Выборной системе в России почти пятнадцать лет. Сегодня многие эксперты констатируют изменение вектора развития страны: все чаще выборы в различных территориях называют недемократическими и нечестными. Эту тенденцию связывают со все большим применением административного ресурса и изменениями в выборном законодательстве, принятыми в период с 2003 года. Дмитрий Борисович ОРЕШКИН, руководитель аналитической группы "Меркатор", политический географ, как он себя называет, вот уже более десяти лет отслеживает статистику голосования во всех регионах России и считает, что многое зависит от того, как в территориях понимают сам институт выборов и как он реализуется.

- Мы привыкли объяснять итоги последних выборов многочисленными фальсификациями и тем, что у нас кого-то, например, президента, народ любит, а вот демократов нет. Мой десятилетний опыт детальных исследований электоральных кампаний позволяет посмотреть на проблему совершенно с другой стороны. Когда работаешь с реальными данными, которые зафиксированы в цифрах, ты получаешь эмпирическую картинку, которая вступает в противоречие с твоими неосознанными представлениями о благе, о справедливости, о честности выборов. Реальность отличается от того, что должно быть реальностью.

Подберем для начала самый простой рейтинг: считаем субъекты Федерации по количеству очевидных отклонений от федеральных избирательных законов. Например, должен был быть соперник, а кандидат пошел без соперника, нарушив федеральную норму закона, и, значит, плевать он хотел на эту норму.

Второй показатель - повышенная явка. В среднем явка на выборы составляет 50-57%, а в некоторых случаях, как в Кабардино-Балкарии - 97%. Считаем отклонение региональной явки от средней: все слишком большие или слишком маленькие, и тоже выстраиваем рейтинг.

Собираем весь "рейтинг странностей", куда также входит слишком маленькая или слишком большая доля недействительных бюллетеней, слишком малая или слишком большая доля голосования против всех, такой показатель, как отрыв победителя от ближайшего преследователя, суммируем их. Выстраивая такой набор электоральных "странностей", мы получаем территории или субъекты Федерации, где эти странности электорального поведения повторяются систематически. В связи с этим можно говорить об "особой электоральной культуре". Обычно в таких случаях говорят о фальсификациях, но фальсификация - это юридический термин, который надо доказывать в суде. Кроме того, надо иметь в виду, что необязательно все это фальсифицировано. Если взять советский опыт, то Сталина поддерживало абсолютное большинство населения и рыдало, когда он умер. Это значит, что в стране была создана такая культура, что люди действительно верили, что это вождь и без него жить нельзя. Таким образом, я не могу вычленить долю влияния на результаты выборов, которая определяется фальсификацией, и долю, которая определяется тотальным давлением СМИ и административных методов на человека. Поэтому, если посчитать для каждой из 3 тысяч территориальных избирательных комиссий стандартный набор показателей, отклоняющихся от среднего по России, и выявить территории, где эти показатели странностей систематически накладываются, то можно выяснить, в каких регионах России повышенная электоральная управляемость. Под словами "электоральная управляемость" мы понимаем способность электоральных элит добиваться тех результатов на выборах, которые их устраивают.

- Изменяются ли эти территории? Или можно говорить о регионах с постоянной электоральной управляемостью?

- Изменяются. В 1995 году наиболее управляемыми были Дагестан, Северная Осетия, Ингушетия, Кабардино-Балкария, "красный пояс", который тянется от Брянской области, от Орловщины на западе и далее внизу через Пензу, через Марий-Эл, Мордовию к Башкортостану и Татарстану. Что касается Кемеровской области, то в 1995 году она по управляемости занимала 3 место после Северной Осетии и Дагестана! Хотя тогда в двадцатке было больше всего республик и гораздо меньше "обычных субъектов Федерации". Сейчас совершенно наоборот.

Сегодня, по нашим оценкам, в 160-170 избирательных округах из 225 местные органы власти, прежде всего губернаторы, а кое-где мэры и председатели законодательных собраний, могут оказать сильное воздействие на результаты выборов, используя свой авторитет, административные рычаги или иные "технологии".

Наиболее мощными рычагами тайного и явного влияния на результаты выборов обладают лидеры Татарии, Башкирии, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Краснодарского края, Волгоградской, Кемеровской, Саратовской областей, а также Москвы. Высокой управляемости местного электората следует ожидать в большинстве национальных республик и автономных округов, в Алтайском и Ставропольском краях, Амурской, Брянской, Курганской, Рязанской и некоторых других областях. В двадцатке "самых проголосовавших" субъектов федерации в 1999 г. было 11 краев и областей. В 2004 их уже только 5, остальные - либо республики, либо автономные округа. Интересно то, что в список управляемости практически ни разу не попали такие республики как Удмуртия, Хакасия, Бурятия, Коми и Карелия.

Относительно скромным воздействие местных властей на итоги голосования наблюдаются в Вологодской, Ивановской, Иркутской, Новосибирской, Камчатской, Ленинградской, Московской, Оренбургской, Пермской, Самарской, Свердловской, Тверской и Ростовской областях, Санкт-Петербурге. Легко заметить, что это регионы так называемой демоцентристской ориентации. У руководителей таких регионов возможности мобилизации электората малы или сравнимы с возможностями партий и движений, находящихся часто в оппозиции к местным властям.

Сегодня электоральные различия между регионами - это, в первую очередь, различия между городами, особенно крупными. Анализ территориальных избирательных комиссий позволяет выделить разную электоральную культуру провинциальной России и городской России, столичной. Если Ельцин был президентом горожан, то Путин стал в большей степени президентом периферии. Ельцин в 1996 году победил в основном за счет городских избирательных комиссий, на селе как раз за коммунистов голосовали. В 2000 году Путин, по сравнению с Ельциным, в городах проиграл, а в сельской местности, наоборот, приобрел. География поддержки Путина на выборах 2004 г. со всей очевидностью показывает, что самый большой прирост голосов он получил на территориях бывшего "красного пояса" и в "левой" провинции. Это значит, очень большим числом избирателей Путин подсознательно воспринимается как "левый" политик, несущий ценности справедливости и "хорошего начальства". Даже на самых беззастенчиво "управляемых" территориях индекс "управляемости" закономерно падает с переходом от сельских к крупногородским районам. В городе, где больше образованных и самостоятельно мыслящих людей, где слабее позиции партийного монополизма, региональная власть вынуждена держаться скромнее. Исключением является Москва, с ее устойчиво повторяющимся от выборов к выборам высоким индексом "управляемости".

- Может ли повлиять этот факт на результаты предстоящих 4 декабря выборов в Мосгордуму?

- Москва уверенно входит в двадцатку самых управляемых - наряду с Дагестаном, Ингушетией и другими регионами, где административный ресурс играет существенную роль. То, что происходит перед выборами, показывает, что сегодня московское руководство находится в легкой панике: Валентин Горбунов, руководитель Московской городской избирательной комиссии, вдруг делает какие-то удивительные заявления насчет того, что из избирательных комиссий надо убрать членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса, потому что они, оказывается, мешают работать избирательным комиссиям. Как он выразился: "Они наблюдают за работой избирательных комиссий, вместо того, чтобы помогать избирательным комиссиям". Чувствуется, что московская власть как бы теряет контроль над ситуацией, и дергается.

По нынешней политтехнологии перед каждыми выборами надо провести четкую, по возможности, плоскость, которая разделяет электорат на две большие группы: в одной, условно, 25%, в другой - 75% населения. Если мы возьмем 90-е гг., то плоскость проходила по линии: вперед с Ельциным или назад с Зюгановым. В 1999 г. электорат рассекли по-другому: вперед с Путиным, молодым, энергичным, державным, или опять же назад с Зюгановым. И Путин опять получил свои три четверти. В Москве тоже выборы проходили всегда так: с Лужковым или против Лужкова. И всегда было большинство с Лужковым. Сегодня задача московской элиты - обеспечить победу "Единой России", и она будет обеспечена. Но совершенно понятно, что по закону не может быть одной партии в "Мосгордуме". А значит, элиты между собой решают, кого взять в компаньоны к "Единой России" - "Яблоко", коммунистов или кого-то еще. Они до сих пор не могут выстроить ту самую плоскость, которая четко делит электорат на соотношение одна треть против двух третей, а лучше - одна четверть против трех четвертей. И в связи с этим происходят очень странные телодвижения, в частности, разрешения фашистских шествий и разгоны антифашистских митингов. То есть власть как-то дезориентирована и впервые, пожалуй, всерьез в Москве боится результатов этих выборов.

- Усилил или ослабил выборную управляемость закон о назначении губернаторов?

- "Управляемость" отнюдь не означает приверженности какой-то одной политической идеологии. Наоборот. На выборах в Госдуму "административный ресурс" в разных регионах со всей очевидностью разошелся по четырем партийным корзинам. Отсюда, в свою очередь, следует еще один вывод: для победы на федеральном уровне любой политик вынужден искать взаимопонимание с сильными лидерами национальных образований, которые манипулируют своим пакетом "управляемого электората" и вовсе не собираются выпускать из рук этот козырь. Приходится признать как факт, что некоторая, довольно значительная доля российского электората принадлежит не "левым", "правым", "центристам" или "националистам", а прагматичным региональным начальникам. Последние распоряжаются своим "управляемым электоратом" как крупный акционер пакетом голосующих акций: могу поддержать эту команду, а могу и ту.

Региональные власти освоили эти процессы, перестали их бояться, научились с ними справляться. И от выборов к выборам средняя норма управляемости поднимается. Я бы это назвал "советизацией выборов". В 1999 году была реальная борьба между определенными элитными группами. Региональные элиты не знали, на кого ставить, и ставили мимо. Были реальные группы, конкурирующие друг с другом: группа Лужкова, группа Путина, Березовского. Шла региональная борьба, была конкуренция. Простые избиратели и региональные элиты голосовали за тех или за этих. Сейчас в элитах ситуация "разрулена" - ярко выраженных контрэлит не существует. И наступает эпоха такой тишины и благодати: нам приносят список, мы голосуем или не голосуем. Результат все равно будет известен. Региональная элита знает, что, если она не поставит на "правильную лошадку" во время выборов, то ей будет плохо. В этом смысле выборы делаются все более предсказуемыми, все понятнее, все провинциальнее. Сегодня выборы - это, в значительной степени, не игра между властью и обществом. Это, скорее, игра между центральной властью и региональными властями. Федеральная власть рассматривает "вольницу" региональных элит как прямую угрозу целостности России. В конечном счете, это ведет к кастрации выборов - люди просто перестают интересоваться выборами. Выборы становятся формальной процедурой, как в советские времена. Общество начинает испытывать раздражение и избирательным процессом, и властью понемножку.

Назначение губернаторов - это всего-навсего первый шаг довольно простой двухходовки. Как только региональные элиты будут спеленаты по рукам и ногам, президентская администрация перейдет ко второму, более важному действию - изменению сетки административно-территориального деления РФ. В стране с советских времен остался целый ряд регионов, административные границы которых совпадают с границами этнического ареала. Это создает потенциальную угрозу сепаратизма. Я думаю, в плане действий администрации президента - перекройка административных границ таким образом, чтобы этнические границы не совпадали с административными. Скажем, объединить Кавказ в один-единственный Северо-Кавказский край. Произойдет размывание национальных республик. Но, чтобы это сделать, надо преодолеть очень мощное сопротивление не только региональных элит, но и народов.

Но и назначаемость губернаторов повышает управляемость лишь отчасти. Региональные элиты будут голосовать как надо, брать под козырек и есть глазами начальство. А на практике федеральный Центр будет встречать растущее сопротивление: приказ получил, рапорт отослал, а на самом деле - трава не расти. Если до сих пор не получается разобраться с Северным Кавказом, куда брошены лучшие ресурсы административной системы, то с чего ожидать, что в других местах будет лучше? Резко выросла конкуренция за места в заксобраниях, потому что каждый мандат там может быть эффективно использован для политического торга. Плюс к этому разбухнет теневая сфера региональной политики. Поторговавшись, заксобрание раньше или позже примет кандидатуру, внесенную президентом, но что этот назначенный губернатор потом будет делать, не очень понятно. Реально ему в приказном порядке может подчиняться в лучшем случае силовая составляющая. А бизнес по приказу работать не будет.

- Насколько, по-вашему, могут быть подтасованы выборы?

- Иногда у нас создается такое ложное ощущение, что сидит кто-то в ЦИКе или рядом с ней в темных очках и с наушниками и вводит те данные, которые нужно получить. Ситуация гораздо более печальная: на местах люди сами соображают, какие данные надо выводить, им даже никто не дает ценных указаний. Им говорят: "Думай". И люди "думают".

В разных местах "думают" по-разному: в Дагестане в некоторых случаях могут быть на 100% сделаны такие результаты, какие требуются. В Москве это невозможно, потому что есть целая куча "злобных наблюдателей". Чем дальше от центра, тем легче это делать. В сельской местности Татарстана явка всегда выше 90%. Из них 80% за того, за кого надо.

В 2003 году в час ночи президент Путин позвонил Явлинскому, поздравил его с прохождением в Думу. По всем цифрам было понятно, что информация обработана и еще немножко осталось в Москве. Москва - это демократическая, "яблочная" зона. Там, скорее, будет больше, чем меньше. А у него было 4,8%. Москва должна была точно дать 5,2%. А тут приходят результаты из Дагестана, согласно которым 3 с лишним миллиона избирателей единодушно проголосовали за "Единую Россию". Видно, что люди перестарались и президента подставили. Человек хотел приятное сделать. Поэтому размеры фальсификаций в регионах могут составлять 30-40%. Но сами эти управляемые регионы в сумме составляют не более 20% от общего объема избирателей. Поэтому, раскладывая в целом на страну, выправлять результаты на сегодняшний день можно максимум до 5-7%. Управляемость увеличивается. Поэтому, когда говорят, что не надо голосовать, все равно там все нарисуют, меня это раздражает. Надо голосовать! Если ты пойдешь, то переделывать твой голос - это уже прямая уголовщина! Если ты не пошел, то бросят пустые бюллетени для увеличения явки или галочку поставят в нужную строку.

Справка:

Дмитрий Борисович Орешкин родился в 1953 г. в Москве.

В 1970 г. окончил спецшколу на Пушкинской, после чего поступил на Географический факультет МГУ. В 1975-м поступил в аспирантуру Института географии АН СССР и защитил кандидатскую диссертацию по древним материковым оледенениям.

Создал в Институте географии аналитическую группу "Меркатор", которая стала рисовать электронные карты, отражающие результаты выборов, рост преступности, экологические кризисы и т.д. С 1994 года "Меркатор" постоянно занимается изготовлением электронных карт для ТВ.

Mercator Group сделала электронный Атлас кризисных ситуаций для Совета безопасности России, помогла ЦИК РФ организовать отображение в СМИ хода и результатов пяти избирательных кампаний федерального уровня, подготовила для ЦИК РФ электронные версии 8 фундаментальных монографий из серии "Электоральная статистика", опубликовала более 200 газетных, журнальных, интернетовских статей на околополитические темы на разных языках.

Женат. Имеет двоих детей.

При поддержке фонда “Открытая Россия”.

  

Елена СУРИКОВА, г. Кемерово. Газета «Наша газета», № 54, 09 декабря 2005 г.