Передача Китаю Тарабарова и половины Большого Уссурийского острова вызвала серьезную тревогу в среде российской научной элиты, занимающейся проблемой российско-китайских отношений.

- Больше недели после поездки Владимира Путина в Китай у меня дома разрывался телефон, настроение у меня и у моих коллег было очень тяжелым, - признался хабаровским журналистам профессор Института стран Азии и Африки при МГУ Виля Гельбрас. Доктор исторических и кандидат экономических наук, вот уже много лет он занимается изучением экономических, социальных и политических проблем Китая, а также вопросов государственной и национальной безопасности России. Член Европейской и Российской ассоциаций китаеведов. Главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук. Эксперт Комитета по международным делам Госдумы России. В минувшую пятницу он согласился ответить по телефону на вопросы журналистов хабаровских СМИ. "Селекторная" пресс-конференция, которая прошла в кабинете заместителя председателя Хабаровской краевой законодательной думы Александра Громова, стала возможной благодаря технической поддержке общественной организации "Открытая Россия".

- Виля Гдаливич! Ратификация "дополнительных" соглашений, подписанных президентом Владимиром Путиным в Пекине, должна вот-вот состояться в Госдуме и Совете Федерации России. В связи с этим вопрос к вам как к эксперту думского Комитета по международным делам. Обращался ли к вам кто-нибудь с просьбой провести компетентный анализ достигнутых договоренностей?

- Увы, нет. Даже узнать о содержании подписанных документов мне удалось с превеликим трудом. Поверьте: пришлось приложить к этому немало усилий, но и по сей день я не уверен, что знаю все. Хуже того: ведь на всех этапах обсуждения политики России на Дальнем Востоке вопрос об островах даже не поднимался. Так что мы здесь пребываем в таком же шоковом состоянии, что и вы. Должен заметить, что я - один из тех, кто активно выступает против такого рода "прорывных" решений. Ведь они способны потянуть за собой массу неприятных последствий. Даже если не говорить о проблемах, с которыми теперь может столкнуться Хабаровский край, все же необходимо понимать, как подобные вещи "аукаются" на мировой арене. Ибо если для России оказалось возможным решить территориальный спор с Китаем по принципу "пятьдесят на пятьдесят", то в совершенно новой ипостаси предстает проблема Курильских островов, пограничного размежевания с прибалтийскими республиками, Калининграда, наконец. Вот почему так сложно понять саму логику подобного решения президента. Могу только предположить, что здесь, очевидно, имел место какой-то торг.

- Многие сегодня склонны считать, что предметом "торга" была пресловутая нефтяная труба "Ангарск - Дацин"...

- Напротив, я не думаю, что передача Тарабарова и части Большого Уссурийского острова была как-то связана с "нефтяным" вопросом. С большей степенью вероятности можно предположить, что предметом торга явилась судьба Транссибирской магистрали. Китайцы уже сегодня, в принципе, готовы проложить у себя железнодорожную магистраль, которая существенно бы сократила путь от портов КНР и Кореи до Западной Сибири, а в этом случае на Транссибе можно ставить крест. Возможно, в Пекине была достигнута договоренность о том, что в обмен на острова Китай не будет пока работать в этом направлении... Впрочем, в условиях отсутствия информации и это всего лишь версия.

- Как ученый-китаевед, вы, наверное, интересовались реакцией китайских средств массовой информации на "решение последней пограничной проблемы"?

- О-о, реакция просто отличная. И не только собственно китайских СМИ, но и той прессы, которая издается китайцами в России. Везде оценки пекинских соглашений весьма положительные.

- Но почему же для Китая было это так важно - получить острова возле Хабаровска?

- Именно потому, что они имеют важное стратегическое значение. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять: владение островами позволяет (при желании) "перерезать" Транссиб и отрезать, таким образом, Дальний Восток от России. Ведь у России здесь нет развитой в хозяйственном отношении инфраструктуры, которая так же, как Транссиб, связала бы в единый комплекс Амурскую, Еврейскую автономную области, Хабаровский и Приморский края. И хотя у нашей страны на сегодняшний день нет военных врагов, все же правомерна постановка вопроса: зачем Китаю нужно было "оприходовать" эту территорию именно сейчас, когда мы на весь мир кричим о наших удивительных, теплых отношениях? Откровенно говоря, этот вопрос меня очень беспокоит. Очень вероятно, что для Китая это первый шаг для того, чтобы попытаться аннулировать российско-китайские договоры, по которым к нам отошли Сахалин, Приморье и практически весь Хабаровский край. И если допустить, что это действительно первый шаг, то нужно и подходить к нему соответствующим образом...

- В связи с этим неизбежно встает вопрос о протоке Казакевичевой, которая раньше была пограничной, а теперь является внутренними китайскими водами. Многие полагают, что сейчас очень многое зависит от того, углубят ли ее китайцы или, наоборот, засыплют, чтобы присоединить острова к береговой части своей территории. Каковы ваши прогнозы на этот счет?

- Вопрос, действительно, стоит очень остро. Хотя о намерениях Китая в отношении протоки пока ничего не известно. В принципе, с экономической точки зрения Китаю было бы выгоднее углубить протоку и сделать ее судоходной. Тогда китайские суда экономили бы топливо за счет сокращения водного пути на сорок километров. Однако если допустить, что достигнутые соглашения для Китая лишь первый шаг для аннулирования "царских" договоров, тогда протоку Казакевичеву, скорее всего, засыплют.

Тогда острова Тарабарова просто не станет (а Большой Уссурийский остров хабаровчане уже соединили с Тарабаровым), китайский берег "удлинится" по направлению к Хабаровску, и неизбежно встанет вопрос о том, что границу на этом участке надо проводить заново - в соответствии с российско-китайским Соглашением о демаркации границы 1991 года, где сказано, что граница должна проходить посередине главного фарватера Амура.

Таким образом, Россия в перспективе может лишиться и той части Большого Уссурийского острова, которая по нынешнему "дополнительному" соглашению осталась за ней. Впрочем, я бы не хотел заниматься прогнозами. И в первую очередь потому, что после того, как Россией была сделана столь мощная уступка, возможны самые разные варианты развития событий. И меня лично очень пугает, что Россия начинает вести себя по отношению к Китаю как слабая, зависящая от него страна, так, как в свое время вели себя по отношению к СССР Болгария, Венгрия, Польша. Успокаивает одно. Мы сейчас все привыкли считать, что в Китае все "беспроблемно" и идет по восходящей. А это не совсем так. На самом деле Китай еще ждут свои проблемы, и мы все еще можем здесь выстраивать свою политику. Главное - чтобы она была. Очень важно, чтобы правительство России имело четкую и выстроенную государственную политику на Дальнем Востоке.

К сожалению, пока это - из области пожеланий. Наши политологи или те, кто числят себя таковыми, сегодня не удосуживают себя анализом процессов, которые происходят на восточных рубежах государства. Вся наша политическая мысль нацелена ныне на Европу. У нас, к сожалению, практически нет сейчас политологов, которые любят, знают и, главное, понимают Китай. Такая же, к слову, ситуация с Кореей и Японией. Отсутствует выстроенная еще царским и сохраненная советским правительством целевая подготовка кадров для работы на "восточном" направлении. Хотя, казалось бы, таких "спецов" готовит масса институтов, а толку мало. Значит, наша задача сегодня - не просто выстроить эту "восточную" стратегию, а еще и воодушевить народ этой стратегией. Сюда должны обратить свой взор политики, сюда должен потечь капитал. В противном случае передача островов Китаю может стать для России началом того, что комментировать не хочется.  

Ольга НОВАК, Хабаровск. Газета "Тихоокеанская звезда", 16.11.2004 г.