За ветер добычи,

за ветер удачи,

чтоб зажили

мы веселей и богаче!

Пиратская песенка

Это четверостишие Василий Аксенов написал на первой странице своей книги "Скажи изюм". Он стоически выполнил повинность знаменитого писателя по раздаче автографов после завершения встречи, прошедшей в Клубе региональной журналистики "Из первых уст". Когда подошла моя очередь, я попросила его написать девиз, с которым он шел по жизни, если у него есть таковой. Он сосредоточился и сказал: "Вот вам одна старая пиратская песенка".

Любители литературы, по рождению принадлежащие к первому послевоенному поколению советских людей, с полным правом могут сказать: "С Аксеновым мы прошли по жизни". Еще в школьные годы они смотрели фильм "Коллеги" и читали повесть "Звездный билет". Потом были и другие книги, "Апельсины из Марокко" и после долгого перерыва невероятный "Остров Крым". Первые читатели Аксенова стали пенсионерами. Да и Василий Павлович уже немолод, все-таки ему пошел 69-ый год. Но не старик, а скорее мудрец, у него он вступил в возраст мудрости и творчества.

"Коллеги" и "Московская сага"

Заглядывая через плечо, я читала строки, выбегавшие из-под шариковой ручки Акснова. И вдруг в этот миг мелькнуло в мыслях: "Русский Хэм". Нет, его нельзя причислить к эпигонам великого Эрнста Хэмингуэя. Он - другой, и в жизни, и в литературе. Но вместе с тем есть у них что-то общее. На пору его литературной молодости пришелся пик популярности Хэмингуэя в СССР, когда в каждом интеллигентном доме висел черно-белый портрет седобородого пожилого красавца в свитере толстой вязки. И в первых своих произведениях он отдал дань телеграфному стилю кумира своей эпохи. "На нас очень большое влияние оказал и Хемингуэй, типичный байронит, и Ремарк, и наш, скажем, XX век, - признался он.- Но время изменилось, а с ним вместе поменялся и роман. В моду, не просто в моду, а в очень сильную тенденцию входит роман-пересказ (или рассказ) каких-то историй, рассказ каких-то вымышленных или реальных историй".

Еще в 70-х годах Аксенов свернул на тропу многоплановой полифонической прозы, в которой написал знаменитые романы "Остров Крым" и "Скажи изюм". И в этом же стиле "плетения словес" создан его последний текст "Вольтерианки и вольтерианцы", за который получил премию конкурса "БУКЕР - ОТКРЫТАЯ РОССИЯ 2004". К этой премии он отнесся с иронией, считая ее случайностью. Но сказал, что с другой стороны, это как-то очень вдохновляет, все-таки приятно, когда признание получил. И это его первая литературная премия за долгую и успешную жизнь в литературе.

"Коллеги" и "Московская сага"

Василий Аксенов был читаемым автором в начале творческого пути, а в последний год стал, так сказать, смотрибельным, после того как первый телеканал показал телесериал "Московская сага", поставленный по его трилогии. Но тот, кто читал книгу, не смог смотреть телефильм из-за его бедности.

Возможно, Аксенова с Хемингуэем роднит чувство личной свободы и приверженность ценностям частной жизни. А может быть, это - отпечаток наложили годы работы профессором в американском университете. О них Василий Павлович вспоминает с легкой иронией, мол, это было не самое плохое место, а может быть, лучшее место в Соединенных Штатах и в мире тоже. "За все 24 года университет меня ни разу не подвел, ни разу меня не обманул, - вспоминает он. - Он мне дал очень много, и в смысле собственного развития, и уже не говоря о том, что я был очень рад общению со студентами. Это очень благодарный труд. Я видел, как мои лекции, мои семинары привлекали людей, совсем молодых. Это был такой народ, абсолютно ничего не знавший ни о русской литературе, ни о русской культуре вообще. И мне было очень даже интересно смотреть, как они за эти 12 занятий семестра изменяются. Я часто жалел, когда кончался семестр".

Американский профессор в отставке

Только год назад он вышел в отставку и перебрался Европу, в Москву и во Францию. "Я делю сейчас свое время между Москвой и городом Биарриц на побережье Бискайского залива, - говорит он.- Там, на границе с Испанией, я уединяюсь для письма. И там мне никто не мешает. Потом, когда совершенно осточертевает одиночество, я тогда еду в Москву и тут погружаюсь в жуткую обстановку московской жизни с бесконечными предложениями, звонками, презентациями и Бог знает еще чем".

Гражданином мира Аксенов стал после выхода альманаха "Метрополь" за границей. В текстах альманах не было ничего антисоветского, только немного религиозной, как говорили тогда, мути. Но за свое мелкое фрондерство авторы альманаха, два десятка советских писателей среднего поколения, были жестоко наказаны властью и писательским союзом. Им оставили два пути, или многолетнее молчание на родине, или эмиграция. И многие вынужденно выбрали второй. Когда разворачивалась история с альманахом "Метрополь", кэгэбисты упорно распространяли информацию, что Аксенов засланный, что он выполняет заказ западных подрывных центров, старается взорвать советскую литературу изнутри.

Пожелавший окунуться в странноватую атмосферу того времени, может почитать роман "Скажи изюм" и стать свидетелем странных и глупых игр, которые вело государство со своими гражданами, которые всего лишь желали воспользоваться свободой слова и свободой передвижения.

Русские - это не американцы

Василий Аксенов считает, что в Америке есть не более 300 человеческих типов и русские в их число не входят. "Русские мало похожи на американцев, - считает он. - Но есть некий тип людей, который и там выделяется, и здесь выделяется. Вот, скажем, то, что называется в Москве "тусовка" или вот такая богема большого города, они очень похожи на нью-йоркскую богему и на нью-йоркскую тусовку. Или, скажем, джазисты - это просто одно и то же совершенно. Академическая среда: очень похожи и русские, и американцы. Студенты, как ни странно, сейчас, российские, мало похожи на своих собратий в Америке и в Европе. Они, даже появляясь в американском кампусе, выделяются малоподвижностью. Американские типические группы, как жители среднего Запада, то, что в Америке называется "ред некс", т.е. люди физического труда, они отличаются от наших людей, от русских "ред некс". Эти люди, например, безумно вежливые. Вот на вид хамы, ковбои, вроде сейчас челюсти будут дробить всем окружающим. На самом деле они говорят: "Гуд монинг, сэр. Сэнк ю сэр. Уэлкам, плиз".

Писательская молодость - 30 лет

Нынешний год для Аксенова станет скорее годом чтения, чем писания собственных текстов. Его пригласили исполнить обязанности председателя Букеровского жюри на 2005 год. И как там объяснили, ему придется прочесть не менее 18 романов известных и молодых авторов. Но вообще-то от чтения молодых авторов он уклоняется или как кА признается он: "От молодых авторов я отбиваюсь. Времени, на самом деле, читать нет совершенно. И уже старость, и я как-то ценю свое время, пытаюсь его экономить для собственного сочинения".

Но все-таки он находит время для общения с молодыми современниками, выступал на Всероссийском форуме молодых писателей, который прошел в Подмосковье. "Их было много, очень молодого возраста и не очень молодого, - вспоминает он. - Я их несколько разочаровал. Я сказал, что они слишком молоды, чтобы быть писателями. И в 20 лет просто нельзя стать писателем, за малым исключением. Есть такие исключения, типа Франсуазы Саган или Анатолия Гладилина, который в 20 лет стал знаменитым автором юношеской прозы. Это просто исключения. Вообще писательская молодость - это 30 лет. Вот к 30 годам уже можно стать писателем".  

Галина ЧАПЛЫГИНА, Липецк. Газета "Аргументы и факты - Липецк", 20 января 2005 г.