Главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил Борисович Дондурей - фигура уникальная. Никто в стране лучше него не знает кино, никто лучше не ориентируется в современном пространстве киноиндустрии и, наконец, никто чаще не посещает различные кинофестивали. Не исключение - Московский кинофестиваль, завершившийся совсем недавно. Даниил Борисович считает, что для просмотра хороших фильмов нужно ехать на Берлинский кинофестиваль, тем не менее, и в Москве можно увидеть фильм, достойный уважения. Это "Капризное облако" тайваньского режиссёра Цай Минляна, уже нашумевшего и запрещённого к просмотру во многих странах. Но... Дондурей говорил не только о кино. Главные мысли, высказанные им, имели отношение к реальности.

- Даниил Борисович, в последнее время историки утверждают, что именно идеология повлияла на состояние современного общества. Что думаете по этому поводу?

- Мне кажется, что об этом как раз сегодня мало кто говорит. Прежде всего, идеология - и, прежде всего, она, остановила экономическое развитие. Не отношения с Кремлем, не целый ряд других вещей, которые так удобны журналистам, экономистам, бизнесменам. А катастрофическое мировоззренческое состояние нашего общества: мораль, системы ценностей, нормативов, норм, поведенческих стереотипов и т.д. Все то, что можно отнести к проблемам мировоззрения, к проблемам социальной психологии общества. Вот здесь, мне кажется, катастрофа.

- А с чем это связано? В определённый момент люди начали жить по-другому?

- Мы вступили в постиндустриальное общество, где очень важна не только сфера услуг, не только создание программных продуктов, но и то, что можно назвать виртуальной реальностью. Произошел очень важный момент, который до сих пор не осознан. Он связан с тем, что люди на протяжении столетий, тысячелетий отличали первую, эмпирическую, реальность от реальности второй, реальности, придуманной авторами. Сначала появился кинематограф, который смотрит порядка 1,5-2 миллиардов человек. Затем появилось телевидение. И если в кинематографе еще есть некоторое разведение эмпирической реальности (то есть первой и второй) - понятно: человек смотрит фильм, он идентифицируется с тем, что придумали авторы, а потом он как бы деидентифицируется, выходит из этой реальности - то телевидение эту проблему сняло. Человек не знает, не отключается. Он постоянно переходит из эмпирической в виртуальную и назад. Он путешествует. И это уже невероятная сегментация эфира, через кнопку. В России это произошло в середине 90-х годов, когда появилось коммерческое телевидение с его невероятными ресурсами. То есть коммерческое телевидение, которое может оплачивать все те возможности, которые предоставляют технологии без разрешения властей. Идет объединение бизнеса, возможностей массового общества и техники. Все это приводит к тому, что если события не было на экране, то его не было и в реальности. Люди живут в значительной степени в этих двух реальностях. Причем, часто путают. Например, по данным последних исследований, в рейтинговых сериалах тот факт, что заболела героиня, переживается больше, чем смерть соседа по этажу. Это совершенно новое пребывание человека в осмысленном, символическом пространстве.

И что же здесь происходит? Мы прекрасно понимаем, какие институты задают основные контент-структуры, контент-критерии, контент-ориентиры. Это электронные средства массовой информации. Они в значительной степени определяют многое: во-первых, транслируют содержание и, во-вторых, транслируют контекст его оценки. Телевидение сегодня - самый мощный институт, скорее, институция - гигантская социокультурная, социоэкономическая, социополитическая институция, которая отвечает за содержание, за циркуляцию смыслов, которые идут в обществе.

Обычный человек, которому просто хочется посмотреть любимый фильм или новости за последние сутки, понимает это? На мой взгляд, людям это нравится.

- Полмесяца назад были опубликованы два колоссальных социологических исследования, посвященных проблеме цензуры. 82% зрителей в нашей стране не удовлетворены телевидением. 78% хотели бы введения цензуры, и только 1% - политической цензуры. То есть речь не идет о политике. Люди - далекие, недалекие, образованные, не очень, в Москве и в маленьких городках - недовольны тем контентом, который им предлагают. Это те самые люди, на чьи вкусы ориентируются господа Эрнст, Добродеев, Петренко. Странная ситуация, согласитесь. Они работают для зрителей, делают эту продукцию для зрителей, крестятся именем зрителей, которые их за эту же продукцию ненавидят. Как это все понять?

- Почему происходит такая колоссальная криминализация эфира? Нигде в мире нет 70 программ информационного направления, специально рассказывающих о преступлениях этой недели: "Дежурная часть", "Чрезвычайные происшествия", "Честный детектив", "Криминальная Россия", "Криминал" - всего не упомнить. Самая рейтинговая продукция - это новости, сериалы и юмористические программы "Имени Петросяна и его жены". Все. Ведь сегодня авторы, работающие на Степаненко, переодетые мальчики стали кумирами страны, все эти "Старые бабки", Верка Сердючка.

- Если людям не нужно такое телевидение, то тогда кому и для чего оно делается?

- Сейчас я попытаюсь доказать, что вся элита - политическая, экономическая, интеллектуальная - единодушна в сохранении того понимания жизни, которое создано за последние 15 лет. И все виды элит - власть политическая (партии), бизнес-сообщества (как в лице господ олигархов, так и в лице экспертов), не говоря уже о самой интеллектуальной элите (деятели искусства, сценаристы, редакторы и т.д.) - все согласны с сохранением феодализма в России.

Сначала несколько данных за последние 2-3 месяца. Они мне кажутся очень показательными. Опрос ВЦИОМ в марте 2005 года в связи с 20-летием избрания Горбачева на пост Генерального секретаря показал, что 63% россиян в целом негативно относятся к перестройке, к модернизации системы. И лишь 12% принимают многоуровневую социальную революцию, которая произошла после 1992 года. Очень важная деталь: большая часть наших граждан ненавидит новые принципы жизни, недолюбливает их, считает аморальными. И при этом жаждет денег и личного благополучия. Критикуются все либеральные реформы, но люди готовы с огромным интересом и пристрастием ими пользоваться...

А теперь по порядку. Наша всеми уважаемая элита, во-первых, убедила нацию, живущую в период беспрецедентных позитивных перемен, в том, что нация находится в условиях тотального кризиса, и это было сделано блестяще!

Пример. Прихожу в гости к брату своей жены. У них уже три машины в семье из четырех человек. У бабушки, правда, нет. Они уже переезжают за город и рассказывают мне о том, что живут страшно, как никогда. Он - врач, заведующий отделением, делает массу частных операций. Как только начинаешь с ним что-то обсуждать, он говорит: "Это за Садовым кольцом". Я его спрашиваю: "Подожди. Ты думаешь, что в Москве живут иностранцы? Или миллионеры? Зачем ты участвуешь в этой лужковской идее по поводу того, что есть две страны - Москва и остальная Россия?" Зачем? Кому это нужно? Это полный фальшак. Чем больше вы будете говорить, что "бабушки страдают", тем больше вы работаете на то, чтобы они страдали и впредь. Это же очевидно. Зачем вам эта левацкая мура из богатой Европы? В Москве живут так, как уже сегодня могли бы жить в Перми. А в Перми так, как в Нижневартовске, в Верхнем Усолье.

На днях спрашиваю господина Голутву, первого заместителя Швыдкова, который курирует всю киноиндустрию в нашей стране: "Вы делали когда-нибудь анализ содержания сериалов?" - "Не знаю, зачем это мне. Пусть телевидение это делает". Я говорю: "А вы знаете, что в российских сериалах сейчас снято около 2000 эпизодов по 52 минуты. Это примерно 160 названий сериалов. И никто, нигде и никогда не работает. В сериалах только отнимают деньги, плетут интриги, соблазняют собственных жен". Только не работают. А разве развитие связано с трудом?

Второй момент. Людям привито чувство отторжения модернизации, отторжения всего нового. Если богатые люди - значит аморальные. Или: тот, кто живет в Москве, менее человечный, чем тот, кто живет в Нижнем Ломове. Вот это чувство отторжения всех новых форм жизни - это моральная маркировка, которая связана с первым тезисом.

Третья идеологема. Введение мощнейшей цензуры на позитивные результаты реформ. Самоцензура наших товарищей - выпускающих редакторов, тех, кто делает новости, тех, кто пишет текстовки. Огромное количество позитивной информации запрещается как "советская", "кремлевская".

Четвертый момент. Дискредитация рынка повсюду. То есть, рынок - это, безусловно, деньги. А деньги в российской традиции маркированы, как гадость и бездуховность. Людей надо было десятилетиями готовить - со школьной поры, с детсада, чтобы они перестали ненавидеть деньги.

Пятый аспект. Это воспитание психологии "лузера" - неудачника. Запрещено положительно относиться к успеху. Это только предмет зависти, аморальности, корысти, человеческого опустошения. Если ты успешен, значит, что-то в тебе подозрительно. Это ужасающая вещь подрубает людей, всех без исключения.

Шестое. Запрет на воспитание и расчет на собственные силы. Ты обязательно должен что-то ждать от государства. "Это неправильно распределили в 90-е годы", "там они не доплачивают", "там они хотят монетизацию льгот". "Там" они "чего-то". Они там враги, поэтому ты должен ненавидеть их. Не понятно - кого: местные власти, высшие власти, бизнесменов, директоров троллейбусных парков, которые хотят хоть какие-то деньги получить, чтобы купить пять новых троллейбусов и т.д. Всех их ты должен ненавидеть и не думать о себе - ты-то ни в чем не виноват. Никакой пропаганды личного труда и активности. Ни в сериалах, ни в новостях, ни в реалити-шоу, ни в криминальных выпусках. Кстати, о последних. В "Честном детективе" на Втором канале мой любимец по фамилии Петров вводит телезрителям инъекцию ужасов. А ведь это государственный канал, существующий на бюджетные деньги. То он рассказывает, как бабушек убивают молотком, когда они идут получать свою пенсию. Он что, хочет сказать, что не надо через Сбербанк получать пенсию? То он рассказывает о секс-рабынях в Рязани 4 сентября прошлого года, на следующий день после штурма в Беслане. Это нормально? Нет креатива (у нас не будут делать сериал, где бы рассказывали, что мы чемпионы мира по выращиванию стволовых клеток), нет толерантности (мы горды, когда общаемся со своими и недолюбливаем чужих), чувства конкуренции.

Седьмое. Насилие. Вы понимаете, что насилие ни одну страну мира до добра не довело. С 1995 года, с наших любимцев-каналов НТВ эпохи Гусинского, и до сих пор на государственных и частных, больших и маленьких каналах, ночью и днем тотальный культ насилия "в телевизоре". Более того, ребята, контролирующие два миллиарда и все головы страны (я имею ввиду генеральных директоров каналов), испугались, что другие идиоты примут закон об ограничении целого ряда сюжетов. Они побежали и подписали хартию о том, что "мы сами будут ограничивать". Ничего они ограничивать не будут, поскольку считают, что народ этого хочет.

Номер восемь. Нас потчевали всю жизнь такой формулировкой, над которой мы смеялись. Эта формулировка простая: "Светлое будущее". Социализма или коммунизма - представляйте что угодно. Вы что-нибудь слышали про будущее в последние 15 лет? Скорее, все борются за правильное прошлое. Будущее не обсуждается. Оно маркировано, как и позитивные данные. Будущее - это же позитивное чувство. Человек думает о будущем. Человек надеется. Человек верит. "Верит", "надеется", "будущее" - славные, чудесные слова. А мы знаем, у нас - недоверие всех ко всем. Тотальное недоверие. Предпринимателей к партнерам, одних социальных групп к другим, православных к иноверцам, власти к интеллигенции, интеллигенции ко всем вокруг и т.д.

Девятое. Это все работает на сохранение феодальных матриц России. Колоссальная терпимость к воровству - это абсолютно феодальное. Этого в XX веке не было нигде, не говоря о нынешней эре. Министр культуры говорит по поводу директора Агентства по культуре, что тот берет "откаты". Это такой позор! Хотя мы знаем, что во всех других сферах нашей жизни, всюду, где есть бюджет, там есть "откаты". Посмотрите, на каких машинах они ездят и почему они согласны получать три рубля зарплату. А бедность... Президент, выступая года два назад, говорил о том, что нужно бороться с бедностью. Это феодализм на уровне слов. Нельзя бороться с бедностью. Что ты бедных делаешь героями? Нужно увеличивать количество самостоятельных, способных, состоятельных и т.д. - не в смысле богатых. Потому что, когда ты борешься с бедностью, ты бедных воспринимаешь как отдельное сословие. Или вовлеченность всего населения - тотально - в теневую экономику. При этом мы-то все молчим. Это неприлично. Как это так? А вы видите экономические форумы? Может быть, знатоки знают, где серьезно обсуждалось воровство как экономический механизм, как элемент русской экономики? Отношения с культурными матрицами, масштаб воровства, структура воровства, эффективность. Я бы с удовольствием пошел на симпозиум "Эффективность воровства в Тамбовской области". Это же реально. Это действительно эффективно. Многие элементы перераспределения здесь очень эффективны. Мы их не можем отменить. Они работают десятилетиями и столетиями. Это же не обсуждается ни на телевидении, ни в жизни, ни в сериалах, ни в новостях, ни в аналитических ток-шоу - нигде. Это не все. Есть ещё блат, клановые связи, кровные связи, семейственность, "свои-чужие", колоссальная коррупция, терпимость к ксенофобии, национализм и это все феодализм.

Как следствие предыдущего, десятое - это личность.

Одиннадцатое. Будущее в прошлом. Я уже об этом сказал, что все борются за интерпретацию прошлого. И борются, если можно так сказать, через военно-патриотическое. Мне кажется, это большая ошибка. Не то, что ошибка, это упрощение реальных событий - говорить о том, что патриотизм связан только с военными победами. Патриотизм в науке, про которую не снимают сериалы, в искусстве. Например, российское искусство первой трети XX века, за которое платят бешеные деньги во всем мире. Патриотизм и в том уровне образования, которое мы имеем. Это тоже одна из тайн.

И, наконец, главное. Это ужасающая мораль. Вы посмотрите, о чем снимают наши фильмы и сериалы. Я как художник им говорю: "Не лезьте вы в эту политику (в смысле политику наших творческих союзов). Вы сразу начнете плохо снимать кино". Если ты хочешь заработать большие деньги, то ты можешь заработать большие деньги, только сняв фильм, который будут смотреть люди. А не заработать по дороге во время производства, чем у нас кино занимается 15 лет. Потому что ботинки делаются для того, чтобы их носили. Автомобили - чтобы на них ездили. Фильмы - чтобы их смотрели. А не потому, что ты увеличиваешь бюджет через полуфальшивый ор про патриотизм. Увеличиваешь бюджет с четырехсот тысяч до четырех миллионов, и половину крадешь по дороге. Это не кончится хорошим фильмом. Так не бывает. Нужно быть продвинутым. Нужно делать то, что требует современная жизнь.

- Даниил Борисович, вы достаточно чётко обрисовали все эти факторы... Действительно наша элита не хочет улучшать условия существования вверенного ей в руки общества? Тогда что делать нам, простым жителям большой страны? Мы можем как-то бороться с этим?

- Все основные элиты страны - от президента до маленького предпринимателя из малого бизнеса, от любого выпускника ГИТИСа, ВГИКа до ученого (то есть те люди, которых мы можем отнести к разным группам элит России), - все согласны с сохранением того положения вещей, о котором я сказал выше. Я не увидел никаких движений за последние годы. А что делать? Для начала хотя бы открыть какие-то факультеты телеаналитики, финансировать телевизионные исследования, публиковать их, устраивать общественные дискуссии по поводу того, "А что же такое телевизор сегодня?". Жаль, что нет свободы слова, нет каких-то действительно аналитических программ. Отсутствие этих программ тоже работает против развития страны.

- Вы сказали, что среди тех людей, которые понимают то, о чем вы сказали, никто не хочет ничего изменить. А те, кто понимает, пока ничего не делает. Что должно произойти, чтобы они начали что-то делать?

- Мне всегда кажется в таких случаях самое важное - сделать это предметом общественной дискуссии. Как, например, с Ходорковским. В том числе и в тех группах, которые к этому относятся не так, как мы с вами. Но сам факт, что этот человек обсуждается - это невероятно важно. И те люди, которые начали этот процесс, они его не смогут контролировать, раз это обсуждается.

В современной жизни нельзя что-то держать в тайне. Мы с вами, в том числе и те люди, кто не обладает властью, не может тиснуть в эфир Вологодского телевидения сюжет о хорошем человеке. Кто ж его поставит? Тут намного важнее есть темы: три убийства произошло. Вот сейчас председателя Думы "замочили" - чудесно. Высылаем туда три машины. И весь день это крутим. А вы на это: "Зато вологодский парень победил в Интернете". В частности, Пермь, они побеждают на всех математических конкурсах. Вы их видели? Вы их узнаете, этих мальчиков, абсолютных чемпионов по компьютерному программированию в мире? Я их не знаю. Хотя много читал про них. Никогда их не видел. А почему?

И второе - надо перепугать власть, все три её вида. Фридмана и Потанина перепугать, последний не передаст своей дочке бизнес в России, пока то, о чем я вам рассказываю, здесь есть. Не передаст. Не сумеет.

Рассказать руководителям телеканалов (как бы они ни скрывали это) о том, что они занимаются чудовищной обработкой нации в направлении движения к националистическим идеям, к социальным революциям и т.д. Потому что люди не могут жить простой жизнью и ненавидеть ее. Они должны быть в кураже. Они должны быть вдохновлены. Как вдохновлены, например, люди в Южной Корее, многих других странах, которые быстро развиваются. Хотя там тоже много коррупции.

- Даниил Борисович, почему вы считаете, что безобразие, которое происходит на телевидении, не выгодно власти? По-моему, любой власти выгодно иметь серое, абсолютно дезориентированное, аморальное население. Им легче управлять.

- Вопрос очень хороший, я согласен. Но я обращал внимание на то, что мы все участвуем в этой работе. Я убежден, что никакой Сурков не звонит и не требует 20 убийств на 10 минут времени. Нет этого. Я знаю руководителей телеканалов по кинопоказу. Они говорят: "Нет криминала - нам нечего ставить в эфир". Им не звонят губернаторы и люди из администрации и не говорят: "Таких сюжетов надо как можно больше". Никто чудной богатой девушке Вере Глаголевой (у нее муж бизнесмен, у нее все в порядке, она неплохая актриса) не заказывал поэтизировать киллера. Она могла бы на уровне сценария переписать. Балуева и так полюбят, даже если он будет доктором искусствоведения. Он статный, у него есть эротическое обаяние. Зачем делать его киллером?

Я обращал внимание, что не только властная элита - у нее свои проблемы - но и другие её типы не обсуждают культуротворной функции воровства или то, что феодализм их до добра не доведет, или то, что народ готов идти на социальную революцию, бороться за новое чувство справедливости. Хотя этот же народ потерял 60 миллионов, настрадался. Но вы скажите народу: "Вот, вам объяснили про чувство справедливости. Вы с февраля 1918 года по июнь 1921 потеряли 13 миллионов жизней за чувство справедливости. 5 миллионов были убиты, 3,5 миллиона умерли с голоду (я имею в виду Гражданскую войну). За что? За справедливость. Убивали брат брата".

Вся власть - в головах людей. Телевидение нельзя рассматривать как сферу развлечений, что делают на журналистских факультетах. "Давайте познавательные программы увеличим, а развлекательные уменьшим, а политические - вбок".

- Например, газета против модернизации страны. А народ "за" модернизацию страны. А если народ тоже против модернизации, то нужна ли она такая?

- Я убежден, что Чеченскую войну развивал не народ, а элита. И в любом обществе - от экономики до пьянства в деревнях - виновата элита. Виноваты мои товарищи, выпускники ВГИКа, ГИТИСа, Московского университета, прочих филфаков и ведомств.

Нормальные люди всегда отзывчивы на то, в чем их убеждают профессионалы. Если "За Родину - за Сталина", то они идут и за Родину, и за Сталина. Это может быть отдельный режим, но если их убедили, что Сталин и есть Родина.... Хотя любой здравомыслящий скажет: "Как это?". Вот людей учат плакать при взгляде на свой флаг. Можно относиться серьезно, а они плачут.

Я считаю, что мы ужасно ответственны перед своей страной, перед бабушками. Пока мы занимаемся тем, чем занимаемся, бабушки будут бедные. А потом им будет еще хуже, чем сейчас. Потому что придут у Потанина что-нибудь отнимать. И он будет терпеть это. А он привел и разрешил, чтобы это было.

Если мы понимаем, что нефть нас не накормит, а уже сегодня она нас не кормит. А кормит только желание маленького ребенка поработать. А желание его отца - не терпеть сериал "Бригада". Не обязательно придумывать про "Бригаду". Ну, придумай ты про нежные отношения молодого человека с девушкой. Придумай. Дайте сценаристу - он придумает.

- За последние год-полтора на телеэкранах появилось огромное количество телесериалов и фильмов про социализм, про сталинизм. С чем это связано? Может быть, с тем, что нам пытались навязать, воспитать фальшивое чувство патриотизма, основанное на великом имперском шовинизме?

- Я уже говорил, так как власть и тем более интеллигенция, тем более бизнесмены (то есть три основные элиты) не думают о будущем - они не знают позитивных моделей. Они не знают, как мы хотим жить: как в Финляндии или как в Америке, или как на Кубе, или как в Северной Корее? Или мы хотим что-то непонятное? Мы кто, что, куда? Единственным легитимным фактом является Великая Отечественная война. Это единственный сюжет, по которому в обществе есть консенсус. Сталин - не Сталин, главное - мы победили. Другое дело - какой ценой. Ведь Сталин был бы в восторге от фразы Окуджавы (где Окуджава, и где Сталин?): "Мы за ценой не постоим". И он не стоял за ценой. Там миллионов пятнадцать было убито просто так. Лет через 10 лет расскажут, как мы победили, как воевали. Единственное, что есть - консенсус бедных и богатых, чеченцев и татар, русских и евреев - Великая Победа. А без этого вообще ничего нет.

Даниил Борисович Дондурей.

Родился 19 мая 1948 в г. Ульяновск. Окончил ф-т теории и истории искусства Академии художеств в Ленинграде (1971) и аспирантуру Института социологии АН СССР. Кандидат философских наук (1975). Работал в Институте истории искусств (1975-81), НИИ культуры РСФСР (1981-86), ведущим научным сотрудником в Институте киноискусства (1986-93) Главный редактор журнала "Искусство кино" (с 1993). Печатается с 1972 в журналах "Декоративное искусство", "Смена", "Огонек", "ЛО" (1986, № 7; 1990, № 8), "Искусство кино", "Эксперт", "Вопросы философии". Составил ряд научных сборников по социологии культуры, теории и истории изобразительного искусства, театра и кино. Его работы были переведены и опубликованы в Болгарии, Венгрии, Вьетнаме, Германии, Италии, Кубе, Польше, Румынии, США, Франции, Чехословакии. Член СХ СССР (1979), СТД СССР (1982), СК СССР (1988). Секретарь СК СССР (с 1990), член коллегии Госкино РФ (с 1991), коллегии Министерства культуры РФ (с 2001). Премии Союза художников СССР, "Литературной газеты", журналов "Литературное обозрение" (1986), "Смена", "Декоративное искусство".

При поддержке Клуба региональной журналистики "Из первых уст" Фонда "Открытая Россия".

  

Анастасия КУЗНЕЦОВА, г. Кемерово. Газета «Наша Газета», № 34, 22 июля 2005 г.