Встречи в клубе региональной журналистики в Москве - прекрасная возможность задать любые вопросы высокопоставленным лицам. Во всяком случае, где еще мне бы представилась возможность взять интервью у президента института энергетики и финансов, президента ассоциации независимых центров экономического анализа, декана факультета менеджмента Международного Университета, специалиста по макроэкономике и экономическому росту Леонида Григорьева? Тем более что он неплохо знаком с ситуацией в Самарской области и в Сызрани. С этих вопросов мы и начали беседу.

- Леонид Маркович, сейчас много говорят о необходимости стратегического планирования в регионах. Наш город - не исключение. Разрабатывается проект по созданию особой экономической зоны. Но возникает вопрос: возможно ли экономическое чудо в отдельно взятом городе?

- В вашей ситуации, когда продолжаются суды по поводу того, кто должен быть мэром, трудно заниматься стратегическим планированием. Но вообще, экономическое чудо в отдельно взятом городе возможно. Поскольку этот город в Самарской области. Выбор города не может быть случайным. В Сызрани у вас что? СНПЗ, структурное подразделение ЮКОСа, ОАО "Пластик", еще какие-то крупные предприятия. Стратегическое планирование - хорошая вещь при одном условии. Что оно не придумано из головы, а строится на реальных возможностях города. Сызрань хорошо расположена, там железная дорога и т.д. можно построить у вас и шоссе. По идее, надо сражаться за мост. Вот если этот мост сделают, то Сызрань обречена на подъем. Я не знаю, что у вас в стратегическом плане написали. Но есть или нет у вас моста - это и есть стратегическое различие судьбы Сызрани. Вся Самарская область поднялась на вашем железнодорожном мосте. Просто не было такого фактора как Самара, пока не было экономического фактора Самары-города и области, пока не было моста. Примерно до 1886 года. Поэтому судьба Сызрани, если не брать ее сложившихся предприятий, решится в зависимости от того, сумеете ли вы выбрать те две-три отрасли, для которых у вас есть подходящая сила, рабочая сила площадки. И нужно будет строить всего 5-10 лет. Сызранский бум при мосте абсолютно гарантирован, но до него надо дожить.

- Сейчас на региональном уровне пытаются ввести индикативное планирование. На ваш взгляд, насколько это реально с учетом состояния статистики и прочей действительности? И, опять же, с учетом этих факторов насколько это целесообразно?

- Вообще говоря, постановка идеи планирования и какого-то представления о себе полезна. Другое дело, что в бюрократической стране, с традициями бюрократии начать видеть какой-то показатель, а потом немедленно требуют умножить его на "у" и выдать. Страшны какие-то прикладные последствия.

Сама идея - посмотреть как развивались показатели. С точки зрения журналистики я предлагаю защищать принцип "английского газона". А именно - когда засеивают траву, потом смотрят как ходят. И там, где ходят, кладут асфальт, а остальное остается зеленым газоном. Экономический рост примерно так же устроен. Если посмотреть, что происходит и усиливать естественные преимущества Сызрани, Калининграда и т. д. и смотреть, что там можно сделать в рамках реальных, и стратегический план строить под реальный экономический рост и возможности, и пытаться привести какого-то еще инвестора и т. д., - это да. Если написать, что у нас это столько-то и продолжать упорно во всех областях Поволжья поднимать надои молока, - это уже не нужно. Летом его некуда девать. Они его не перерабатывают. Все хотят иметь внутри области полное самообеспечение мясом, но не может быть в области типа Самарской, например, самообеспечения мясом и молоком по той причине, что там очень высокая зарплата, там очень тяжело это дело развивать, потому что тогда дорого получится. Все равно она будет половину продуктов ввозить, а значит вывозить будет что-то другое.

Поэтому если это в рамках серьезного экономического анализа и для аналитических целей, и для того чтобы понять и сделать стратегический план - это хорошо. Для того чтобы гнать "у", умножать - это ужасно.

- Сейчас считается, что у нас в стране экономический рост. При этом все опасаются, что он может прекратиться. Почему?

- Давайте рассмотрим основные факторы роста. Первое. Девальвация в четыре раза - номинальная, в два раза - реальная. Это типичный рост на экспорте страны, который все девальвировал. Во-вторых, это запас мощностей, оставшихся от кризиса. В-третьих, это поворот цен на нефть и рост доходов.

Но за этим стоит один четвертый фактор, который обычно не упоминается в профессиональной аудитории, потому что стыдно. А связано вот с чем. При девальвации списали практически долги. Вот все, что компании должны были государству, оно же было в рублях и стоило по 6 рублей за доллар. Бешеные деньги! А когда оказалось 24 рубля за доллар, это в четыре раза сократило все долги друг другу у тех, кто получал в долларах. Эта реформа Солона. То есть списали долги под девальвацию. Ну, как сбережения. То же самое, только списали долги. Это важнейший фактор роста на микроуровне.

И вот эти факторы действовали примерно пять лет. Подъем начался осенью 99-го года и, на самом деле, продолжается. Вопли про конец подъема - чисто формальны. Они не верны. Почему? Темп роста 2000-го года - 10%. Это типичный год после кризиса. Посмотрите американские кризисы, какие угодно. Первый год после кризиса - огромный рост. Почему? Снизу поднялось. Это чисто статистически. Да, кепку надел - и вырос. Это не является примером для подражания. Это у политиков, которым некоторые макроэкономисты стесняются сказать правду. Им кажется, что у них было 11, почему нет всегда 11? Если ты принес мне на новый год бонус, то почему его нет в феврале? Это полный экономический маразм, связанный с тем, что экономисты - люди трусливые, хотят кушать. И когда они близко к власти, они говорят: сейчас все сделаем, будет 11. Нарисуем. И есть идеальный способ создания этой ситуации - подчинить Госкомстат Минэконому в качестве департамента - и у вас всегда есть экономический рост.

- Но начальник Госкомстата сидит в тюрьме.

- В тюрьме. В нашей стране нет человека, которого нельзя посадить в тюрьму за какие-то прегрешения. В этом специфика экономического подъема. Это страна налоговых преступников. Это средний класс, состоящий из налоговых уклонистов. Это удивительная история.

Обращаю внимание, что все реформаторы готовы заниматься защитой большого бизнеса от "наезда". Никто не скажет: давайте спишем ошибки среднего класса, давайте отмоем. У нас на выборы идет толпа налоговых преступников. Она не может быть опорой демократии и режима. Они все преступники, кроме пенсионеров, которые никогда не имели других доходов. Да и то, они заняли у соседа и не заплатили 13%.

- А какая в этом плане экономическая политика государства?

- В стране, на самом деле, нет экономической политики, между нами говоря. Правда, ее не наблюдается. У нас была плохая экономическая политика, а хорошей не было никогда. Сейчас нет явно никакой политики. Хотя есть экономический рост. Бюджетного дефицита нет. Кудрин - лучший министр финансов, то есть денег не дает. Поймите, критерий лучшего министра финансов в мире очень простой: у него пять лет бюджетный профицит, он никому не дает денег, он все говорит правильные макроэкономические речи о том, что мы подавим инфляцию и увеличим экономический рост за счет хорошего налогообложения. То есть, он произносит все те 5-6 простых заповедей международного валютного фонда, за которые дают медаль. Он их произносит. Он - отличный министр финансов. Я искренне говорю: то, что он делает как министр финансов, вообще говоря, - нормально.

Другое дело, что его ни в коем случае нельзя пускать в экономическую политику, потому что министр финансов в экономической политике - это в семье сумасшедшая бабушка, которая все бумажки запихивает в чайник. Потому что она помнит, что когда пришли немцы, то и так далее.

Я издеваюсь над ЕЭС. Когда они начинают рассказывать, что возможно у нас начальник - не самый крупный либерал в мире, на самом деле. Я говорю: зато нас можно принимать в ЕЭС по всем показателям вместо Восточной Европы. Они все в дефиците торгового баланса, в дефиците платежного баланса, во всех прочих дефицитах, с инфляцией, с забастовками, с профсоюзами. У нас же профсоюзов нет, как вы понимаете. Есть некоторые организации, которые говорят, что они - профсоюзы. Но профсоюзов просто нет. Это счастье экономического развития. Пиночету это сделать не удалось. У нас справились безо всякого отрубания пальцев профсоюзных. У нас полный либеральный западный рай. И макроэкономика замечательная.

Если бы у нас бомбы не было, то нас вообще бы никто не трогал, и никто не спрашивал, какое у нас правление. Но приходится с нами заниматься, поскольку, кто его знает, какой-нибудь сумасшедший придет к власти через несколько лет - пойди с ним, разбирайся. Это наша основная неприятность - избыток физической силы.

- Но говорят, что экономический рост сократился?

- Крики о том, что снижение с 7,5 до 7,1 - это замедление, некорректны. Меня журналисты просто замучили. Никакое это не замедление. Не растет экономика по линейке. Все, что между шестью и восемью - это один и тот же темп роста. Есть великий Оскар Моргенштерн, у него есть книжка, он говорил, что при экономике 60-х годов, строго говоря, 5-процентный темп роста находится между нулем и десятью. Потому что с учетом статистических погрешностей. Один - это плюс-минус один пункт - всегда погрешность. Поэтому когда мы говорим о замедлении, мы должны говорить о параметрах, перепадах в 2-3 пункта. Если у нас упадет с 7 до 4 или даже до 5, надо говорить о замедлении. Если это все в пределах пол процента - пишите что хотите, но вы должны понимать, что это ерунда. Так что, серьезного замедления в стране пока нет.

Кроме того, на экономический рост воздействует несколько факторов. Он складывается из разных компонентов. Поэтому пока вы это дело не разложили, графики на стенку не развесили, - нельзя говорить о структуре. Потому что, скажем, рост 2000-2001-го года - это был, прежде всего, рост личного потребления и экспорта. В 2002-м, в 2001-м они встали, в 2003-м подросли. То есть, в принципе, рост этих пяти лет значительно сидит на двух факторах - на потреблении личном и на экспорте. Экспорт всего, чего можно. Мы везем, как известно, от дерева до женщин. Особенно нефть, газ и пр. И в физическом объеме, плюс цены. И внутри потребления.

Вот чего нельзя игнорировать ни политически, ни экономически. Это, конечно, основной фактор в политической стороне, а не наоборот, как думают политики. Это рост личного потребления. При колоссальном неравенстве, мы перескочили за первые 10 лет реформы совершенно омерзительным образом от квази-неэлитарного общества к латино-американскому чудовищному неравенству. Чудовищному неравенству, которое там держится на очень низком образовании бедных 40 процентов. А мы перескочили с высоким образованием 40 процентов. И за 10 лет реформ реформаторы не сделали ничего для интеллигенции, чтобы найти ей применение в стране, и выпустили наружу несколько миллионов талантливых людей, которых они просто проигнорировали, поскольку заняты были макротеоремами. Это отдельная история. Но это факт нашего бытия. У меня студенты продолжают уезжать за границу. Лучшие. Один за другим. Потому что им нечем здесь заняться. Наша страна имеет два ресурса. Ресурсы людские и ресурсы природные. Мы используем только природные. Это проблема экономической политики видения страны. У нас много проблем в экономике. У нас проблемы с накоплением, у нас проблемы с климатом, у нас миллион проблем содержательных. Мы не решаем главную задачу. Мы не решаем проблему модернизации. Мы провалились с реформами полностью в самом главном месте. Реформами перехода от социализма к капитализму, если оставить в стороне политические вещи - свободу, демократию и конец мирового противостояния. Переход от среднеразвитой плановой экономики к эффективно работающей рыночной, которая бы при этом модернизировала страну. Мы продолжаем скатываться в сырьевую страну образца 19-го века, ликвидируя постепенно все свои преимущества в области человеческого капитала.  

Варвара ГАЛИЦКАЯ, Сызрань. Газета "Новая Сызрань", № 7, февраль 2005 года.