Пирожковые критерии эффективности экономики с точки зрения предпринимателя

Назначение российского предпринимателя Кахи Бендукидзе министром экономики Грузии сделало его очень популярным. Столько добрых слов, сколько написано о нем за неделю, он, наверное, о себе за всю жизнь не читал. Его политические и экономические взгляды позволяют считать его чистым либералом. И к тому же он отлично умеет излагать свои мысли. Не поверить, что этот блестящий лектор до 20 лет не говорил по-русски. Выступление в клубе региональной журналистики «Из первых уст» он начал с вопроса к аудитории: о чем вы хотите говорить? Первые вопросы отсеивал: не верю, что вы с этим просыпаетесь по ночам, что вас это мучает. На 12-й минуте, когда аудитория завелась, вопрос нашелся. «Четыре месяца назад у меня родился ребенок, и я думаю, что я могу сделать, чтобы ему через 20 лет было хорошо. И вообще — что будет через 20 лет со страной?» — К. Бендукидзе поверил, что с этим и правда можно не спать ночами. Его ответ тем более интересен, что бизнесмены засматриваются на политическую карьеру. Достигнув потолка в бизнесе, они не хотят мириться с тем, что дальше в жизни не будет меняться ничего, кроме цифр на банковском счете. И ищут новую сферу деятельности. Кстати: по его словам, залог успеха управления — умение выбрать правильные вопросы. Поиск ответов на бессмысленные вопросы, вроде «что такое социальная ответственность бизнеса», истощает ресурсы общества.

Вы такие же, как все

— Что будет через 20 лет в России? Ответа на этот вопрос не знает никто, и в этом его ценность. Точный ответ может быть получен только через 20 лет. Вопрос на самом деле состоит в том, какой путь мы выберем, я имею в виду народ, общество. Есть два основных пути. Один — это когда мы с вами считаем, что есть дяди и тети, которые гораздо лучше нас понимают, чего нам нужно, и они нас к хорошему будущему приведут. Вторая возможность — считать, что мы сами выбираем путь.

Это разные философии развития общества. Существует такая теория, что второй вариант, когда общество само решает, чего оно хочет, категорически неприемлем для России. В этот миф верят от президента до журналиста. Миф об особенной дефективности русского народа. Нас надо держать в ежовых рукавицах. Или там «русские никогда не знали свободы». Ну или «у нас все цари были немцы», или еще иго… Все время идут ссылки на крепостное право, на какие-то особенности русской души. Я человек не русский, я вообще до 20 лет по-русски не разговаривал. Я на вас смотрю со стороны. Поверьте, вы такие же, как и все остальные люди. Никакой культуры рабства в русской душе нет. Русская литература скорее идеалы свободы проповедует, чем идеалы рабства.

Чуть больше пятой части населения страны живет за Уралом. Там крепостного права не было. Откуда в Сибири желание жить в рабстве, если никогда не жили? Непонятно. Считается, будто где-то в Тверской области живут люди, которые прямо так ручки тянут и просят — дайте рабства. Тянете ручки? (Тянем, неожиданно соглашается галерка. К. Бендукидзе выразительно шлепает сам себя по рукам, показывая, как надо с этим бороться).

С точки зрения молекулярного механизма между новорожденными людьми нет отличий. Только внешние: одни, извините, черножопые, другие косорылые, другие черные целиком, третьи блондины. Вот собаки выглядят очень разнообразно, но кобель кроет суку любую без проблем. И дети будут. В этом смысле различия между людьми несодержательны. Поэтому считать, что люди делятся на русских и нерусских — это извините. Я уважаю точные знания. Считать, что русские стремятся в рабство в силу генетических или исторических реалий, невозможно.

Вы скажете: разве не очевидно, что одни люди лучше знают, как жить, чем другие? А я задам вам вопрос: считаете ли вы, что есть люди, которые точно знают, что будет через 20 лет? Которые знают, какие будут средства передвижения и связи, как будет готовиться еда, как будет синтезироваться каучук и будет ли он вообще синтезироваться. Такие люди есть? Нет таких людей.

Раз никто не знает, каким будет будущее, то никто и не может говорить никому, как надо действовать. Единственный способ действовать правильно — это действовать на свой страх и риск. Когда люди свободны, они точно найдут более хорошее решение, чем когда часть из них несвободна. Это означает, что самого большого роста Россия достигнет, когда мы все будем свободны.

В Швейцарии стукачей нет

Свобода не означает, как это иногда в России любят передразнивать, что можно делать всё. Свобода означает необходимость соблюдения законов, которые свободные люди сами для себя установили. У нас сложилась неправильная интерпретация свободы: как вседозволенность одних и бесправие других. Свобода — это свобода всех. Если все свободны, то необходимо самоограничение. Вот если в этот зал захотят зайти 200 человек — они не войдут, значит, нужно какое-то ограничение.

Есть опять же два варианта: или дядечки и тётечки устанавливают правила, или правила устанавливаем мы. Здесь действительно есть фундаментальная разница в нашем менталитете и в менталитете других народов, более свободных. Если американец видит, что сосед плохо себя ведет, он сообщит в полицию, и это не осуждается прогрессивной, а также регрессивной частью американской общественности, ему не бьют морду другие соседи, и его дети не стыдятся, что у них такой папа.

Представьте себе, что возникла проблема с оплатой этого зала. А вам очень хочется меня слушать. Мы тут обсудили и договорились, что каждый должен положить 10 рублей, чтобы можно было послушать мою замечательную лекцию. Каждый подходит, кладет 10 рублей, а один подходит — и берет 10 рублей. Вы отреагируете на это? Правильно, это же не ябедничество, потому что мы все договорились, а он нарушает договор. И ведь мы сначала обсудили, он мог сказать, что против, и мы бы ему сказали, ну так и хрен с тобой. То есть он нарушает установленное нами правило. И так же жители Швейцарии, которые по каждому случаю референдумы проводят, считают, что нельзя терпеть, когда вот этот человек нехорошо себя ведет, потому что он нарушает закон, который они, швейцарцы, для себя и установили.

В этом смысле мы не свободны. Мы воспринимаем общество как нечто состоящее из народа и начальников. Начальник устанавливает законы, а народ пытается его обмануть. У свободных людей вот этого противоречия «мы» и «они», «мы — народ» и «они — власть», «мы — дети» и «они — тётечки» по большому счету нет. Как нам преодолеть эту разделенность? Это непростая задача и требует многих-многих лет.

Но чем больше человеку дают свободы, тем быстрее он научается этой свободой распоряжаться, тем быстрее он научается верить другим людям. И чем меньше человек полагает, что за него какие-то дядечки-тётечки должны решать, тем быстрее прогресс будет идти.

У меня есть простой индикатор состояния общества. Когда люди перестанут писать в подъездах, это значит, что мы достигли очень большого успеха в деле свободы и познания правил совместной жизни свободных людей. У меня даже была такая идея — ввести избирательный ценз. Заходит избирательная комиссия в подъезд: если обоссан — вычеркивают его из списка избирателей. Конечно, меня за это камнями закидают. Но если люди не умеют, извините, не ссать в подъезде, как они могут выбирать президента, я не понимаю.

Путь свободы — он сложный. Хотя у меня есть подозрение, что в целом мы уже давно положили на государство и только имитируем веру в него. А так по большому счету уже никто в это дело не верит.

Выбросить сломанные игрушки

Что нам нужно для того, чтобы жить в свободной стране? Для экономики есть простой критерий. Уважаемые женщины, кто из вас умеет хорошо печь пирожки? Скажите, пожалуйста, сможете ли вы легально зарабатывать пирожками на жизнь? Не сможете. Пока в ответ на этот вопрос вы не будете закидывать меня тухлыми помидорами или хотя бы говорить, что это же элементарно: пошел, купил какой-то талончик, чтобы к тебе не приставали, и печешь себе — ты уже с государством рассчитался. Пока этого не будет, российская экономика не будет свободной и эффективной. Вы можете каждые полгода этот критерий применять к своему родному городу. И когда он сработает, можете написать: с сегодняшнего дня российская экономика свободна.

С пирожками вам не удастся по двум причинам. Первая причина — санэпидемстанция. Вторая причина — бандиты, в той или иной форме, либо в форме, либо без формы, но придут. В кругах коммерческой интеллигенции долгое время шли дебаты, какая крыша лучше — ментовская или бандитская. Сам факт, что такая дискуссия идет, чудовищный.

Первое, что нам необходимо, — разрушение государственного аппарата в той части, в которой он не нужен. Поскольку мы находимся, я извиняюсь, что говорю русским языком, в заднице, то если у нас так же будет устроена государственная власть, как в Европе, мы в лучшем случае обречены на таком же расстоянии от них всю жизнь находиться. Чтобы мы могли ее догнать, у нас должны быть реформы круче и ограничение свобод меньше.

Какое общественное благо создает ГАИ? В Москве — дорогу президенту очистить. А нам с вами какая польза? Вот если внезапно мы ликвидировали бы ГАИ, поверьте, ничего не случилось бы. Если эта государева служба общественно-полезного продукта не производит, или настолько мало производит по сравнению с тем возмущением, что создает, то ее можно и… Других проблем, кроме того, что 50 тысяч человек в ГАИ работает, не будет.

Или суды. Продуктом судебной системы является справедливость. Ну и как, хорошо создается продукт? Если арбитраж не создает справедливости, тогда общество, которое его содержит, просто тратит деньги ни на что. У вас есть собака, которая не лает, не кусает, вы ее погладить не можете и вообще вы ее никогда не увидите. Зачем вам такая собака? Вот была у нас налоговая полиция. Ее ликвидировали — ничего не случилось, да? А налоговая служба более честно работает. То есть там был бандитизм, а тут есть, возможно, некоторая коррупция. По поводу санэпидемстанции — то же самое. Если вы отравитесь пирожками, кто ответственность несет? Производитель. А СЭС причем? Если вещь не работает и у вас нет денег ее починить, то выбросьте ее, не жалейте.

Это как вскрытые консервы — либо сразу употребить, либо протухнут. Нельзя иметь госслужбу, которая не работает. Оно не только само протухает, но еще и миазмами гнилыми заражает все вокруг.

Рецепт реформы — один из путей к тому, чтобы можно было печь пирожки, — это демонтаж системы неработающих институтов, поскольку они не генерируют ничего хорошего. Мы должны выбрать главные. К примеру, государство может отказаться от судов? Не может. А от ГАИ может. Освободившиеся силы и деньги направьте на то, чтобы заниматься судами, потому что суды — это в триллионы раз важнее, чем ГАИ или СЭС. В деревне есть СЭС? Нет СЭС. И что, умирают люди от отравления? Когда вы бываете в дальних странах, вы там едите, а какая у них СЭС? Что, привозят оттуда мертвых людей?

Теперь армия. Скажите, уважаемые женщины, вы мечтаете, чтобы ваши дети пошли в армию?.. Страны без армии не бывает. А если граждане страны не хотят служить в армии, это глубочайший дефект общества. Это, может быть, даже более драматично, чем отсутствие правосудия.

Третий вопрос — это безопасность. Я являюсь сторонником свободного использования оружия, потому что я не вижу сил, которые смогут организовать нашу с вами защиту. Свободное ношение оружия — это признак свободы, а запрет на его ношение — признак безопасности. Люди говорят: мы снижаем безопасность, потому что все имеют оружие, но зато не ограничиваем свободу. Снижаем безопасность — имеем свободу. Либо не имеем свободы, но имеем безопасность.

У нас ситуация другая. Если у нас есть оружие, это уже не уменьшает нашу безопасность, потому что меньше она быть не может. Сейчас, слава богу, новые правила, и если к вам в дом ворвался человек, вы можете его убить сразу, не вступая с ним в беседу. Но эта сфера очень медленно реформируется. Водитель может убить больше человек, чем пулемет, да? Выедешь в людное место и прямо по людям и поедешь. И ножи свободно продаются в магазинах хозяйственных.

Это глупость — говорить, что если у всех будет оружие, люди начнут друг друга убивать. Почему мы должны убивать? Люди будут иметь возможность себя защищать, и это, мне кажется, еще одна компонента, чтобы построить общество, где люди опираются на самих себя. Если вы знаете, что нельзя хамить, потому что вас могут и к ответу призвать, это играет в пользу смягчения нравов.

Разлагающая халява

Вот такие простые критерии. Можно ли печь пирожки, можно ли носить оружие, можно ли убивать человека, который ворвался в твой дом с нехорошей целью, можно ли тебя остановить на дороге и взять у тебя денег… Вот когда мы это преодолеем, то сможем сказать, что мы встали на правильный путь развития, и сбить нас уже будет очень тяжело.

Даже я очень много лет, поверьте, мучился и искал ответы на эти вопросы. А вдруг есть какие-то очень умные люди, которые знают, как жить. Или очень-очень умные люди — они такое скажут мне... А потом я понял, что таких людей нет, и даже когда они есть, они не хотят брать на себя ответственность за мои действия.

Очень важно понимать, что такое помощь. Как бы мне хотелось, чтобы ко мне кто-то подошел и дал денег. Приду сейчас на работу, и мне говорят: Каха Автандилович, тут телеграмма, Уоррен Баффет оставил вам все свои деньги в наследство. Приятно, да? Но ожидание халявы разлагает. Вы знаете, что Билл Гейтс очень богатый человек. Знаете, какую часть своего богатства он решил оставить своим двум дочерям? 100 тысяч ренты, а все остальное на благотворительность. У них никогда не будет возможности жить той жизнью, которой жил их отец. Сказал еще Фридрих Ницше: если это вас не убьет, то сделает вас сильнее. Любая халява, любая помощь вас ослабит, а любая самостоятельность вас усилит. Это не очевидно, это нельзя доказать, в это можно верить.

Если не будет свободы, мы не сможем пирожки печь. Если мы не сможем печь пирожки, мы никогда не станем богатыми. А если мы не станем богатыми, мы всегда будем бедными. А мы не можем быть одновременно бедными, хорошо вооруженными и конкурентоспособными.

Мне кажется, вот этот вопрос, чего мы хотим, свободы или несвободы, он самый реальный. И для того, чтобы ответить, как будет жить ваш сын, мне кажется, надо сначала ответить на него. Но на него нельзя ответить «мы хотим» или «мы не хотим». На этот вопрос можно ответить только действиями, потому что в священном писании сказано: не по словам суди, а по делам.

  

Анна СТЕПНОВА, г. Волгоград. Газета «Деловое Поволжье», № 21, июнь 2004 г.