Конечно, никто ни на Западе, ни у нас не думал, что арест самого богатого человека и самого известного бизнесмена России - ошибка, но многие надеялись на скорейшее разрешение этого конфликта. Последние опросы общественного мнения показывают, что половина россиян считает действия власти по отношению к Ходорковскому и компании произволом, а 70 процентов уверены, что банкротство ЮКОСа выгодно не народу, а чиновникам и приближенным к власти олигархам.

Тем не менее, Михаил Ходорковский уже больше года находится в тюрьме, и на днях суд продлил его предварительное заключение до 14 февраля 2005 года. И это, последнее, и предыдущие решения суда, как и сам факт заключения бизнесмена под стражу, адвокаты Ходорковского считают незаконными. Права своего подзащитного они намерены отстаивать в Европейском суде. О российском “левосудии” и перспективах дела Ходорковского в Страсбурге членам клуба региональных журналистов фонда “Открытая Россия” рассказала лучший отечественный специалист по международной защите прав человека адвокат Каринна Москаленко.

- Каринна Акоповна, скажите, у защиты Ходорковского действительно достаточно оснований для обращения в Европейский суд по правам человека?

- По делу Лебедева (бывшего главы банка “Менатеп” - основного акционера НК ЮКОС) и Ходорковского, как и по делу компании ЮКОС, допущено очень много нарушений. Как минимум это нарушение третьей статьи Европейской конвенции, гарантирующей защиту от пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Это очень нелюбимая Ходорковским статья. Жалоба Лебедева по третьей статье в Европейский суд уже направлена - Платон Леонидович на самом деле страдает целым рядом заболеваний, обострившихся в условиях заключения. Но Михаил Борисович категорически настаивал на том, чтобы мы не трогали третью статью, ссылаясь на то, что условия содержания у него более или менее нормальные. Он все время говорил: “Не хочу на это жаловаться. У меня есть только вопросы принципа”. В то время как для Европейского суда важно, есть ли у заключенного свежий воздух, натуральное освещение, вообще достойные условия жизни.

- У Ходорковского таких условий нет?

- Все российские тюрьмы не отвечают требованиям третьей статьи.

- А что вы напишете в жалобе о нарушениях в суде?

- Пока главное нарушение - это статья пятая, гарантирующая свободу и личную неприкосновенность.

Ее первый параграф говорит: “Никто не может быть лишен свободы иначе как в случаях и в порядке, установленном законом”. Представьте себе, что в деле Ходорковского и Лебедева, к чьим судьбам прикованы взгляды миллионов, даже национальный закон, не говоря уже о международных нормах, грубым образом нарушается! Решение об их содержании под стражей вынесено, и это признал Конституционный суд, с нарушением российского законодательства: в отсутствие самих обвиняемых, без доводов обвинения, без участия защиты. Плюс немотивированно. Мыслимо ли, по такому громкому делу написать одну фразу: “Меру пресечения - содержание под стражей - оставить прежней”! Когда я докладываю об этом в Страсбурге, мне не верят!

- А что говорит Европейская конвенция о процедуре ареста?

- Второй параграф пятой статьи обязывает незамедлительно сообщить арестованному причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение. Я спросила Михаила Борисовича: “Вам объяснили, почему вас задерживают?” Они сказали: вытяните руки и сохраняйте спокойствие.

- Каринна Акоповна, защита считает содержание Ходорковского и Лебедева под стражей незаконным. На каком основании?

- А про это в Европейской конвенции написан третий параграф пятой главы. Я считаю, это вершина мировой правовой мысли. Юристы трактуют его как презумпцию освобождения до решения суда. Это означает, что до приговора человек не должен содержаться под стражей, кроме случаев, когда обвиняемый страшно опасен.

Я очень переживала, когда Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер пришла в наш процесс. Я уж не говорю о том, что ее осмотрели сверху донизу, переписали все ее данные, ей даже не позволили переговорить с теми людьми, о которых она пишет доклад для парламентской ассамблеи Совета Европы! Я давай извиняться, что просила ее поприсутствовать в суде, а она отвечает: “Я очень рада, что увидела это своими глазами. Я никогда не видела, чтобы лицо, обвиняемое в экономических преступлениях, которые то ли совершены, то ли не совершены - еще непонятно, содержалось за решеткой, в наручниках, с кучей охраны”.

- Вы сказали, что в отношении Ходорковского и Лебедева четвертый параграф пятой статьи тоже нарушен...

- Да, каждый, кто уже лишен свободы, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его ареста и на освобождение, если его заключение под стражу признано незаконным. В наших условиях это обращение в кассационную инстанцию. Главное здесь - незамедлительность проверки. То есть, если человек обжалует свой арест, решение должно быть вынесено в короткий срок. В деле Ходорковского всякий раз, когда мы обжалуем решение суда о содержании Михаила Борисовича под стражей, проходит месяц-полтора.

- В делах Ходорковского и ЮКОСа постоянно возникают инциденты, связанные с работой адвокатов.

- Как комиссар Международной комиссии юристов, я сделала несколько обращений по этому поводу, и не только по делу ЮКОСа. У нас права адвоката и право на непосредственный и конфиденциальный контакт адвоката с его подзащитным нарушаются повсеместно. С юкосовскими адвокатами эти истории происходят постоянно. Это обыск у Дреля и вызов его на допрос. То, что сделали с Олей Артюховой, вообще не подлежит никакой классификации. Мало того, что ее обыскали, предали огласке конфиденциальные данные, поставили вопрос о содержании ее под стражей, истолковывая криво и косо ее записи. Врали, что это было написано рукой Ходорковского. Так еще и потребовали лишить ее статуса! Тут уж Международная комиссия юристов прислала протест прямо Путину.

Все это чудовищное нарушение шестой статьи. Если ты не имеешь адвоката, ты априори не защищен, а значит, нет никакого справедливого суда.

- Каринна Акоповна, вы однозначно выступили против того, что Михаилу Борисовичу сократили время для ознакомления с делом. Тогда как суд ссылается на то, что Ходорковский затягивает процесс...

- Михаил Борисович всегда был заинтересован в том, чтобы дело скорее попало в суд. Но в деле 228 томов! Под конец ознакомления с делом нам заявляют, что он затягивает процесс. Или дают десять дней на ознакомление со 160 томами соседнего дела.

- Расскажите, пожалуйста, как проходит слушание дела в суде.

- В суде ничего значимого не происходит. Закончен допрос свидетелей обвинения. Я говорила, что тюремщики любят Ходорковского. Свидетели тоже. Даже те, которых он в свое время посчитал неперспективными, уволил, относятся к нему с большой симпатией. Свидетель обвинения, который должен был стать основным по эпизоду с “Апатитом”, уходя, сказал: “У меня, конечно, есть обида на Михаила Борисовича, он меня недооценил, но как я могу утверждать, что предприятие потеряло от прихода инвесторов, если оно только приобрело?” Это говорит главный свидетель обвинения по основному эпизоду в деле!

Для меня нахождение в Мещанском суде - пытка. Все так чинненько, люди приходят, говорят какие-то слова, суд очень внимательно записывает. Идет действо, а я постоянно думаю, где же будет решаться судьба этого дела. Я полагаю, что те обстоятельства, от которых зависит исход дела, еще не в полной мере где-то там произошли.

Недавно я для себя поняла, что эти двое, Ходорковский и Лебедев, сидят в тюрьме именно для того, чтобы все их усилия по вполне легальному урегулированию хозяйственного спора между налоговой и ЮКОСом были парализованы. Их держат в тюрьме немотивированно, с нарушением внутренних и внешних норм, именно для этого. Когда я была делегирована в процесс ЮКОСа, совмещая при этом защиту Михаила Борисовича, арбитражный суд не дал мне ни дня, ни минуты на ознакомление с материалами дела. Они допустили меня к процессу, но лишили возможности вести эту работу. По делу ЮКОСа тоже направлена жалоба в Страсбургский суд.

- И каковы перспективы у этих дел в Европейском суде?

- Конечно, Страсбургский суд не панацея. Одно успокаивает - его решением нельзя пренебречь. Одно государство попробовало, ему пришлось выйти из Совета Европы, а потом вернуться, потому что, находясь в Европе, никуда из ЕС не денешься. Когда я приезжаю в Страсбург, у меня нет ощущения, что власти нашей страны готовы нести ответственность перед европейским сообществом, но, по крайней мере, они понимают, что не выполнить решение Европейского суда нельзя.

По юкосовским делам дан приоритет. В деле против Ходорковского-Лебедева сыграло роль состояние здоровья Платона Леонидовича. По ЮКОСу - то обстоятельство, что если не рассмотреть дело с приоритетом, то бизнес будет уничтожен. Надеюсь, что Страсбург уже скоро.

У центра содействия международной защите, который я возглавляю, уже шесть дел идет в Европейском суде с приоритетом. Если из 70 тысяч дел твоим шести дают приоритетное рассмотрение, это греет. Это бьет нашу власть по темечку.

  

Татьяна ЛУКАНКИНА, г. Ангарск. Городская газета «Время», № 130, 25 ноября 2004 г.