"Хочу начать с того, что у нас в экономике дела обстоят в целом неплохо. Я б сказал так: "Вчера лучше, чем сегодня; а сегодня лучше, чем завтра". Если вас не устраивает такая ситуация, то я могу только посочувствовать - меня она тоже не устраивает", - с этого заявления началась встреча ректора Высшей школы экономики Евгения Григорьевича Ясина с корреспондентом "Смоленской газеты" в рамках Клуба региональной журналистики "Из первых уст" РОО "Открытая Россия".

Со второй половины 2004 года ситуация стала ухудшаться

- В последние годы мы имели высокие темпы роста экономики и ВВП. Максимальные - в 2000 году, потом пик был в 2003 году, но в 2004-м темп роста экономики замедлился. Напомню, что рост ВВП в 2003 году составлял 7,3 процента - минимальный уровень темпа роста, который необходим, чтобы удвоить ВВП в соответствии с пожеланиями Президента.

Итак, до середины 2003 года у нас все шло нормально и экономика росла. Каков механизм этого роста? Мы перенесли очень тяжелый период реформ 90-х годов. К 1998 году валовый внутренний продукт составлял лишь 60 процентов, а промышленное производство - 45 процентов от уровня 90-го года. Уровень реальных доходов населения, по самым оптимистическим оценкам, упал тогда примерно на 35 процентов. С этой "нижней точки" - 1998 года - началось улучшение, которое объясняется целым рядом причин, из которых на поверхности лежат две.

Первое - это девальвация рубля. Этот фактор, вызванный к жизни кризисом 1998 года, стал причиной повышения сравнительной конкурентоспособности российской промышленности и снижения относительных издержек. У нас сократился объем поставок импортной продукции, в том числе продовольствия, и начался рост российского производства. Ситуация на внутреннем рынке резко изменилась: отечественные предприятия получили возможность улучшения своих позиций.

Во-вторых, это цены на нефть. В августе 1998 года цена на нефть марки "Юралс" снизилась до 8 долларов за баррель (годом раньше она стоила 19,6). Рост цен на нефть начался со второй половины 1999 года и в дальнейшем нефтяные цены побили все рекорды (в прошлом году цена нефти на Лондонской бирже перешла 50-долларовый рубеж).

Благодаря повышению цен на нефть в экономике появились деньги. Мы ликвидировали бартер, мы ликвидировали неплатежи, мы ликвидировали бюджетный дефицит, вместо этого у нас появился бюджетный профицит. Стали намного лучше собираться налоги. Соответственно, стали увеличиваться вложения в экономику. Но со второй половины 2004 года ситуация стала ухудшаться. Если предшествующие три года каждый год экономика удивляла экономистов и показывала результаты более высокие, чем были наши ожидания, то в 2004 году ситуация изменилась.

Нефтяные деньги перестали приносить пользу

Самая большая неприятность заключается в том, что раньше наша экономика очень четко реагировала на рост нефтяных цен: повышаются нефтяные цены - у нас повышаются темпы роста экономики. Сейчас рост цен на нефть и высокий уровень цен на нефть перестали приносить полезный эффект с точки зрения экономического роста, и с середины 2004 года ускорилась инфляция. В том механизме экономического роста, который до сих пор работал, стали происходить какие-то сбои. Что произошло? Стала понижаться деловая активность. Причиной снижения деловой активности стала атака государства на бизнес, начавшаяся с драки за "Юкос", затем административная реформа, монетизация льгот, Беслан, события с компанией "Вымпелком", с продажей "Юганскнефтегаза"… и настроение бизнеса очень сильно изменилось. Упала деловая активность, упал спрос на деньги. Грубо это можно объяснить так: вчера я хотел взять кредит, чтобы закупить новое оборудование, нанять новых людей и работать. Сегодня я подумал и отказался. Деньги в банки по-прежнему поступают, но банки не могут никуда их деть. А если банкир взял деньги у клиентов, то он должен платить проценты. Это значит, что нужно искать какую-то сферу размещения денег или оставлять их на корреспондентских счетах в Центральном банке. То есть денежная масса увеличивается, а денежный спрос - нет, что означает сокращение темпов экономического роста и увеличение темпов инфляции. Это и происходит сегодня: цены на нефть не падают, деньги поступают, а деловая активность упала, денежный спрос сократился. И уже не нефтяные цены определяют развитие экономики России, а взаимоотношения бизнеса и власти.

360 миллиардов, которые некуда деть

Мы получаем нефтяные деньги, они расходятся по экономике: часть уходит на рост, а часть - на инфляцию. Например, в 2003 году рост денежного предложения был 55 процентов, а инфляция составила 12 процентов. Разница ушла на рост экономики. Но в 2004 году ситуация изменилась, и каждый процент роста денежной массы будет приводить к большему росту инфляции и меньшему росту производства. Если в 2003 году для того, чтобы увеличить объем производства на 1 процент, нужно было добавить денежной массы 14,6 процента, то в 2004 году - почти 20 процентов. Плата за этот рост - инфляция.

Стабилизационный фонд в этом случае - не только заначка на черный день (когда цены на нефть упадут), это еще и способ стерилизации денежной массы, вытягивания из экономики денег, которые нельзя эффективно вложить. А если падает деловая активность, стерилизовать нужно все больше и больше денег. Большой рост резервов Центрального банка в течение прошлого года как раз и был связан с тем, что нужно было сдерживать рост денежной массы все больше и больше. Деньги, которые накапливают банки сегодня, уже некуда девать: до 360 миллиардов рублей, которым не находится применения, лежат на корсчетах средств банков. Я к чему это говорю? К тому, что если даже цены на нефть вырастут еще в два раза, мы все равно никакой пользы больше от этого не получим. Не нефть, не газ, а свобода бизнеса и его доверие к власти - то, что необходимо российской экономике для ее будущего роста. К сожалению, мы сегодня шансы на это в значительной степени упустили. Но одновременно нам всем должна быть ясна задача: эти шансы нужно возвращать.

- Уже не первый год в стране профицит бюджета. Но на уровне областей, и на уровне городов - дефицит бюджета: налоги уходят в федеральный центр. Получается, что государство - "собака на сене", денег девать некуда, их вкладывают в западные банки, а своему народу не дают.

- Это очень важный вопрос, который не решается и по поводу которого все губернаторы молчат. Моя позиция по этому вопросу такая: нужно прекратить практику централизации финансовых ресурсов. И больше того, принять законы, в соответствии с которыми города, регионы и Федерация имеют разные налоги и сами формируют свой бюджет - никакого перераспределения не устраивают (так называемая бюджетная автономия). Предположим, вы живете в городе N-ске, у вас нужно построить мост, школу или пригласить хороших врачей. Вы обращаетесь к жителям и говорите: "Хотите? Тогда устанавливаем местный налог". (Так действуют во многих странах: в Соединенных Штатах, Канаде, Великобритании.) И пусть власть только попробует что-либо из обещанного не сделать - люди, платящие налоги, сразу же спросят: "Мы дали вам деньги, где наши деньги?"

Сегодня у нас идет централизация, федеральное Правительство постоянно тянет на себя одеяло. Надо писать, надо бороться: пускай будут права у местных властей, пусть будут права у регионов.

- Как вы считаете, может ли изменить экономическую ситуацию новое административное деление?

- Надо стоять насмерть, и никакого нового административного деления не принимать, решительно бороться против него. То, что много субъектов Федерации, это забота людей в Кремле - это им трудно, а мы-то тут причем? Я считаю, что административно-территориальное деление - это такая вещь, которая должна быть консервативной. Люди к чему-то привыкают, должна быть какая-то основа: на территории должно складываться местное самоуправление, должны складываться какие-то общности. А если вы каждый раз будете все перелопачивать, то потом людям откуда-то с юга Ульяновской области нужно будет переться, например, в Казань, чтобы решать какие-то проблемы. Что за глупости, зачем? Мое мнение - это просто бюрократическая дурь. Кому-то кажется, что от этого станет удобнее. А чем удобнее? Уже есть федеральные округа - с моей точки зрения, вещь вполне разумная (но только не для того, чтобы командовать губернаторами, а чтобы смотреть, как осуществляется федеральное законодательство). Ничего, кроме федеральных округов, не надо.

- Ваш личный прогноз: будем ли мы жить лучше?

- Ничего страшного не будет, никаких кризисов, никаких потрясений. Мой прогноз такой: в худшем случае мы будем жить так же, как мы живем сейчас, и ничего не будет улучшаться. Власти пока что толкают нас к этому. Но если мы сможем добиться свободы и доверия, то сможем очень здорово вырасти. Реально ни худший, ни лучший варианты не осуществятся: где-то от худшего варианта процентов на 10-15 вверх мы будем подниматься.

- Народ уже выучил четко: если инфляция растет, это плохо. Народ следит за инфляцией и следит за ценами на нефть. А Президент говорит все время о ВВП. Так вот, за чем должен следить народ, и за чем должен следить Президент?

- Куда смотреть российским гражданам? За инфляцией. Потому что они должны говорить своему Правительству, когда инфляция высока: перекрывать дороги или что-то еще... Главный враг наших граждан - это инфляция. О чем должен думать Президент? Не о ФСБ, а о свободе и доверии своих граждан. Мы для этого туда его поставили, мы для этого за него голосовали.  

Сергей КОВАЛЕВ, Смоленск. Издание администрации Смоленской области и Смоленской областной думы "Смоленская ГАЗЕТА", № 7 (118), 17 февраля 2005 г.