Из года в год в эти летние дни решаются судьбы тысяч вчерашних выпускников школ, «берущих штурмом» университеты, институты и академии. В их числе и без малого восемь тысяч саратовцев – выпускников 2005 года, для которых профессиональный успех в будущем немыслим без заветной «корочки» о получении высшего образования.

Высшее образование остается престижным и… как никогда «массовым», несмотря на прогнозы демографов о неизбежном снижении конкурса в вузы – по их оценкам, постепенно количество мест в высших учебных заведениях сравняется с числом желающих в них учиться. Но не все так просто. По информации Федерального агентства по образованию, в прошлом году конкурс в российские вузы вырос на 8,5% и составил на очных отделениях в среднем 386 человек на 100 бюджетных мест. Ситуация мало изменилась и в этом году – достаточно взглянуть на высокие проходные баллы в ведущих вузах Саратова. Выходит, ажиотаж вокруг получения высшего образования будет сохраняться и впредь? Вкупе с информацией о лишении лицензий многих филиалов столичных и региональных вузов, звучит не слишком оптимистично.

Об этом размышляет и наша сегодняшняя гостья – директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства (Москва) Татьяна Львовна КЛЯЧКО, которая посвятила ситуации в российском высшем образовании, предпочтениям сегодняшних абитуриентов свое выступление в Клубе региональной журналистики «Из первых уст».

Главные спонсоры – родители

Со статистикой не поспоришь. В 2000 году настал переломный момент, когда число выпускников школ и число поступающих в ВУЗы сравнялось. А уже в 2002 году неожиданно для всех в высшие учебные заведения поступило на 200 тысяч человек больше, чем окончило школу, в 2004 году – на 250 тысяч больше... Россия «переплюнула» Америку, где 65% выпускников старшей школы поступает в колледжи и университеты, и при этом считается, что у них всеобщее высшее образование. У нас в высшие учебные заведения идут все, и вузы берут всех, кого только могут взять – для них это деньги, престиж, какая-то стабильность. По мнению Татьяны Клячко, проблемы доступа к высшему образованию как таковому в стране сейчас нет. Другой вопрос, сколько это стоит, и чем ситуация может обернуться в будущем.

– Сейчас бюджетный прием практически не растет, а платный прием растет стремительнейшим образом. В настоящее время 57% абитуриентов принимаются в государственные вузы на платной основе и 43% – на бесплатной. Год от года заметна тенденция уменьшения числа бюджетных мест. То есть бесплатное высшее образование – скорее миф, ностальгия, чем правда жизни. Но все может измениться к 2010 году, когда число выпусков школ сократится на треть, и если бюджетный прием останется примерно на том же уровне, то, соответственно, резко начнет падать платный прием. И это – одна из самых больших проблем для вузов, потому что их экономика сегодня построена так, что поток денег идет, в основном, от платных студентов. В 2004 году государство на высшее образование выделяло 2,3 миллиарда долларов, а от платных студентов в вузы поступало почти столько же – примерно 2 миллиарда долларов. Прибавьте к этому где-то миллиард пятьсот долларов теневых денег, которые шли по вузовским каналам за поступление в высшую школу… Соответственно, семейные деньги в системе образования в настоящее время значительно превышают деньги государства, которые идут в эту сферу. И если семейные деньги начнут сокращаться, то, соответственно, у вузов могут возникнуть большие неприятности с финансированием. Чем это грозит, объяснять не надо.

В бизнесмены я б пошел…

Дитя своего времени, мой сын-третьеклассник, начиная с трех лет, пытается доказать, что лучшая должность на свете – директор. И никак не может понять, что сначала нужно стать профессионалом в той или иной области. Так и сегодняшние молодые люди: на опрос о лучшей профессии, проведенный Центром Левады два года назад, 40% называли профессию бизнесмена. И только потом шли специалисты по IT-технологиям, юристы, экономисты, врачи. С большим трудом приходит понимание, что существуют некие «вечные» профессии, которые будут востребованы всегда: инженер, учитель, рабочий…

Хотя в отношении того же «бизнесмена» произошел серьезный сдвиг. Для молодых людей до 35 лет это отнюдь не просто стремление быть богатым. Это стремление быть человеком, который сам определяет свою собственную жизнь, что очень важно. В обществе появляется установка на достижение социальных успехов.

Когда в 1988 году я заканчивала восьмилетку в одной саратовских школ, из трех параллельных классов сформировали только один девятый, поскольку две трети ребят ушли в ПТУ, техникумы. Заканчивать десятилетку, чтобы потом получить высшее образование, им казалось бесперспективным. Прошло 17 лет, и сегодня первое высшее образование становится в нашем обществе социальной нормой: 89% школьников старших классов твердо считают, что они должны получить высшее образование. Татьяна Клячко: «Мы провели интересное исследование в шести абсолютно разных регионах России. Оканчивающих школу спрашивали, будут ли они поступать в вузы. 89% ответили положительно, 11% – что не будут. В октябре провели исследование по тем же самым точкам, по тем же самым людям. Все 100% ребят были «запихнуты» в вузы... Поскольку такое большое число людей, 89%, считает, что высшее образование норма, все остальные подстраиваются под нее, хотят они того или нет».

Два высших образования – это тоже новая, пока еще формирующаяся норма. Уже сейчас 20% среди лиц 15–35 лет говорят, что они хотели бы или точно будут получать второе высшее образование. Получить второе высшее образование в 2004 году в нашей стране пожелали около 34 тысяч человек. Татьяна Клячко поделилась любопытным наблюдением: «Фактически у нас сложилось всеобщее высшее образование. И это всеобщее высшее образование начинает делиться на общее высшее образование, как культурную норму для большинства, и 20% людей, которые четко знают, какое второе высшее образование они будут получать. К другим только к моменту получения первого диплома в 22 года приходит четкое понимание, какое профессиональное образование им действительно нужно, и они идут получать второй диплом…»

Вузы разные нужны?

О том, что количество вузов в стране значительно выросло за последние 15 лет, знают все. Специалисты называют конкретные цифры: с советских времен вузов стало почти в шесть раз больше, сегодня их в России чуть менее трех тысяч. Только в Саратове помимо порядка десяти «классических» высших учебных заведений, которые существуют не один десяток лет, появилось немало доселе никому не известных вузов. И как к этому факту относиться, еще большой вопрос. Казалось бы, надо радоваться: у абитуриентов появляется больше возможностей получить высшее образование, обилие конкурентов заставит вузы повышать качество обучения… Но есть и сомнения. «В стране осталось только 655 государственных вузов и всего 400 – негосударственных, в которых учатся 13% студентов, размышляет Татьяна Клячко. – Все остальное – сотни и сотни филиалов государственных и негосударственных вузов, во многих из которых, как это ни грустно звучит, качество образования заметно ниже принятых стандартов».

Сейчас многие вузы проходят переаттестацию, студенты переживают: если вуз прикроют, что будет с ними? Не окажется ли так, что если большое количество вузов закроют, то у нас резко снизится процент образованных людей? Татьяна Клячко считает, что и проверять, и закрывать несоответствующие своему статусу вузы необходимо. Иначе разговоры о повышении качества высшего образования в стране так и останутся только разговорами. Но очень важно не бросать в такой ситуации на произвол судьбы студентов, хороших преподавателей, нужно отработать механизмы «переброски» их в другие учебные заведения. Пока, к сожалению, многие из этих вопросов остаются открытыми.

Кстати

12 лет в школе – это много?

К мысли о необходимости перехода российской школы к двенадцатилетнему образованию привыкли, наверное, все. Смирились и даже одобряем. А может быть, напрасно? Размышления на эту тему Татьяны Клячко заставили взглянуть на ситуацию под иным углом.

– По всей видимости, сейчас эта позиция будет трансформироваться. Двенадцатилетка и профильная старшая школа – иностранные модели, которые складывались на Западе, когда в вузы или в университеты шло не более 30% молодых людей. Двенадцатилетка или старшая школа создавались для большинства – тех, кто не пойдет в университеты, не пойдет в высшее образование, но которым нужно привить определенные социальные навыки – не выпускать же их в жизнь пятнадцатилетними юнцами! В 19 лет они покидали школу с какими-то вполне определенными социальными представлениями, владея элементарной специальностью. Когда у нас, при почти 100 процентах идущих в высшую школу, вдруг вводят двенадцатилетку, возникает явное противоречие здравому смыслу.

Другое дело – предшкольное образование, обучение детей с пяти лет. Это совсем не ужасно, как считают многие, по той простой причине, что это снизит существующие различия в социальном и культурном уровне российских детей. По статистике, только 20% родителей имеют возможность нанимать преподавателей для подготовки своего малыша в школу. С 80% детей в лучшем случае занимаются по общей программе в детских садах, в худшем – никто и никогда. Когда они в 7 лет приходят в школу, сразу делаются «неуспешными» в глазах учителя, потому что рядом учатся те, с которыми занимались, и которые очень хорошо отвечают на все вопросы, демонстрируют высокий уровень подготовки. В результате мы получаем достаточно тяжелую социальную ситуацию. Поэтому детишек из малообеспеченных семей надо как можно раньше вводить в систему образования, давать им хороших профессионалов, которые бы их выправили, – убеждена Татьяна Клячко.

  

Анна ЛАБУНСКАЯ, г. Саратов. Саратовский областной еженедельник «СОВФАКС», № 29 (750), 29 июля 2005 года.