Через несколько месяцев в России будут отмечать шестидесятилетие Победы в Великой Отечественной войне, победы над фашизмом. Но так ли окончательна эта победа? Усомниться в этом позволяют участившиеся в последнее время акции экстремистов и фашистов: нападения на синагоги, погромы на неправославных кладбищах, убийства иностранных студентов, свастики, появляющиеся на стенах наших домов и лозунги "Россия - для русских!". Ксенофобия - одна из страшных угроз, и если не будет элементарного согласия между русскими и нерусскими, то Россия развалится. Поэтому мало сохранить память о событиях прошлого, необходимо извлечь из них уроки для будущих поколений. Об этом - беседа с Аллой ГЕРБЕР, писателем, Президентом общественного Фонда "Холокост".

Геноцид - это всегда против всех

- Недавно президент Путин признал, что в борьбе с ксенофобией в России власти допускают ошибки. "Что-то у нас не так работает", - сказал российский президент. В то же время он подтвердил, что государство будет жёстко пресекать любые проявления ксенофобии. "Для многонациональной России достижение межнационального согласия является фундаментальным условием существования страны". Что, по-вашему, случилось со страной, которая много лет проповедовала интернационализм и дружбу народов?

- Это случилось не сегодня. И даже не вчера. В Великую Отечественную войну мы победили гитлеровскую Германию, но мы не победили фашизм. Фашизм остался. Он, так или иначе, о себе сейчас заявляет и в Европе, и в Америке. Все дело в том, как реагирует на это общество. Оказалось, что в России он очень опасен.

Тема Холокоста в нашей стране долгое время вообще не поднималась. Ситуация стала меняться только с 1992 года, когда к власти пришел президент Борис Ельцин. Слово Холокост еще никому не было известно. Мы начали внедрять это понятие в сознание людей. Память об этом самом страшном геноциде, который был за всю историю человечества. Это не единственный геноцид в истории, но он потрясает тем, что задачей было уничтожить целый народ только по одной-единственной причине, что этот народ назывался евреями. Такой индустрии смерти, такой индустрии уничтожения народа не было за всю историю человечества. Мы не только стараемся сберечь память, но хотим создать условия, чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось. Девиз нашего фонда "Память и Предупреждение". Не только память, но и предупреждение. Потому что Холокост - это трагедия еврейского народа, но это не его проблема. Холокост - это проблема всего человечества. Это - глобальный геноцид, который мог бы коснуться любого народа. Геноцид - это всегда против всех, а не против одного народа. Не знать и не понимать, что это была за трагедия, допущенная людьми, не разобраться в этом - значит, не иметь возможности противостоять тому шовинизму и расизму, которыми сегодня болен мир, а не только Россия. Наша страна, победившая фашизм, сегодня оказалась под серьезной угрозой "коричневой чумы". И очень важно знать, что мы передадим детям - ненависть или толерантность.

- Тем не менее, вам могут возразить, что тема уничтожения евреев в годы войны - тема локальная: в войне погибли миллионы русских, белорусов, украинцев, поляков… Мне приходилось читать в СМИ и такое мнение, что Холокост и нарождающийся в России неофашизм - это вообще надуманная проблема для того, чтобы получать деньги от иностранных спонсоров.

- Меня это совсем не удивляет. Я сама видела демонстрации с плакатами: "Холокоста не было! Евреев не сжигали!.. Евреи - пятая колонна!". Ну что же… Это очень удобно, когда есть враг, на которого можно свалить неудачи. Вы обратили внимание, что государство все чаще использует националистическую и имперскую риторику в политических целях, поощряя и легализуя соответствующие настроения в обществе? Это тоже началось не сегодня. Когда-то я была участником движения писателей "Апрель". И вот однажды, на заседании нашего клуба в Доме литераторов, куда просто так пройти невозможно, появились человек 70 "памятников". Это была одна из самых первых неофашистских организаций - "Память". Они вошли в зал с мегафонами, с обычным набором: "Убирайтесь в Израиль", "Бей жидов" - все, что было, к сожалению, в истории, начиная с кишиневских погромов 1903-го года. Меня потрясли участники этого погрома. Это были какие-то странные тетки. Одну запомнила на всю жизнь: с авоськой, там болтался кусок сыра, она им размахивала и кричала весь этот набор. Какие-то мальчики маргинального вида, "прыщавые мальчики", плохо промытые, с желтыми лицами, мальчики из Подмосковья, из неблагополучных семей. У меня не было чувства, что это какие-то приспешники, основоположники будущего скинхедского движения. Они вызвали у меня только чувство сострадания. Это были несчастные люди, которые не знают, куда деться. Их позвали - они пошли. И им легче думать, что кто-то во всем виноват. Что кто-то виноват в том, что у нее единственный кусок сыра, кто-то виноват в том, что родители этого мальчика пьют, и, наверняка, его били в детстве. И сейчас он, такой желтозубый и такой измученный, стоит и, вместе со всеми, кричит…

Потом был судебный процесс, единственный в нашей стране антифашистский процесс, который закончился обвинительным приговором. Тогда мы не думали, что эти юнцы превратятся в откормленных, обученных, хорошо экипированных молодчиков. Не думали, что они будут вскидывать руку на площадях и улицах России в фашистском приветствии. Не думали, что они придут в консерваторию в черных рубашках со свастикой, а весь зал будет молчать. Не думали, что Государственная дума отклонит предложение почтить минутой молчания память жертв Холокоста...

Я стала депутатом Думы. И в Думе уже были не мальчики и не тети с кусочком сыра. Это были депутаты с резкими антисемитскими и ксенофобскими высказываниями.

А из этих маленьких "памятников", маленьких организаций, неофашистских, маргинальных, беспомощных каких-то, лишенных какого-либо знания, какой-то программы, какой-то воли, кроме воли кулака, из этих организаций стали появляться партии. Стали появляться группы, стали появляться идеологи. Идеологи очень серьезные - со своими теориями, почему Россия для русских. Все это произошло за каких-нибудь четырнадцать лет.

Все это происходит очень постепенно. По опросам центра Левады в 2003 г. 53% населения поддерживали лозунг "Россия для русских". Такое же количество опрошенных отрицательно относилось к чеченцам, несколько меньше, 50% - к цыганам. Сегодня до 70% населения России больны ксенофобией: около 60 % россиян высказались за создание черты оседлости для кавказцев, 43 % - для евреев. Это тот случай, когда "людей, не таких, как "мы", сначала лишают прав, потом лишают права "жить среди нас", а потом лишают "права жить".

19 июня в Петербурге был убит главный российский эксперт по фашизму Николай Гиренко. Убийство произошло накануне начала процесса по делу РНЕ в Новгороде, на котором Гиренко выступал в качестве эксперта. Я уверена, что антифашист убит именно за свою антифашистскую деятельность. Именно Гиренко принадлежит методика, позволяющая классифицировать преступления на национальной почве, выведя их из разряда простого хулиганства. Его экспертизы играли решающую роль в принятии судебных решений, которые стали прецедентами осуждения за экстремистские действия.

Но наша власть не может допустить огласки, поэтому в "Комсомольской правде" были опубликованы статьи Ульяны Скойбеды, выставляющие правозащитников в качестве людей, раздувающих фашистскую опасность ради получения грантов. Это совершенно в русле заявлений президента о том, что правозащитные организации работают не на благо России, а на идеологического противника.

Я просто не понимаю, как люди не замечают очевидного: дело не в евреях, кавказцах, украинцах или американцах. Дело в нас самих. Пока нас можно зомбировать, пока нам можно подсунуть в качестве врага любого, просто не похожего на нас человека, мы никак не застрахованы от повторения ужасов Холокоста!

Я недавно прочла потрясающую статью в "Комсомольской правде" некоего Юрьева о том, кто наши внутренние враги. Я не знаю, как вы, а я - типичный его внутренний враг. Потому что я не страдаю американофобией, я не страдаю украинофобией. Но не страдаю я и русофобией! Я просто не хочу, чтобы вернулась Империя, я не хочу, чтобы вернулся тоталитарный режим, я не хочу, чтобы вернулась диктатура - всего этого не хочу, значит, я есть его внутренний враг.

- Алла Ефремовна, но согласитесь - всего этого не было в СССР?

- В советское время существовал государственный антисемитизм. И хотя никто не говорил с трибун речей о высылке или лишении прав, но евреев не принимали некоторые вузы, не дозволялось занимать какие-то государственные посты. Он и сегодня остался. Практически уже на генетическом уровне, в подкорке . Но дело-то ведь не только в антисемитизме сегодня. И даже не столько в нем. Вот к примеру американофобия.

Мы понимаем, что Империя СССР рухнула не потому, что был заговор, не потому, что какие-то темные силы. Она себя изжила. Кончилась жизнь этой империи. И люди, которые эту страну потеряли, остались теми же самыми маленькими людьми, но без этой страны. Поэтому было чувство жуткой растерянности, потеря идентичности, и непонимание, кто я такой и что я такое. А им тут же подсунули объяснение: Кто разворовал страну? Америка. Это, конечно, ее заговор. Ну, и, конечно, евреи - они всегда виноваты. Дальше пошел уже и Кавказ.

Есть одно маленькое стихотворение поэта Валерия Хотюшина, который получил есенинскую премию:

"С каким животным,

иудейским страхом

С экранов раскудахтались они.

Америка, поставленная раком -Единственная радость в наши дни.

И не хочу жалеть я этих янки,

В них нет другим сочувствия ни в ком.

И сам готов я, даже не по пьянке,

Направить самолет на Белый Дом".

Это лауреат есенинской премии. Так что, эта фобия всячески воспитывается и культивируется всеми этими нашими так называемыми "почвенниками", всеми этими творческими союзами.

Весной 2004 года в России был проведен конкурс школьных сочинений на тему "Что значит быть русским сегодня?". Инициаторы конкурса получили 600 сочинений из 60 регионов России, а также из Украины, Молдавии, Казахстана и государств Балтии. Наряду с негосударственными структурами националистического толка в организации мероприятия участвовал Комитет по культуре и туризму Госдумы. Региональные образовательные структуры и директора школ оказывали всяческое содействие организаторам конкурса, видя в этой общественной акции директиву нижней палаты Федерального Собрания России.

Все сочинения основаны на идее "у нас была великая держава", проникнуты тоской по социальной справедливости и национальном величии. А где начинается тоска по "великой державе", там есть и поиск "врагов", эту державу разрушивших, в том числе и внутренних.

Поэтому так ли уж удивительно, что выпускник ростовской средней школы в сочинении на тему Холокоста мог написать: "Да, это было ужасно - миллионы трупов, море крови, горы пепла и человеческих тел. И все книги на эту тему пишут, конечно же, евреи. Я не могу сказать, что уничтожение народа - это хорошо. Никто не давал права отнимать жизнь у человека. Но не могу сказать, что это плохо. Ведь именно евреи, которые сидят в Государственной думе, руководят в правительстве, делают из великой страны посмешище. Именно за их жадность и хитрость я их не уважаю. Мне подсказывают писать, что мне их жаль. Да, конечно, жаль. Ведь их смерти были напрасны и бессмысленны. Но все же Адольф Гитлер был в чем-то прав. Если бы я был на месте Адольфа Гитлера во время Второй мировой войны, то я бы уничтожал еврейскую расу оружием массового поражения. Думаю, тогда бы это было не так уж страшно и мучительно".

Этот поиск виноватого привел к тому, что виноваты все чужие. Виноваты все, которые не такие, как мы. Виноваты черные, виноваты рыжие, виноваты косоглазые. И от этой виноватости, по данным центра Левады, 70% населения хотели бы, чтобы в России жили только русские. Это страшная цифра.

Чему удивляться, если с подобными лозунгами выходят на выборы те, кто возглавляет партии и сидят, как минимум, в Думе? Если Жириновский кричит: "Мы за русских, мы за бедных!". Почему мы должны удивляться, что Мария Ивановна с Петром Петровичем тоже так говорят, когда власть тоже так говорит?

Люди чувствуют себя сильнее, когда есть такие, как Рогозин, Макашов, еще кто-то, которые говорят: "Ребята, нас 80%". Вот именно. 80%. Чего же вы боитесь? Почему такая угроза для вас какой-нибудь азербайджанец, армянин, еврей? Почему же такой страх перед теми, у кого не такой нос или не такие глаза? Почему нет чувства собственного достоинства? Когда у человека есть чувство собственного достоинства, он никогда не унизит себя до ненависти к кому бы то ни было, тем более по национальному признаку.

По официальным данным, в Москве сегодня семь тысяч скинхедов. Я думаю, что их гораздо больше. В Питере - пять тысяч. В Волгограде - около трех тысяч. Всего, сегодня, по стране - более пятидесяти тысяч. Это - армия. За ними, над ними стоят определенные группы. РНЕ - не единственная фашистская партия, их очень много. Когда убили Николая Гиренко, то фашистская партия взяла на себя вину за это преступление. А Севастьянов - известный нацист ("Русскодержавная партия"), - на сайте поздравил своих коллег, своих единомышленников с замечательно благородным почином. И перечислил сорок три человека - список всех врагов русского народа. Так кто следующий?

- Почему тогда правоохранительные органы, органы государственной власти не видят этой угрозы? Ведь очень мало дел возбуждают по статье за разжигание национальной розни? Какой должна быть государственная политика в этом вопросе?

- 47 убийств на национальной почве совершено в России за последние два года, но в 2004 году обвинения стали предъявляться по "национальной" статье. До этого подобные преступления объяснялись хулиганством или разбоем. В течение 2004 года до суда было доведено только одиннадцать дел. Потому что правоохранительные органы уже не могли больше молчать, когда одно за другим пошли убийства: убийство таджикской девочки, убийство корейца, убийство китайца, во Владивостоке убийство африканского студента, убийство ливийского студента.

В стране гуляет самый откровенный нацизм, и это делают люди, которые находятся во власти. Нет никакой реакции, ничего, как будто это так и нужно, и общество считает, что так и нужно. И поэтому продолжает думать, что это и есть та позиция, которую они должны поддерживать.

Ксенофобия востребована властью. Это совершенно точно. Она востребована властью для того, чтобы доказать, что обществу нужен порядок, сильная и крепкая рука. Ксенофобии, всевозможные этнические разборки тоже требуют установления твердой руки. Страх невольно должен привести людей - как хорошо, что пришел жандарм. Жандарм нашей собственной страны. Эти ребята выгодны, может быть, не самой верхушке власти, а выгодны тем, кто собирается сменить эту власть, кто собирается прийти ей на смену.

Все то, что произошло за последние четырнадцать лет , произошло из-за натравливания людей друг на друга. Это те этнические конфликты, в которых власть, по моему глубокому убеждению, абсолютно заинтересована.

Вот в спокойной тихой Швеции вышла книжка, которая называется "Передайте об этом детям вашим", это книжка о Холокосте, который был на оккупированной фашистами территории восточных стран. Книжка, которая попала буквально в каждую семью. Это то, что называется семейное чтение. В Стокгольме устраивают Конгресс по Холокосту. Память и предупреждение - вот девиз этого конгресса. Потому что опасность эта не только у нас. Подымают голову нацисты почти во всех странах. В Германии, в день "хрустальной ночи" - стотысячная толпа вышла на митинг во главе со Шрёдером. Вы знаете, что, когда во Франции было уничтожено несколько памятников евреям, Миттеран возглавил митинг. Мы знаем замечательные примеры подлинного достоинства президента, подлинного достоинства власти.

А что касается нашей государственной политики... Мы все ждем, что кто-то за нас что-то сделает: государственная политика, Путин что-нибудь сделают. Но мы должны сами. Каждый - что может. Я не жду ничего ни от этого правительства, ни от Путина, ни от кого. Я стараюсь что-то делать сама. И мои товарищи - тоже. Может, я не права, но так мне кажется.

У нас целый народ, как "Женщина в песках"

- Алла Ефремовна, год назад, в декабре, в Государственную Думу не прошла ни одна из демократических партий. Много писалось и говорилось о причинах этого поражения. Говорилось и о том, что это поражение интеллигенции, которая по-прежнему "страшно далека от народа"…

- Я не думаю, что это поражение интеллигенции, потому что то количество процентов, которое набрали правые партии, "Союз правых сил" и "Яблоко", я думаю, это и есть та интеллигенция, которая живет в нашей стране, больше ее, мне кажется, просто и нет. И та, и другая партии вовсе не считали, что они только партии интеллигенции, они все-таки думали, что они партии, обращенные к начинающим бизнесменам, к студентам, особенно "Союз правых сил", членом которого я являюсь.

Было очень обидно и грустно слышать всевозможные реплики по поводу того, что давно пора, что пришли вот такие люди, как Рогозин, давно пора, чтобы Жириновский набрал больше голосов. И говорили это люди не самые глупые. Была потребность в каких-то очень старых идеях, в идеях национальных, национального достоинства, если вообще можно имя Рогозина соединять с понятием достоинства. Я его хорошо знаю, потому что в 1993-м году он был моим конкурентом, представителем "Союза русских общин", и тогда он выражался куда более откровенно. И "Россия для русских" для него не было таким уж неожиданным словосочетанием, он его употреблял довольно часто. Он обычный, средней руки националист, весьма неинтересный, неубедительный, серый человек. Когда-то был замечательный спектакль Анатолия Васильева по пьесе Славкина "Серсо", и там была фраза: "Серое объединяется, серое наступает, серое и побеждает". Вот серые объединились, и серые победили. Потому что те, кто голосовал за "Единую Россию", это те же, в общем, серые люди, которые хотят, чтобы их серость была сохранена, и их достаточно серая жизнь, но, тем не менее, гарантированная, тоже была бы как-то им обеспечена.

- Однако все мы помним, что в начале 90-х в политику пришли как раз не серые, а яркие личности. Тем не менее, по прошествии десятилетия мы имеем сегодняшнюю "серую" власть, а имена прежних лидеров у людей не вызывают ничего, кроме агрессивного раздражения и насмешек. Почему?

- Вы знаете, я недавно смотрела фильм "Московская сага", даже не сам фильм, а документальные кадры о том, как они фильм снимали. И вдруг в конце - кадры наших демонстраций девяностых годов. Я иду впереди. И я подумала: "Боже мой, у меня все-таки останется что-то такое. Я это все-таки сделала". Было такое ощущение почти счастья.

Когда я была в "ДемРоссии", потом в "Демвыборе России", депутатом от "Демвыбора России", я считала, и сейчас считаю, что главная наша беда в том, что мы не научились говорить с людьми, говорить с народом. Многое из того, что мы имеем сейчас, происходит из-за того, что мы не умели разговаривать со многими, людьми окраин, людьми, много потерявшими и оказавшимися на обочине жизни. Мы с ними не сумели правильно говорить. И из-за этого многие наши беды и многие потери наших демократических завоеваний.

Мы находились на грани катастрофы: в стране не было никакого золотого запаса, не было запаса хлеба, не было ничего. Единственное, что можно было сделать - это отпустить цены. И они были отпущены. Конечно - полная растерянность: бабушки потеряли гробовые, дочери потеряли наследство, все что-то потеряли. Это было не просто, но необходимо. У нас были замечательные первые младореформаторы, но они были у власти шесть месяцев. А надо было корректировать каждый день, каждый час. И все это надо было объяснять людям.

Я сейчас говорю не о конкретных фигурах Ясина, Гайдара или кого-то еще, хотя я благодарна Богу, что я их знаю, и близко знаю. Я говорю о том, что сам процесс реформирования, той революции, которая произошла, был очень сложен. Все было непонятно, а главное - наглядно плохо: люди теряли свои сбережения. Признать это сердцем люди не могли. Не объясняли, спешили, торопились, быстрей. И это было правильно, потому что тогда была опасность коммунистического реванша.

Но мы не учились у коммунистов хорошей и умелой пропаганде. Когда произошел сброс цен, когда начался рынок - все это надо было объяснять на пальцах. У людей ничего не было, они были голые и босые, им это имущество давно не принадлежало. Но у них создалось ощущение, что их обворовали.

Это была революция, и далеко не бескровная: три мальчика, которые погибли в 1991-м году, это была первая кровь. А дальше уже стали убивать друг друга во всевозможных разборках. И, наконец, Чечня, все то, что происходит на Кавказе - это же тоже результат этой революции.. Так что, она совсем не бескровная.

У людей произошла потеря идентичности. Ведь раньше у человека был минимум, который он получал. Как говорила мне одна женщина: "Ну, что? Я работала. В дом отдыха поеду. Правда, котлеты с макаронами, но все-таки дом отдыха". В детском саду ребенок болел все время, но какой-никакой детский сад. Потом как-никак, но на гроб будет. То есть у человека было какое-то обеспечение анти-жизни, но оно ему казалось жизнью. От него не зависело почти ничего. Очень много зависело от того, как он служит, как он лижет, как он в партию вступил, как он стучит, как он доносит. А от человеческой индивидуальности, от таланта, от ума зависело крайне мало.

Сегодня человек все-таки знает, что он что-то сможет: "Я понимаю, что полно кругом идиотов, я понимаю, что есть чиновники, я понимаю, что есть спекулянты, бандиты, аферисты и все такое, но - есть я. И я им это докажу". Сейчас возможна такая постановка вопроса, но люди-то годами привыкали, что все решат за них. Многовариантность - вот что такое общество, в котором мы сегодня живем. При всех его недостатках. Но для очень многих людей эта многовариантность - это гибель. Они этого не хотят, они хотят порядка, они хотят "дважды два - четыре" хоть ты тресни. И ничего больше. Пусть так все и будет, как оно было.

Есть магия прошлого, есть мистификация прошлого. "Вот раньше…". А что раньше? Когда начинаешь долго и подробно говорить, тратя на это кучу сил, выясняется, что ничего тогда. Единственное, что было у человека, это то, что за него постараются.

Почему такой рейтинг у Путина? У многих людей появилось ощущение, что есть что-то похожее, что было тогда: есть хозяин. Это вечная, рабская психология - иметь хорошего барина. Кончилось крепостное право, а уходить не хочется.

Помните, была замечательная повесть Кобо Абэ "Женщина в песках"? Когда она сидела в этой яме долго-долго, и, наконец, ее выпустили. Она захотела обратно. Она не умела жить на свету. У нас целый народ, как женщина в песках.

- Вы были одним из организаторов Гражданского демократического конгресса, состоявшегося в конце декабря прошлого года. Наверное, как и я, вы обратили внимание на то, что очень мало молодых лиц было в этом зале, только экологи, пожалуй, больше никого. Все остальное - это лица пятнадцатилетней давности. В это же время, как вы знаете, шел конгресс, организованный Рогозиным, куда была согнана молодежь. Получается так, что поколение восемнадцати-девятнадцатилетних мы потеряли: они ушли к Лимонову, к Рогозину. Что, по-вашему, нужно делать для того, чтобы те дети, которые сейчас растут, все-таки отличали черное от белого и "не покупались" на националистскую и ксенофобскую риторику?

- Спасибо вам большое за точное замечание относительно молодежи на Гражданском конгрессе. Я действительно была жутко расстроена, что так мало молодых. И тут дело не только в том, что молодежь пошла в скинхеды или в национал-большевики. Дело в том, что молодежь никуда не пошла. Это для меня самое страшное - полное равнодушие и инертность.

Я знаю много замечательных молодых людей, студентов, которых я просто просила прийти на конгресс, молодых актеров, молодых режиссеров, молодых киношников. Ответом было: "Ничего из этого не выйдет… Опять поговорим и все..". Они изначально считают, что ничего не выйдет, и никто не пришел.

Что делать, чтобы не потерять наших детей? Разговаривать. С детьми, с учителями, с родителями. Просвещать. Помню, два года назад я была в одной школе. Встал мальчик Егор, я его очень хорошо помню, и говорит: "Я, Алла Ефремовна, убежденный антисемит". Я говорю: "Слава богу, что есть убеждения. Потому что есть люди, у которых вообще никаких нет убеждений. У тебя эти убеждения - уже хорошо". Дальше я его все-таки разговорила, и он дал мне полный набор, что "если в кране нет воды…" и т.д. Встала одна девочка и говорит: "Ты, Егор, идиот. Вот я, абсолютно русская…". И дальше она стала ему говорить, что это за народ, какая у него история. Я бы так не сказала, честное слово. Я бы постеснялась, мне бы казалось нескромным. Все в гробовом молчании слушали ее. Я почти не вмешивалась. Через три недели он, видно, достал где-то мой телефон, позвонил и говорит: "Алла Ефремовна, это Егор". Я говорю: "А, здравствуй. Убежденный антисемит?". Он говорит: "Нет. У меня сейчас другие убеждения". Я говорю: "Ну, совсем хорошо". Это моя победа. Вот что надо делать. Знаете, как когда-то: котомка за плечами и вперед, в народ. Наверное, только так.

- Как, по-вашему, не пора ли демократическим силам распустить СПС и "Яблоко" и объединиться под другим названием, как это сейчас предлагают?

Я - член партии СПС, у меня много внутренних разочарований, но я верный человек. Гайдар и Ясин же не ушли из партии, и я не уйду. Мы стараемся каждый на своем участке делать, что можно. Я очень рада победам СПС на региональных выборах, это очень правильное направление. У развитого общества все равно нет другого будущего, кроме демократического пути. Я и на Гражданский конгресс пошла потому, что эту власть надо либо менять, либо до нее надо докричаться. Нужно заставить ее слышать и уважать нас.

СПРАВКА: Гербер Алла Ефремовна.

Родилась 3 января 1932 года в Москве. В 1956 году окончила юридический факультет МГУ, была приглашена в московскую адвокатуру. Начав печататься в "Московском комсомольце", прервала юридическую деятельность. В 60-е годы работала журналистом в газете "Вечерняя Москва" и журнале "Юность". Писала "вольнодумные" статьи в журнале "Радио и телевидение", затем работала в "Журналисте" в команде Егора Яковлева, откуда ее вместе с 11 коллегами уволили "по собственному желанию" за идеологические ошибки.

С 1957 по 1960 годы работала в журнале "Культура и жизнь". Некоторое время - на киностудии имени Горького, затем, с 1973 по 1978 годы, была обозревателем в журнале "Советский экран".

С 1978 года - свободный журналист. Много писала, книги и статьи в "Известиях" , "Юности",

ездила от Бюро кинопропаганды с фильмами и лекциями об Андрее Тарковском, Кире Муратовой,

Владимире Высоцком, Александре Галиче.

С 1985 года активно включилась в общественную деятельность, стала членом независимого движения писателей "Апрель". Вошла в координационный совет движения "Демократическая Россия", стала одним из организаторов и членом совета Российского антифашистского центра.

В 1993 - 1995 годах - депутат Государственной Думы, член Комитета по образованию, культуре и науке. Член партии СПС.

Член Союза писателей и Союза журналистов Москвы. С 1995 года - научный сотрудник Института экономики переходного периода,

Президент общественного Фонда "Холокост".  

Елена СУРИКОВА, Кемерово. Газета "Наша газета", № 2 (1632), 14 января 2005 года.