Недавно этого человека в России все знали в лицо, поскольку с 1994 по 1997 год он был министром экономики. Сегодня Евгений Григорьевич Ясин менее известен, однако он – научный руководитель Высшей Школы Экономики, профессор – по-прежнему остается одним из ведущих экономистов страны. Недавно он выступал с докладом о состоянии российской экономики в Бирмингеме, где Евгению Григорьевичу присвоили звание Почетного доктора. Естественно, когда он появился в клубе региональной журналистики, проекте «Открытой России», то газетчики забросали его вопросами. Член клуба, собственный корреспондент газеты «Молот», Сергей Беликов рассказал о встрече с профессором.

- Евгений Григорьевич, разрешите начать с общего вопроса. Как обстоят дела с экономикой на сегодняшний день?

- Общий вопрос подразумевает и общий ответ: хорошо. В стране был неуклонный экономический подъем, причины которого, с моей точки зрения, связаны с реформами, проведенными в начале 90-х. Конечно, существенную роль играют и нефтяные доходы, но ведь от счастья никуда не денешься, оно валит и валит. Хотя богатой Россию назвать нельзя, но сегодня мы явно не бедная страна!

- Из чего вы исходите, делая такой вывод?

- Из многих факторов. Вот мы говорим о ВВП в целом, а очень важный показатель: производства Валового Внутреннего Продукта на душу населения. Авторитетные ученые утверждают, что если у вас душевой ВВП меньше 5 тысяч долларов в год и вы трубите о демократии, то кроме смеха это ничего не вызывает. Демократия предполагает определенный уровень развития. Нет этого уровня – сиди и не рыпайся! Исключение – например, Индия, где ВВП на душу населения составляет 2,3 тысячи долларов, но это по всем параметрам демократическая страна – только подтверждает правила. А в России сегодня душевой ВВП составляет 9,3 тысячи в год.

- Тогда почему мы такие бедные?

- Повторяю еще раз: мы не бедные! Может быть, мы чувствуем себя таковыми, но это – другое, это из области психологии, а не экономики. Вот вам цифры. В 1998 году валютные резервы России составляли 7,8 миллиарда долларов, а государственный внешний долг – 158 миллиардов тех же «зеленых». В 2004 году в резерве имелось 120 миллиардов, а в середине этого года уже 150 миллиардов при внешнем государственном долге – 99,8 миллиардов. Правда, есть еще долги российских компаний, это 104 миллиарда, но все равно, разница заметная. Прямые зарубежные инвестиции в 1998 году составили 2,8 миллиарда рублей, в 2003 – 7,5 миллиардов долларов. По этому показателю, кстати, мы опередили Китай. А за полгода 2005 года приток иностранных инвестиций зашкалил за 10 миллиардов долларов. Иностранцы прямо-таки поперли в Россию…

- А россияне – за «бугор»…

- К сожалению… Вывозится в 2-3 раза больше, чем инвестируется. Но это не мешает стране богатеть.

- Тогда почему вы в самом начале беседы сказали, что у нас неуклонный подъем…был?

- Потому что он и правда был… Начиная со второй половины 2004 года темпы роста экономики упали с 7 до 5 процентов, то есть, на два пункта. Беспокоит также рост инфляции. В 1998 году она составила 84 процента, в 1999 – 36, в 2002 – 16, в 2003 – 12. По плану в 2004 годы должны быть 10 процентов, но получилось 11,7, практически тот же уровень, что в 2003 году. В 2005 – за первые 5 месяцев мы получили 7,3 процента инфляции, в то время как в бюджет заложили 8.5 процентов годовых. Греф доложил президенту, что постараемся выйти на 10, но, думаю, что меньше 12 не получится. Я уже осенью прошлого года прогнозировал падение темпов роста до 4 процентов и рост инфляции до 15 процентов.

- И почти не ошиблись…

- Но ведь я просто пугал! Рассчитывал, что если устрашить наших министров, то они изменят политику, поведение. Но ничего не получилось. Мои негативные прогнозы оправдались. Мне очень жаль…

- Евгений Григорьевич, а что происходит?

- Дело в том, что у периода, который мы переживаем после перехода от плановой экономики к рыночной, есть свои закономерности. Первый этап, его можно назвать трансформационным кризисом, мы пережили с 1990 по 1999 годы. Вторая стадия – восстановительная. После либерализации цен надо было обуздать инфляцию, и мы ее «стреножили» к 2003 году. Должен был начаться третий этап, решающий – это модернизация экономики и институциональные реформы. То есть, кроме вложений в новое оборудование, в строительство новых предприятий, в реконструкцию старых – все это в России идет полным ходом – еще более существенное значение имеет создание новой системы, соответствующей рыночной экономике. Что к ней относится? Первое - независимый суд. Второе - установление жесткой дисциплины исполнения законов и контрактов, ведущее к снижению так называемых трансакционных издержек, связанных с недоверием между агентами экономики. Третье – увеличение радиуса доверия.

- А что такое трансакционные издержки и агенты экономики?

- Это долго объяснять. Надо понять главное: экономика в странах с развитой экономической системой, основана не на том, что они богаты нефтью или газом, а на свободе доверия. Люди принимают решения свободно, исходя не из страха, что их кто-то «замочит», а лишь под давлением конкуренции. Доверие должно быть не к сыну, брату, свату, но и к своим партнерам, банкам, публичным институтам. Это не мое изобретение. Фрэнсис Фукуяма написал книгу под названием «Доверие». Так вот: деятельность публичных институтов и жесткое соблюдение правил игры – это то, что создает благоприятную для процветания государства обстановку в условиях конкуренции, инноваций и так далее. У нас подобный инструмент слабо действует. Мы начали развиваться нормально, но упустили свой шанс.

- Как это случилось?

- На третьем этапе вместо того, чтобы идти вперед, развиваться, мы принялись делить накопленное. Началось это с ЮКОСа. Ну, история с Ходорковским у всех на устах, повторяться я не буду. Затем идут действия налоговой службы. Согласно недавнему решению Конституционного суда, если налоговые органы посчитают налогоплательщика «недобросовестным» (кстати, в законе такого слова вообще не существует), то суд не будет применять к нему «презумпцию невиновности». Я понимаю, есть масса обстоятельств, в связи с которыми надо добиваться от российского бизнеса более жесткой дисциплины и в части уплаты налогов, и в части передела собственности, и в других важных вещах. Но сделать это можно лишь с помощью институциональных реформ. Создавать правила, закреплять их законодательно и добиваться, чтобы эти правила не нарушались - иного пути нет. Неотвратимость наказания за реальные грехи и преступления – это единственно возможный путь для того, чтобы сделать бизнес более дисциплинированным, законопослушным.

- Но ведь государство старается для нас!

- Государство говорит: «Я знаю, что для России полезно (наверное, оно в самом деле знает) и буду добиваться своих целей посредством нарушения закона, поскольку он мне мешает! Но ведь я – власть, и как бы имею право нарушать закон, раз это пойдет на пользу стране, ее жителям!» А это тупик! В мире царят свои законы. Даже самый гениальный политик не в силах, к примеру, поменять местами зиму и лето или заставить мужчин рожать детей.

- Евгений Григорьевич, но все-таки меня смущает суровость приговора. Вы говорите, что Россия свой шанс упустила. Разве нельзя восстановить ситуацию?

- Можно, конечно… Это как во время аварии на дороге. Вы едете, у вас целая машина, лицо в порядке. Вдруг – удар! После этого, машина поломана, физиономия разбита. Понятное дело – авто починится, и лицо заживет. Но сколько на этой уйдет времени, денег и нервов, трудно представить…

  

Сергей БЕЛИКОВ, г. Красный Сулин. Еженедельная газета «Теле-Все», № 41 (542), 6 октября 2005 г.