В Республике Северная Осетия-Алания проблема терроризма привлекает к себе особое внимание для средств массовой информации. Обусловлено это несколькими причинами. Среди которых основной и самой злободневной остается проблема ликвидации последствий террористического акта в Беслане. Именно поэтому пресс-конференция известного российского ученого Александра Коновалова, организованная в редакции газеты «Слово» привлекла внимание не только журналистов, но и ученых. На пресс-конференции присутствовал и заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета Северо-Осетинского государственного университета Борис Койбаев.

- Александр Александрович поднял сегодня, пожалуй, самую злободневную тему не только для нас - жителей Южного федерального округа. Проблема терроризма сегодня актуальна для всех без исключения континентов и стран. Действительно глобальная тема, - отметил доктор политических наук Б. Койбаев.

Конечно же, мы - журналисты североосетинских средств массовой информации, интересовались проблемой терроризма, так сказать, в региональном аспекте. Именно поэтому вторая пресс-конференция Александра Коновалова, организованная «Открытой Россией» для нас носила более злободневный и актуальный характер.

- Вы знаете, у меня вообще возникает такое ощущение, что проблема терроризма уже давно перестала быть чеченской. Это проблема северокавказская. У чеченской проблемы есть два слоя. Первый слой - это вещи, связанные с нарушением прав человека в Чечне, с не всегда легальными действиями «федералов», не всегда умелой федеральной политикой. Это совершенно отдельное направление,- отметил, отвечая на один из вопросов Александр Александрович.

Ученый говорил о составляющей, которая относится к понятию "международный терроризм", которое видимо и ясно пытается использовать проблемы Чечни вовсе не для того, чтобы помочь чеченцам обрести большую свободу и вовсе не для того, чтобы защитить их права. А всего лишь для того. чтобы взорвать обстановку в регионе. Эта работа деструктивная и направлена на разрушение России. И не случайно было нападение на Дагестан в свое время.

- С чего началась вторая чеченская война,- продолжает Александр Александрович.- И не случайно в бесланской трагедии, как вы понимаете, там конечно было чеченское руководство, но в основном те, кто пришел, были ингуши. На что был расчет? Расчет был на то, что латентный ингушско-осетинский конфликт можно легко перевести в кровавую стадию, что начнутся акты возмездия. Очень хорошо, что не началось. Но повторяю: те, кто пришли в Беслан, они пришли вовсе не для того, чтобы защитить какие-то чеченские интересы. Они пришли взрывать Россию, взрывать Северный Кавказ. И именно поэтому меня совершенно не удивляет, что в этом регионе увеличивается количество терактов. На мой взгляд, здесь нужна целенаправленная федеральная политика, понимание сложности северокавказского региона. Этот регион действительно очень проблемный, очень сложный.

- Почему теракт был совершен именно в Северной Осетии? Почему был выбран Беслан?- спросила Александра Александровича журналистка радио Осетии Пихви Хубаева.

- Вы знаете, мне трудно дать однозначный ответ на этот вопрос. Я могу только предполагать. Но обычно террористы бьют в те места, где легче всего вызвать взрыв, те, которые они считают слабыми. Возможно, Северную Осетию они не считают чисто мусульманской республикой. Возможно, они считают, что очень легко возбудить конфликт между осетинами и ингушами. Я предполагаю. Я не знаю, почему именно Северная Осетия. Но, наверное, основания у террористов есть, потому что они всегда действуют очень рационально. Рационально с той точки зрения, - чтобы получить максимум паблисити, максимум эффекта нагнетания страха и паники в обществе, вызвать ощущение, что никто нигде ни в каком месте тебя не защитит.

Отвечая на вопрос о работе спец служб Александр Коновалов отметил: «На мой взгляд, спецслужбы когда-то должны приобретать опыт, становиться эффективными и должны выполнять свои непосредственные обязанности. Ведь о том, почему продолжается война в Чечне, есть очень много соображений. В том числе такое, что кому-то выгодно продолжение конфликта. И, наверное, не только в Чечне, и, наверное, не только за рубежами нашей страны, но и внутри страны».

Далее Александр Александрович заметил:

-Я могу предположить только, что, наверное, с одной стороны, спецслужбы приобретают опыт. С другой стороны, они получают большую опору и более жесткое давление со стороны центральной власти для того, чтобы более профессионально делать свое дело. Я считаю, что вообще-то говоря, почивать им на лаврах очень рано. Во-первых, про очень многих боевиков мы слышим, что они были убиты по 3-5 раз.

- Не менее интересно и обстоятельно Александр Александрович ответил и на следующий вопрос журналистов, который, кстати, значился в списке «предварительных» сразу у нескольких журналистов. Представители республиканских СМИ поинтересовались отношением собеседника к смертной казни.

- Вы знаете, здесь есть очень много разных подходов. Есть страны, где смертная казнь сохраняется. В Соединенных Штатах она сохраняется. В некоторых штатах она есть, в некоторых штатах ее нет, она запрещена. Европа, которая развивалась несколько на основе других моральных ценностей после Второй мировой войны, Европа пришла к необходимости отказа от смертной казни.

Если вы хотите знать мое персональное мнение, то я понимаю чувства людей, у которых погибли дети в школе. Я вполне понимаю, что они могут чувствовать необходимость того, чтобы те, кто это совершили, были бы жестоко наказаны, что не имеют права жить среди нас вообще. Но если подходить с холодной головой, рационально, то я убежден, что введение смертной казни ровным счетом ничего не изменит.

Во-первых, террористы, такие как шахиды, они уже погибли. Они уже морально готовы к смерти. Во время захвата в Москве театрального Центра на Дубровке заместитель командира отряда, который осуществил этот захват, когда прошли туда однажды телевизионные журналисты, он сказал в камеру такие слова: "Вы не понимаете, что мы хотим умереть значительно больше, чем вы хотите жить". Так что угроза смертной казни в отношении террористов, вообще говоря, принципиально мало что меняет.

Ну что изменило бы в тех терактах, которые произошли в Нью-Йорке в 2001-м году, осознание того, что террористы могут быть в Америке приговорены к смертной казни? Они погибли вместе с самолетом. Ведь они даже не учились как садиться, они учились только пилотированию и взлету.

Так что, на мой взгляд, не угроза смертной казни может помочь делу, а угроза неотвратимости наказания. Угроза того, что ты не сможешь спрятаться и что раньше или позднее тебя найдут. К тому же мне кажется, что пожизненное заключение - еще неизвестно, что хуже, кстати... Я специально не проводил исследования внутреннего состояния, но я не знаю, как бы я ответил: что бы я предпочел, если бы меня приговаривали и ставили передо мной дилемму - пожизненное заключение в клетке или смертная казнь. Я не знаю, что бы я выбрал.

  

Арсен КОРНАЕВ, г. Владикавказ. Газета «Смена», 21 мая 2005 г.