В рамках сотрудничества с Клубом региональной журналистики «Из первых уст» состоялась аудио пресс-конференция представителей шести таганрогских СМИ с экспертом в сфере военной реформы, зам. главного редактора интернет-версии «Еженедельного журнала» Александром Гольцем.

– Театр начинается с вешалки, а армия – с призыва. Мы, как утверждает нынешнее военное руководство, чемпионы мира по отсрочкам?

– Я с этим совершенно согласен. Мы действительно чемпионы мира по законным отсрочкам от службы. Но только на том основании, что соперников у нас, по крайней мере среди цивилизованных государств, к коим мы и себя причисляем, не так много. Скажем, в Европе практически не осталось стран, где бы существовала призывная система. Фактически она осталась только у Германии, Норвегии и Финляндии. Италия и Испания уже четко определили дату полного перехода к профессиональной армии.

То же самое можно сказать и о так называемых «новых» европейских государствах, странах бывшего соцлагеря. Заметьте, буквально «только что» сменившаяся власть на Украине тоже поставила ясную дату… да к тому же уменьшила срок службы до одного года.

– А мы?

– А мы «ответили» недавним отказом от отсрочек пожарным, милиционерам, наркоконтролерам, надзирателям… Наша власть по-прежнему предпочитает иметь массовую мобилизационную армию. Наше высшее военное руководство практически не умеет воевать иначе, как большими массами людей. Мобилизовать огромное количество людей, дать им какую-то примитивную военную подготовку, а потом двигать линию фронта, перемалывая в каждом бою по дивизии…

– Нет, но страна-то большая, одних границ вон сколько. А границы должны быть на замке, тем более снова идет речь о враждебных силах и мировом заговоре.

– Я думаю, не стоит преувеличивать существующую военную угрозу, на которую и призвана отвечать армия. Потому что армия в принципе не должна отвечать на невоенные угрозы.

Мы действительно большая страна, поэтому бессмысленно строить оборону на численности вооруженных сил. В силу научно-технической революции только профессиональная армия может ответить на вызовы сегодняшнего дня. Увы, но мы сейчас находимся скорее в середине научно-технической революции, связанной с военным делом, где-то даже ближе к началу. И в сравнении с развитыми странами мира упор делаем на кавалерию плюс ядерное оружие…

– Как, по-вашему, мы к идее профессиональной армии и отказа от призыва отказались навсегда? В свое время Борис Николаевич говорил, что с 2000 года будет такая армия.

– Что касается Бориса Николаевича, то его указ 1996 года, к сожалению, не был подкреплен никакими организационными мерами. Что касается нынешней власти, то пока она говорит очень твердо – никогда призыв отменяться не будет.

– Ну, уж призывную службу сроком в один год сделают?

– Эта задача стоит. Как считают в Министерстве обороны, это будет тем пряником, за который можно компенсировать отмену всех отсрочек. Тут логика такая. К 2007 году будут созданы так называемые 72 части и соединения постоянной боеготовности, сформированные исключительно из контрактников. До сих пор с большим трудом удалось сформировать полторы дивизии. В своем недавнем интервью Сергей Борисович Иванов сказал следующее: «Я не отвечаю за переход к одному годы службы в 2008 году. Я отвечаю перед президентом за перевод этих 72 частей и соединений на контракт».

– Как стыкуется с рыночной экономикой и новыми реалиями жизни вообще такая краткосрочная форма призыва, как переподготовка?

– Надо иметь в виду, что Россия имеет две формы массовой мобилизации. Мобилизации всех ресурсов. Через лагеря и через казармы. Будем говорить откровенно: никогда в истории России за три последних века мобилизация не происходила путем, скажем, концентрации капитала или производительных сил. Мобилизация всегда проходила через казарму или через лагеря.

Что касается резервистов. Это очень интересный вопрос. К примеру, в развитых странах это выглядит следующим образом. В основном резервисты – это те профессионалы, которые отслужили срок своего контракта и которые по каким-то причинам не хотят дальше служить в армии.

Скажем, в Соединенных Штатах Америки молодые ребята идут служить в армию для того, чтобы накопить денег на образование. Кончаются пять лет, вроде парень хороший. Тогда к нему приходят из штаба дивизии и говорят: «Парень, у тебя денег на какой институт хватит?». Он говорит: «Да вот, на провинциальный колледж накопил». – «А в Гарвард хочешь?» – «Не против». – «Мы оплатим 70 процентов твоей учебы в Гарварде, но ты будешь офицером резерва, резервистом. Благодаря нам ты получишь профессию, которая даст тебе много денег. Но когда твои друзья-студенты поедут летом на каникулы, ты на три месяца отправишься к нам. И будешь летать на самолете или прыгать с парашютом каждый день, для того чтобы поддерживать себя в надлежащей форме. А когда ты станешь адвокатом или врачом после Гарварда и будешь зарабатывать большие деньги, ты не сможешь их потратить в отпуске в ближайшие, по крайней мере, десять лет. Потому что когда наступит время отпуска, ты на Канары не поедешь, а вернешься в свой полк и будешь летать на самолете и прыгать с парашютом».

Вы сами знаете, что у нас резервистов зовут «партизанами». Это странная смесь между казармой и пионерским лагерем, с пьянкой в зависимости от дисциплины, которая там стоит.

– Насколько сегодня пользуется уважением и престижна служба в армии?

– Опросы ВЦИОМ и «Левада-Центра» высветили совершенно поразительную картину. Людей спрашивали: назовите наиболее уважаемые государственные и общественные институты, уважаемые вами. Армия стабильно занимает третье место после Президента и Церкви. Серьезно опережает спецслужбы, не говоря о прессе.

Тех же людей спрашивают: «А вы хотите, чтобы вы или ваши близкие родственники служили в этом очень уважаемом вами институте?» – меньше 20 процентов.

С одной стороны, это некая сакральная святыня в сознании людей, но при этом хочется держаться от нее как можно дальше. За три века у нас создалось вполне милитаристское сознание. Давайте называть вещи своими именами. У нас не существует понятия «патриотическое воспитание», у нас существует «военно-патриотическое воспитание». Любить Родину можно только в противогазе, научившись собирать и разбирать автомат Калашникова. Вот такая специфическая вещь. Наши политические руководители проникнуты до мозга костей этим милитаристским сознанием.

Для меня очень важен пример с Борисом Николаевичем Ельциным. Помните, в 1996 году у него была операция. Он открыл глаза и позвал не жену, а позвал Черномырдина, чтобы отнять у него «ядерный чемоданчик». Он боялся, что Черномырдин начнет ядерную войну за те сутки? Нет. Этот «ядерный чемоданчик», как скипетр и держава, – символ высшей власти.

Я подозреваю, что нашему обществу предстоит пройти довольно долгий путь, прежде чем мы и наша элита излечимся от этого милитаризма. Тогда мы поймем, что вооруженные силы – страшно важны, остро необходимый для государства инструмент. И только. Никаких государствообразующих функций он не несет. Но чтобы это дошло до всех и каждого, необходима длительная, серьезная просветительская работа. С сожалением я должен констатировать, что сейчас мы движемся в прямо противоположном направлении.

  

Алексей СТРОГАНОВ, г. Таганрог. Газета "Новая таганрогская газета", № 13, 9 апреля 2005 г.