В Государственную думу поступили поправки в закон об Общественной палате, внесенные президентом России. Глава государства предлагает наделить новую структуру дополнительными полномочиями, позволяющими осуществлять общественный контроль над соблюдением свободы слова. Палата, по замыслу президента, будет вырабатывать рекомендации по вопросам, связанным с беспрепятственной деятельностью прессы. Она также сможет давать заключения о нарушениях свободы слова в СМИ. При этом в зависимости от выводов эти заключения будут направляться "для принятия мер" либо в уполномоченные на то органы (правоохранительные, надзорные, регистрирующие), либо учредителям и руководству СМИ.

Вице-спикер парламента Любовь Слиска, комментируя президентские поправки, подчеркнула, что функции контроля за СМИ никоим образом не связаны с попыткой государственного регулирования масс-медиа. Наоборот, поправки принимаются для обеспечения свободы слова в России. А заместитель председателя Совета Федерации Дмитрий Мезенцев считает, что с наделением Общественной палаты функциями контроля "узкая политическая палитра сменится разноцветной информационной картиной".

Является ли современная журналистика обладателем и распорядителем свободы слова? Об этом рассказывает заместитель главного редактора газеты "Известия" Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ:

- Мы часто используем слова и выражения, смысл которых, вроде бы, очевиден, но на самом деле ускользает. "Свобода слова" - одно из таких понятий. Звучит эффектно, а что за этим стоит, не всегда ясно. С моей точки зрения, свободы слова нет и никогда ни при каком социальном, политическом или экономическом устройстве ни на Западе, ни на Востоке не было. Журналист - наемный работник и его деятельность по определению ограничена рядом устных, письменных и прочих соглашений, как оговоренных, так и подразумевающихся.

Рамки для СМИ

Любое издание, так или иначе, позиционирует себя на рынке. А это уже ограничение. У любого владельца СМИ есть свои интересы, и это тоже ограничение. Другое дело, что умные владельцы газет, журналов, радио или телевидения понимают, что свой медийный бизнес они смогут когда-либо продать. А продать по хорошей цене можно только то, что имеет хорошую репутацию. Если владелец издания будет слишком часто обслуживать свои интересы, то он никогда не сможет продать бизнес на выгодных условиях. У умного владельца, как правило, сложные отношения с принадлежащим ему изданием.

Вот как, например, складывались отношения газеты "Известия" с ее недавним владельцем холдингом "Интеррос". Все рекламные материалы, касавшиеся других сфер бизнеса "Интерроса", публиковались на страницах издания исключительно на правах рекламы и соответствующей с пометкой об этом. Для чего это делалось? Во-первых, для сохранения реноме издания. Во-вторых, для того, чтобы, когда друзья-коллеги и кураторы из Кремля звонили главе "Интерроса" Потанину и просили его разместить в принадлежащей ему газете какой-либо материал без рекламного значка, он отвечал: "Ребята, не могу! Там работают звери, они даже меня заставляют оплачивать публикации..." Тем самым информационное поле как бы отмывалось.

Но все же существовали ограничения. Так, газета никогда не стала бы подробно рассказывать о каком бы то ни было конфликте, связанном с деятельностью "Интерроса". Пример. Холдинг проиграл выборы мэра в фактически принадлежащем "Интерросу" Норильске. Могла ли не рассказать об этом газета, претендующая на федеральный статус? Нет. Могла ли об этом рассказать газета, принадлежащая холдингу "Интеррос"? Нет. Выход был найден такой: в колонке новостей появилась крошечная заметка. По существу, информация была и одновременно - нет. Ее "закопали" так глубоко, что она прошла мимо читателей.

Но все же сказать, что журналист свободен в том, чтобы ставить или не ставить ту или иную информацию, свободен в том, чтобы принимать решение о том, какой объем информации он выдаст, о том, что пойдет на первую полосу, что - на первое место в новостном блоке, нельзя. Все это, даже в самых респектабельных изданиях, не в его компетенции.

Второе ограничение - корпоративная этика, которая подчас гораздо более жестка, нежели любая внешняя цензура. Яркий пример, который еще, думаю, у всех на памяти, - конфликт Леонида Парфенова с каналом НТВ. Совершенно очевидно, что правых до конца в этой истории нет. Понятно, что канал НТВ прессовал Парфенова, как только мог. Но совершенно очевидно, что Парфенов, который берет документ для пользования внутри корпорации и публикует его на стороне, должен был быть уволен. Внутренний документ, вынесенный из редакции, - это повод для судебного иска, который на Западе выигрывается в ста случаях из ста.

Парфенов нарушил корпоративные правила, за это его программу закрыли. Какими могли быть действия журналиста? Он мог авторизовать цензурное изъятие своего продукта и молчать до конца своих дней. Но если он поставил свое имя, и его программа вышла с тем цензурным изъятием, на котором настаивал канал, то авторство этого изъятия приписывает себе журналист и несет уже полную ответственность.

Другой вариант развития событий: Парфенов отказывается ставить свое имя. Он имеет на это право. Дальше канал решает, выпускать ли программу с другим ведущим или нет. Вот тогда журналист может выносить сор из избы - он разорвал отношения с корпорацией, вышел за пределы корпоративных ограничений. Быть в корпорации и оставаться свободным от ее внутренних законов нельзя. Это естественно, так всегда было и так будет.

Третье ограничение - государственные интересы. Всегда существуют договоренности между крупными медийными корпорациями и властью. Это не значит, что есть Политбюро, но это значит, что всегда присутствуют формальные и неформальные соглашения между владельцами СМИ и государством. Такие соглашения есть даже в Соединенных Штатах Америки - в самой либеральной стране мира, где любое покушение на свободу слова действительно воспринимается как преступление. Другое дело - как решаются конфликты, возникающие в таком случае.

Один из самых ярких примеров последних лет - некий фильм, который был заказан журналистам корпорации CNN, снят ими, но не поставлен в эфирную сетку по просьбе администрации Буша. С возмутившимися авторами фильма заключили соглашение, выплатили им отступные в размере ,5 млн. и закрыли дело. Это называется цивилизованным ограничением. Как бы поступили у нас в стране? Просто сломали бы людей об колено...

Журналист всегда зависим

Предел мечтаний любого журналиста - закон, который бы четко указывал, в каких случаях корреспондент свободен в отношениях с нанимателем и когда он свободен в выборе и подаче той или иной темы, информации. Журналисты должны бороться не за свободу слова (они ею не распоряжаются), а за уменьшение степени своей зависимости. Можно ли сделать это с помощь законов? Нет.

Мешает потребитель, который купит только то издание, которое выдает интересующую потребителя информацию. Не так давно в США произошла забавная история. Тэд Тернер, основатель корпорации CNN, на встрече с корреспондентами отчитывал их за чудовищную, по его мнению, информационную политику. Тернер пенял: мол, ежедневно на канале по четыре прямых включения с судебного процесса по делу Майкла Джексона, а о том, что происходит, к примеру, в Верхней Вольте и Уганде, не знает никто.

Изменилось ли что-либо после этого разноса в информационной политике CNN? Ничего не изменилось. А все потому, что корреспонденты CNN находятся в той же самой ловушке, что и Тэд Тернер: они выставляют на продажу ту информацию, которую требует потребитель. Можно пожертвовать частью тупой информации, как сказал Тернер, "о жизни уродов", но убрать, закрыть ее совсем нельзя, поскольку CNN - рыночная корпорация, действующая по элементарному закону "Спрос рождает предложение".

Помимо воли потребителей информационных услуг, существует воля журналистского сообщества. В России о ней пока слышать непривычно, но любой крупный западный менеджер знает, что рано или поздно он может столкнуться с тайным или явным сопротивлением журналистов, работающих в его корпорации. И журналисты могут оказаться сильнее, чем он.

В интервью "Файнэншл Таймс" новый руководитель корпорации ВВС с недоумением говорил о том, что он не в состоянии справиться с частью творческого коллектива. Журналисты не понимают, что корпорация принадлежит не им, не хотят выполнять поручения, демонстрируют собственные взгляды.

Переломить ситуацию в свою пользу менеджеру не удается, потому что он столкнулся с корпоративным заговором журналистов. Максимум, что могут предпринять руководство и владелец, - бороться за меньшую зависимость от журналистского коллектива. Уволить бунтовщиков, остановить вещание - невозможно.

Образ реальности

Когда говорят, что журналистика отражает реальность, - это, на мой взгляд, глупость. Журналисты не отражают реальность, они создают ее образ. Жизнь состоит из потока фактов, и в тот момент, когда журналист выбирает из него то, что считает нужным осветить, он занимается конструкцией. Журналистика может быть адекватной, но она не может быть объективной. Картина мира, которую создают журналисты, либо адекватна, либо фантастична.

Российское телевидение обвиняют сегодня в необъективности. Но оно не должно и не может быть объективным никогда. Только адекватным или неадекватным. То, что второстепенно в жизни, оказывается первостепенным на телевидении; то, что обсуждается всеми, не обсуждается на телевидении.

Доступ к свободе слова

Когда общество имело доступ к свободе слова? В самом начале 90-х годов. Хотя каждый отдельный журналист скажет, что тогда он был предельно несвободен, так как на него давили в мультимедийных корпорациях, в которых он работал. Владельцы корпораций были несвободны от экономических обстоятельств, от договоров с властью. В то же время общество имело доступ к разной информации и могло самостоятельно сконструировать адекватный образ реальности.

Начиная с 1993 года конструированием занялись олигархи. Они преследовали свои цели и поэтому у каналов и газет, которыми они владели, были разные картины реальности. Потребитель информации, переключая кнопки, получал разные образы, а при накладывании их друг на друга достигалась и объемность изображения реальности.

Внешней цензуры нет, есть цензура внутренняя

Нынешнюю ситуацию на медиа-поле я называю "информационным зачехлением". В 2000 году к власти пришла новая политическая элита, пришла не за счет политической борьбы, а за счет информационных ресурсов, на "информационных штыках". Что в первую очередь делает тот, кто достигает власти таким образом? Зачехляет "штыки", чтобы никто другой ими не воспользовался. В результате мы получили полное отсутствие свободы слова, но не для журналистов, не для владельцев СМИ, а для общества, которое не получает сегодня объемной картинки.

Есть государственное телевидение, которое свою работу выполняет хорошо: оно рассказывает нам, что государство думает о самом себе. Так что эту часть информации потребители имеют. Но нет информации о том, что думает о себе мелкий и средний бизнес, крупный капитал, гражданские институты, правозащитные организации и т.д. Независимых от государства телеканалов не осталось. Поэтому никакой конкуренции образов нет и быть не может. В этом главная проблема.

Другая проблема состоит в том, что ни один владелец СМИ, ни в одном регионе не может твердо сказать заранее, за что ему снимут голову. Его не предупредили. Поэтому он в ответ не может сказать главному редактору, за что снимет голову ему. Главный редактор, в свою очередь, не может заранее сказать, за что он снимет голову выпускающему редактору, который поставил тот или иной материал, и т.д. Начинается внутренняя цензура страха.

Кроме руководителей федеральных каналов, никто напрямую не взаимодействует с Кремлем. Только их, бедных, вызывают раз в неделю на ковер. Всех остальных никто не трогает, никто им не звонит из Кремля. В крупные газеты, точно совершенно, никто не звонит и не ругается, только: "Тут такая-то акция, вы расскажите что-нибудь".

Кто занимается внутренней цензурой? Среднее менеджерское звено, потому что оно самое страдающее: снизу на него давят журналисты, сверху - главный редактор и владельцы. Тот, кого стирают в порошок, и вынужден сглаживать, стирать информацию и т.д.

У России нет национальной идеи

Еще одно очень важное обстоятельство, которое уничтожает свободу слова. Это отсутствие единой политической повестки дня, которую формулируют элиты.

Существует ли в современной России такие общенациональные вопросы, которые бы обсуждались в любой точке страны, независимо от региональных, имущественных, культурных, религиозных, расовых и прочих различий людей? В 90-е годы такой повесткой дня был выбор: демократия или авторитаризм, рыночная или социально-управляемая экономика. Эти вопросы были актуальны, обсуждались обществом. Сегодня нет открытой политической журналистики, нет и споров. Что стало единой повесткой дня для страны, какие телепрограммы смотрит народ? "Кривое зеркало" и "Аншлаг".

Что из этого следует? Ничего хорошего. В последний раз в нашей новейшей истории подобная ситуация была в 70-е годы прошлого века, когда не было никакого другого телевидения, кроме государственного. Доверия со стороны общества к государственному телевидению не было никакого. Программу "Время" смотрели все, но чего ждали? Прогноза погоды! Это была главная политическая информация.

Что в итоге произошло к 1991 году? Страна, которая не имела единой повестки дня, которая не нашла никаких точек информационного пересечения, которые бы объединяли людей, развалилась. Отсюда: информационное единство не менее важно, чем единство законодательное, единство исторических и социальных интересов.

Не бывает стран, которые жили бы в разрозненном информационном поле. В Америке в каждом штате региональная газета, региональный телеканал всегда главнее федеральных СМИ. Но в стране в целом есть национальная повестка дня, и она не введена президентским указом, не оговорена в особых соглашениях между властью и обществом. Она просто сидит в головах людей, и люди сквозь нее наблюдают за происходящим.

США не нужно министерство образования, формирующее единые образовательные стандарты для всей страны. Там эти стандарты (я имею в виду идеологические предметы - история, литература, география), они все сидят в головах людей. И если кому-то придет в голову написать учебник, расходящийся с единым представлением нации о своей стране, этот учебник будет отторгнут. То же самое с телевизионными программами. Там одновременно присутствуют государственная, оппозиционные точки зрения на те или иные события, но тот, кто выйдет за пределы этого единого информационного поля, будет отторгнут нацией в целом.

Какая национальная идея во Франции? Свобода, равенство, братство. Три простых слова, передающихся из поколения в поколение. Это базовые ценности, объединяющие нацию. Какие принципы были в Российской империи? Православие, самодержавие, народность. Это то, что можно принимать, можно не принимать, но это понятно и доступно всем. На этом держалось единое информационное поле.

В России нет национальной идеи. Пока в качестве таковой предлагается удвоение ВВП. Не спорю, это важная задача. Но по определению она не может быть единой повесткой дня для страны. Во-первых, 90% населения не знает, что такое ВВП. Во-вторых, Россия - единственная из сегодняшней карте мира страна, население которой живет не просто в разных экономических и географических условиях, а подчас - в разных эпохах. У нас есть феодальная Чечня; есть Москва, которая пыжится, делает вид, что она европейская столица, а на самом деле - восточно-азиатская; есть амбициозный и полунищий Петербург. Не иметь в такой стране единой повестки дня - слишком дорого обойдется.

Для того чтобы сформулировать национальную идею, по большому счету, для сохранения страны обязательно нужна свобода слова. Только в дискуссиях, только в открытых разговорах, без страха, что тебе отсекут голову за вольнодумство, возможно появление единой повестки дня.

СПРАВКА: АРХАНГЕЛЬСКИЙ Александр Николаевич

Заместитель главного редактора газеты "Известия", телеведущий канала Культура.

Родился 27.04.1962 г. в Москве, закончил факультет русского языка и литературы МГПИ в 1984 году. Кандидат филологических наук, доцент. Автор книг: Стихотворная повесть А.С. Пушкина "Медный всадник", Александр I. Автор школьного учебника для 10 класса: Русская литература. XIX век. Публиковался как критик и публицист в газетах: "Сегодня", "Время МН", "Известия". Статьи Александра Архангельского переведены на английский, немецкий, французский и финский языки.Член жюри Букеровской премии за 1995 год. Академик-учредитель и президент Академии Русской современной словесности (1997-1999).

При содействии Клуба региональной журналистики "Из первых уст" фонда "Открытая Россия".

  

Илья МАЗУРОВ, г. Кемерово. Газета «Наша газета», № 48, 28 октября 2005 г.