. Финансирование судебной власти по закону идет отдельной строкой в бюджете. Но мы знаем, что, кроме открытого бюджетного финансирования, есть и другие рычаги приручения судей, особенно в регионах. По закону судье положена жилая площадь, но можно подождать с квартирой, а можно судье предложить квартиру в престижном районе или в спальном. Можно помочь отремонтировать здание суда, а можно задержаться с ремонтом. Прибавим советские традиции - награждение судей, присвоение им почетных званий "заслуженный юрист" или "деятель науки". В совокупности получим систему зависимости судей.

Судебная власть у нас, как и милиция, и прокуратура, и спецслужбы, служат не обществу. Они служат конкретной политической силе, которая в данный момент находится у власти. Наша политическая система настолько уродлива, что не знает понятий ни "правящая партия", ни "оппозиция". Сейчас, когда говорят про оппозицию, это не есть оппозиция в нормальном смысле этого слова при нормальной политической системе. Если кто-то ругает президента, это не значит, что это оппозиция. При нормальной политической системе ни суды, ни правоохранительные органы не посмели бы откровенно выполнять политические заказы, понимая, что политический маятник качается из одной точки в другую, а профессионалы должны оставаться. Это сдерживает спецслужбы в Америке, спецслужбы в той же Литве. Судебная реформа, даже если будут деньги, не пойдёт вне нормальной политической среды, если не будет системы политической конкуренции.

Зачем нужна прокуратура?

- Если у представителей государства есть такая огромная власть, то она в любом случае должна быть под политическим контролем. Кто-то должен политически отвечать за эту структуру. А у нас никто за нее не отвечает. У меня есть свой проект новой редакции Конституции, который предусматривает, что прокуратура находится под контролем Президента. И меня спрашивают журналисты: "Она и так под Президентом, вы хотите, чтобы прокуратура окончательно была ему подконтрольна?" Одно дело - неформально, а другое дело - быть подотчетным Президенту открыто, публично. Тогда общество может предъявлять Президенту свой счет за действия прокуратуры. А сейчас мы не можем формально предъявлять Президенту свой счет.

Кто у нас осуществляет высший надзор за законностью? Чиновники, которые носят прокурорский китель. Тогда зачем нужна независимая судебная власть? Судебный контроль может быть только высшим надзором или контролем за законностью. Только суд. Тем более, что прокуратура все равно со своими исками об отмене законов региональных, с исками об отмене каких-то решений министерств и ведомств все равно не в праве их отменять, это может только суд.

В законе о прокуратуре две задачи обозначены совершенно по-советски. Это - надзор за исполнение законов федеральными министерствами, ведомствами и федеральными субъектами, органами местного самоуправления, их должностными лицами, органами управления и руководителями коммерческих и некоммерческих организаций, а также за соответствием законам, издаваемых ими правовых актов. Этим прокуратура прекрасно пользуется.

Когда в любой момент в офис коммерческой организации приходит прокурор и говорит, что у них плановая проверка, представьте себе, что думают конкуренты и партнеры об этой коммерческой организации? Раз к ним пришел прокурор, может быть, там и не законченные жулики, но нет дыма без огня. "Ложки-то нашлись, но осадок остался". Этим прокуратура пользуется либо по политическому заказу, либо по вульгарному коммерческому заказу - от конкурентов, от губернатора, или за деньги. Можно прийти с проверкой, ничего не найти, не важно. Важен факт прихода.

Когда к Сергею Шойгу (министру по чрезвычайным ситуациям - Ред.) пришли в свое время в министерство, газеты сразу начали об этом писать. Устинов (Владимир Устинов, генеральный прокурор - Ред.) говорил, и Шойгу ему поддакивал: это у нас плановая проверка. Но если есть нарушения, подавайте иск в суд! Если уголовное преступление, предъявляйте обвинение и идите в суд! У нас прокурорские проверки происходят до сих пор по сталинской модели. И уже прокуратура оказывается главным защитником прав человека. Устинов с гордостью говорил, что мы защитили столько-то сотен или тысячи граждан.

Это еще одна возможность прищемить кого нужно. Какое это имеет негативное последствие. Фактически консервируется тот патернационализм, который у нас и так выше крыши существует. Кстати, в Конституции есть прекрасная статья: граждане имеют право на самозащиту своих прав. Вместо того, чтобы учить их этому и создавать нормальную, доступную судебную систему, вынуждают людей идти в прокуратуру. Когда бы учили отстаивать свои права и интересы, в случае, если сосулька на меня упала, я без всяких проволочек пошёл бы в суд, и мне заплатили бы за проломленный череп достаточно большую сумму от государства. Люди так и не научились защищать свои права, редкие случаи есть, но в целом мы не умеем защищать свои права. И нам не предлагают этого. Во-первых, сложности с доступностью правосудия. А во-вторых, оказывается, что прокуратура нас защищает.  

Сергей ПОПЛЁВИН, Пенза. Газета "Любимая газета - Пенза", № 1, 5 января 2005 года.