Каковы масштабы бедности в сегодняшней России? Кто и почему беден? Эти вопросы всегда вызывают обостренный интерес и дискуссии, поскольку однозначного взгляда и ответа на них до сих пор нет.

До 2003 года показатели российской бедности в основном рассматривались как некий фон, определяющий успешность или неуспешность рыночных реформ. В последнее время внимание к этой застарелой проблеме нашего общества сместилось в сторону непосредственного понимания, почему бедна та или иная конкретная семья или тот или иной конкретный человек.

Согласно официальным оценкам, основанным на данных за 2004 год, 17,8% российского населения относится к бедным. При этом неимущими считаются граждане, чьи доходы ниже прожиточного минимума. Однако, по мнению директора научных программ Независимого института социальной политики Лилии Овчаровой (Москва), в стране нет статистики о доходах населения, и то, что публикуется, на самом деле информация о расходах. Поэтому, ради научной чистоты, нужно договориться, что имеется в виду «население, расходы которого ниже прожиточного минимума».

Что касается баланса доходов и расходов, то у половины семей они в данном конкретном месяце совпадают, примерно у 25% — доходы выше, чем расходы, у остальных 25% — противоположное соотношение этих показателей.

Надо также сказать, что 17,8% — это цифра, которая формируется на основе так называемого макроэкономического моделирования. Если же посмотреть на данные «прямого наблюдения» за домашними хозяйствами (а в стране наблюдается 44 тысячи семей), то окажется, что уровень бедности в России примерно в два раза выше.

Где бы ни проходила черта бедности, эксперты единодушны в одном: наибольший риск в настоящее время имеют семьи с детьми. Так, если принять показатель бедности на уровне 32% населения, то, по информации Лилии Овчаровой, в их числе окажется половина от всех детей и 60% семей с детьми. Если взять официальный уровень в 17,8%, то треть детей и около 40% семей с детьми окажутся в числе неимущих.

Однако не стоит замыкаться только на показателях доли недостаточно обеспеченного населения.

«Во многих странах гораздо более значимым параметром является так называемая глубина бедности, которая дает ответ на вопрос, насколько бедно бедное население, — говорит Лилия Николаевна. — В нашей статистической практике чаще всего такой показатель называют „дефицит доходов“. Он измеряется в процентах от величины прожиточного минимума и дает представление о том, какую долю от этого минимума нужно доплатить каждому бедному, чтобы он перестал быть таковым».

На макроэкономическом уровне дефицит доходов измеряется в процентах от всех доходов населения. Подсчитано, что примерно 2,1% всех доходов, полученных населением в 2004 году, смогли бы решить проблему бедности в России. Как правило, большинство людей, принимающих решения, воспринимают такую цифру с оптимизмом: «Перераспределить в сторону нуждающихся этот ресурс не составляет особого труда!» Но это просто лишь на первый взгляд. На самом деле перераспределение всего 1% доходов населения весьма сложно даже в условиях диктатуры.

«Безболезненно, без трагедии, без революции, можно распределять не достигнутый уровень доходов, а только прирост доходов, — поясняет Овчарова. — А прирост доходов, по оптимистичному мнению Госкомстата, составляет примерно 10% в год. По моему, более пессимистичному мнению, — лишь 4%, поскольку к приросту доходов относятся все валютообменные операции населения, которые на самом деле не есть реальный прирост доходов, а просто форма переведения их из одной формы в другую».

«Но даже если будем придерживаться мнения Госкомстата, — продолжает Лилия Овчарова, — то окажется, что 2,1% от 10% — уже не так мало: пятая часть от прироста всех доходов населения, которую нужно отнять у одних и отдать другим».

Кроме того, передавать часть доходов напрямую от богатых к бедным практически невозможно. В перераспределительном механизме участвует достаточно большой государственный бюрократический аппарат, который может использовать свои административные ресурсы для выбора еще более справедливого, на его взгляд, направления. В частности, так поступают органы социальной защиты, которые в большинстве случаев отдают предпочтение программам, поддерживающим пенсионеров, нежели семьи с детьми.

«Таким образом, пришлось бы стартовать с перераспределения хотя бы 20% от всех доходов населения, чтобы непосредственно до бедных дошел 1% из них, — комментирует ситуацию Лилия Овчарова. — Думаю, процедура собственного индивидуального прироста доходов бедных за счет экономического роста — это социально более безопасная процедура и гораздо менее коррумпированная».

Что способствует попаданию семей в число неимущих? Если выделить факторы бедности, то сегодня лидирует низкооплачиваемая занятость. Около 20% российских семей имеют в своем составе работника, который приносит домой заработную плату ниже прожиточного минимума. А в бедной среде таких семей примерно половина.

Вторым фактором является отсутствие работы у трудоспособного населения. Около 15% семей имеют в своем составе человека трудоспособного возраста, который, однако, не работает, не учится и не находится на пенсии. Половина из них ищут работу, следовательно, считаются безработными, а половина, к сожалению, не ищут работу и не собираются это делать. Последнее наиболее тревожно, потому что даже при создании новых рабочих мест или притоке инвестиций, способствующих их появлению, каждая восьмая семья в России не отреагирует на это. Чаще всего это молодые люди, проживающие в сельской местности и имеющие низкий уровень образования.

Важно также отметить, что Россия — страна с высоким уровнем регионального неравенства. Это является самым мощным фактором дифференциации населения в России. Получается, что в значительной степени бедность связана не с индивидуальными особенностями человека или спецификой домашнего хозяйства, а с внешним фактором — проживанием в определенном регионе и определенном населенном пункте.

В нашем государстве действуют социально-экономические программы, которые целенаправленно противодействуют бедности. Безусловно, основной источник ее преодоления — это оплачиваемая занятость. Доходы от нее составляют от 40% (в чистом виде) до 70% (с учетом скрытых от наблюдения доходов от трудовой деятельности).

Следующей, непосредственно социальной и достаточно мощной программой является пенсионная система. «Если бы мы ликвидировали пенсионную систему, то уровень бедности в России поднялся бы в два раза, — утверждает Лилия Николаевна. — Поэтому пенсии, хотя недостаточно, но в целом способствуют снижению неравенства, снижению дифференциации и, конечно же, сокращению бедности».

Еще один инструмент, направленный против нищеты, — предоставляемая возможность ведения личного подсобного хозяйства. В целом наличие такого рода ресурсов сокращает уровень бедности в стране на 3–4%.

Распространенной социальной программой и, надо отметить, весьма дорогостоящей является система социальных льгот. Правда, она не вносит существенного вклада в сокращение бедности, так как в основном подобные льготы предоставляются среднеобеспеченным слоям населения.

Кроме того, можно выделить, так сказать, индивидуальные средства. Самое мощное из них — образование. Более высокий образовательный уровень является серьезным, позитивным фактором неравенства: чем выше уровень, тем меньше вероятность попадания в число неимущих.

И, наконец, действенный инструмент борьбы с бедностью, обусловленной региональным неравенством, — повышение территориальной мобильности жителей регионов.

Материал подготовлен при содействии Клуба региональной журналистики «Из первых уст», г. Москва.

  

Владимир МАКЕЕНКО, г. Новосибирск. Новосибирская еженедельная информационно-аналитическая газета «Николаевский проспект», № 23, 25 ноября 2005 г.