Есть известная шутка о том, что мы, русские, лягушек не едим - мы на них женимся. "Такое ощущение, что гражданское общество в России повторяет путь царевны-лягушки. 10 лет назад про него не говорил ни один человек - где-то "в болотах" оно было. Потом был спор - есть оно или нет. Теперь нет выступления, где оно не упоминалось бы", - шутит известный общественный деятель, руководитель института национального проекта "Общественный договор" Александр Аузан. Есть ли сегодня в России гражданское общество? Как и в чем оно проявляется? И может ли с ним "от страстного поцелуя главы государства произойти что-то исторически и политически важное"? На эти и многие другие животрепещущие вопросы Аузан ответил на одном из семинаров Клуба журналистики "Из первых уст" фонда "Открытая Россия".

Что такое вообще - пресловутое "гражданское общество"? У Ауазана есть вполне понятное определение на этот счет. "Когда общественные блага производит не государство, а кто-то иной, отличный от государства, это и есть гражданское общество, - считает он. - Гражданское общество - вещь гораздо менее "религиозная", чем нам кажется. Это такой способ производства общественных благ, когда люди добровольно соединяются в какие-то комбинации".

Чтобы понять, на каком этапе сегодня находится гражданское общество в России, придется заглянуть в недалекое прошлое - 90-е годы. "Я полагаю, что и гражданское общество было, и государство было. Но мы как-то не сознавали, что "говорим прозой", - считает Александр Аузан. - Не было сознания того, что гражданское общество существует. Да и у государства, похоже, не было такого осознания насчет себя самого. То есть министр знал, что он министр. И губернатор знал, что он губернатор. Но понимания того, что они вместе образуют некую государственную власть, не было. То же самое я бы сказал про экологическое движение, кондоминиумы, кредитные союзы, общества защиты потребителей".

Одним словом, "деревья были - леса не было". И, по ироничному мнению Аузана, это было правильно: "Государственная власть тогда, к счастью, не замечала, что в стране существует гражданское общество. А это, знаете ли, очень способствует его развитию".

Затем власть стала консолидироваться. И взаимоотношения сразу изменились. "Консолидация власти, которая началась примерно с 99-го, поставила гражданское общество перед проблемой: либо мы тоже начинаем каким-то образом консолидироваться, либо нас уже никто не услышит. Потому что министр уже ничего не решает или решает очень мало. Поэтому начались определенные координационные процессы", - отметил Аузан.

Уроки для общества

Что выяснилось за время существования этого самого "гражданского общества" в России? Много чего. Например, что оно - значимый экономический фактор. "Даже сейчас не многие это понимают, но я приведу простой пример. В марте 2001 года у нас были комплексные переговоры с правительством России. Они касались налоговых условий, которые были введены в 2001 году и были технически неисполнимы. В частности, единый социальный налог на бесплатные услуги, индивидуальный налог и номер бомжа, которому выдали похлебку, начисление ветерану подоходного налога за выданную ему гвоздику и много чего еще. Мы сказали: в этих условиях мы не можем продолжать нашу деятельность, какую именно - предоставили длинный перечень. Следовательно, это придется делать правительству - на бюджетные средства и с применением государственных организаций. И все министры экономического блока тут же ответили: "Нет, это невозможно! Мы исправим Налоговый кодекс". То есть экономический блок правительства уже тогда осознавал, что идут большая работа и услуги в больших объемах. Это, кстати, верно и для сегодняшнего дня", - подчеркнул Аузан.

Что касается общих принципов взаимодействия общества и власти, то за последние пару лет произошло немало событий, которые могли бы стать хрестоматийными примерами. Один из них, как считает Аузан, - закон об альтернативной гражданской службе. В январе 2002 года Генштаб, по мнению эксперта, попытался "протащить" закон в своей редакции. "Общественности удалось сорвать это дело. И в результате двух месяцев работы мы пришли к компромиссному решению, - вспоминает Аузан. - Парламент был готов принять этот вариант. Все было хорошо. И вдруг кремлевская администрация резко переменила курс. Закон был принят совсем не в той редакции. Урок, который нам преподали, состоит в следующем: переговорные процессы работают до тех пор, пока есть процедура. Там, где заканчивается процедура, заканчивается переговорный процесс".

Второй пример, наиболее успешный, - это пересмотр закона о гражданстве. В первой редакции, принятой Госдумой и подписанной президентом, он вел к делегализации более чем миллиона человек, которые подлежали депортации. "Мы тогда спросили одного из руководителей МВД: а вы вообще способны технически депортировать такое количество людей из страны? Ну, вообще за 10 лет мы депортировали около 20 тысяч человек, - ответил он. За 10 лет! В итоге после очень тяжелой серии переговоров этот вопрос удалось решить. Мы убедили тогда президента пойти на пересмотр закона. Урок: в консолидированной власти, которая устроена иерархически, все можно решить только через первое лицо. Но много ли можно нарешать через первое лицо? Эффективность этого механизма заведомо ограничена", - убежден Аузан.

"Многие люди умеют решать свои проблемы сами, а не с начальником. Но убеждены, что проблему решают начальники. Эта проблема есть не только в России. К примеру, в Англии долгое время считалось, что маяки строило государство. А один великий экономист залез в архивы адмиралтейства и выяснил, что ни один маяк не был построен государством. Люди не знают, что они живут в гражданском обществе. Им хорошо бы это показать на собственном примере. Тогда они будут по-другому относиться к начальникам".

"Оно растет как трава"

Если касаться еще более общих вопросов, уместен вопрос - а как вообще должно действовать гражданское общество, с помощью каких механизмов? "Я считаю, что мы пользуемся не теми инструментами для проявления своих гражданских пожеланий. Митинги и открытые письма президенту - это, по моему, инструменты, которые перестали работать в начале 90-х годов, - считает Аузан. - На митинге вам предлагают единогласно что-то принять. Бывают, конечно, такие ситуации, когда миллион людей выходят на улицы, единогласно что-то принимают и при этом меняется правительство. К примеру, в Испании. Но это - в виде исключения". По мнению Александра Аузана, митинги и письма - это "старый гражданский стиль". Тогда что такое "новый"? На этот счет у эксперта есть "пример с ленточками": "Это акция, которую в мае в Москве провели "Серебряный Дождь" и НТВ против мигалок. Был простой призыв по радио "Серебряный Дождь": привяжите белые ленточки те, кто поддерживает идею, что "мигалки" нужно ограничить, запретить, что это раздражает и т.д. В первый день появились отдельные машины. А потом вся Москва покрылась этими ленточками. Вы не представляете, какое это сильное ощущение!" Другой пример "нового гражданского стиля" - разного рода акции. Например, поминки по "Военторгу" в Москве, похороны демократии во Владимире… "Мелко, вы считаете? А дело не в этом. Когда 20 человек выходят на митинг "против чего-то там в Чечне" - это смешно. А когда 20 человек делают "перфоманс" на улице - это здорово. Потому что совершенно не обязательно набрать много-много людей. И вообще мы должны друг другу и самим себе объяснить: необязательно ждать, когда тебя позовут на митинг. Ты на груди можешь написать то, что думаешь, и идти по улице. Вот это и есть "новый гражданский стиль", - убежден Аузан.

Основываясь на своих многочисленных поездках по стране, он уверен, что в регионах есть множество поводов для оптимизма относительно гражданского общества. "Нам удается сводить очень разные круги, которые между собой до этого не очень общались. Скажем, бизнес, некоммерческие организации, журналистов, университетское сообщество, местных политиков. Очень важно, чтобы эти разные круги между собой общались. И где-то этот процесс уже "пошел". Находятся решения, которые раньше не было видно, для будущего городов и регионов", - считает Аузан.

Вообще же, по его мнению, многим в нашей стране нужно понять, что гражданское общество - это "очень земные вещи": "Мы как-то привыкли, что когда разговор про гражданское общество - это про что-то высокое. А ведь речь прежде всего о том, насколько люди доверяют друг другу. И насколько они вместе без обращения к начальнику что-то могут сделать. Я говорил в регионах простую вещь: "Вы где гражданское общество ищете? Вот там, что ли? Вот сюда посмотрите, у себя под ногами. И вы найдете гражданское общество. Оно растет как трава".  

Дмитрий ВОРОНКОВ, Саратов. Саратовская областная газета "Неделя области", № 4 (122), 19 января 2005 г.