Его противники не намерены сдавать страну без серьезного боя.

В минувший четверг в Москве, в театре на Таганке, собрались люди разных поколений и разных взглядов, чтобы поговорить о стране и о свободе. Мероприятие прошло под кодовым названием празднования полувекового юбилея со времени XX съезда КПСС.

Самых старших приглашенных назначили на роль «шестидесятников», хотя сами они не совсем понимали, что обозначает этот термин. За давностью лет просто попытались смириться с ним как с обозначающим принадлежность к поколению, чья молодость совпала с датой ХХ съезда партии, на котором был развенчан культ личности советского вождя, «Великого Сталина». Именно таким сочетанием слов, как оспинами, были пробиты страницы газет, выходивших в СССР до 1956 года.

На сцене знаменитого вольнодумием московского театра они пытались найти формулировки для того времени. У него, кроме названия «Оттепель», был дух. Один из ведущих мероприятия, «вражий голос», обозреватель Русской службы «Радио Свободы» Петр Вайль зафиксировал его в двух проявлениях. Разрушения «большого» стиля, выразившегося в пьянящем ощущении эклектичности мира, и четкой установке на нравственность в подходе к любым проблемам. Жизнеутверждающие эти формулировки, похожий в 2006 году на крепкого гнома из сказки Вайль подсолил цитатой из мемуаров Хрущева: в те времена появилась возможность говорить о своих потребностях.

Писатель Василий Аксенов запомнил после ХХ съезда партии пьяных, веселых матросов с британского авианосца, сошедших на ленинградский берег во время «визита доброй воли», и сам авианоносец «Триумф», и четыре миноносца сопровождения.

Ученый Татьяна Заславская — братство, в котором верной поведенческой реакцией признавалась та, где голос одного слушали и слышали другие, похожие и не очень. Страна вдруг составилась из «я», которые складывались в «мы» добровольно. Вокруг художников, поэтов, писателей, стиляг и джазменов, которые не боялись сказать свое. Хотя бы сводящееся к просьбе вычеркнуть из списка тех, кто в едином порыве, под руководством партии….

Это было не трудно, а весело. Культовый режиссер нескольких поколений, худенький и верткий Марлен Хуциев, поделившийся с залом наблюдением последних лет о том, что «после резких движений может закружиться голова», и посоветовавший пожившим на свете людям не делать их, вспомнил стишок сокурсника, который они не боялись распевать в институтских стенах, насмехаясь над руководящей ролью марксизма: «Бородатые люди указали нам путь, и с пути того будет нелегко нам свернуть».

От «Великого Сталина» до эпиграммок оказалось ближе, чем предполагало большинство. До похмелья после свободы ближе, чем виделось меньшинству. Танки страны Советов вошли в Будапешт, и шестидесятники превратились в диссидентов, что в переводе на родной язык читалось — в антисоветчиков.

Они отрицали насилие как способ решения политических проблем. Они проповедовали открытость мыслей, позиций и отстаивали возможность заявить и мысли, и позиции легально. Они договорились говорить с властью на языке права и на свою первую демонстрацию в 1965 вышли под лозунгами «Требуем гласности судопроизводства!». Подпись под письмом в защиту арестованных инакомыслящих они называли коллективным поступком. Так говорит о начале диссидентского движения Арсений Рогинский, ныне руководитель общества «Мемориал», а тогда ученик Марка Левина, социал-демократа, учившего его сопротивляться власти и не дать ей загнать инакомыслящих в подполье.

Марк Левин — отец Юрия Шмидта. Юрий Шмидт — адвокат Ходорковского. Он обещает со сцены Таганки, что защита олигарха стала теперь делом, на которое он согласен положить остаток жизни. Он немного неловко чувствует себя рядом с сидящими рядом живыми символами сопротивления порядкам в стране: писателем Василием Аксеновым, режиссерами Юрием Любимовым и Марленом Хуциевым. Аксенов уже рассказал, что в шестнадцать, приехав в место ссылки матери, Евгении Гинзбург стал осмысленным антисоветчиком. Любимов рассказал о том, как сняли из репертуара спектакль «Борис Годунов», в котором зоркие люди усмотрели в наряде самозванца пародию на флотский бушлат из юности Андропова. Хуциев уже прочитал стишки, распеваемые при жизни последнего кремлевского толкователя всесильного учения Маркса, Энгельса и Ленина. А их ровесник Юрий Маркович Шмидт пытал с пристрастием в те времена человека, раньше его отца вышедшего из лагеря, был отец марксистом или нет. И если был, то как тогда осмелился отрицать диктатуру, вопрос о которой является краеугольным камнем в деле пролетарской революции?

— В отличие от вас, Василий Павлович, я был неофитом и идиотом. Писал стихи о счастливом детстве в стране Советов, — говорит Юрий Шмидт. И еще говорит о том, что, подружившись с отцом, отсидевшим в политлагерях в общей сложности 29 лет, выполнил его просьбу не сидеть в тюрьме, а теперь стыдится этого.

Нестареющий хозяин театра Юрий Любимов, незадолго до этого вспомнивший за кулисами о том, как ходил на похороны Ленина, наклоняется к Шмидту через Аксенова и говорит что-то такое, от чего у наблюдающих эту сценку братания из зала людей улучшается настроение. В продолжение темы литературовед Мариетта Чудакова потом скажет, что развенчать культ личности Сталина в России не удалось до конца потому, что люди, жившие в нем, не потрудились или не посмели, или постыдились рассказать о том, как они сначала верили в вождя и как потом начали разочаровываться в идеях. По ее мнению, если бы во множестве биографий, записанных на страницах или просто рассказанных близким и дальним, звучала эта тема развенчанных надежд, все в стране могло пойти по-другому. Недостаток критической массы покаяний не позволил «дойти до Ленина», и потому Сталин снова и снова возникает в жизни людей как образец вождя.

— Десталинизация не завершена. Имя Сталина протаскивается тут и там в современную жизнь. Призвание нашего поколения — добить эту гидру до конца, — сказал депутат Госдумы Владимир Рыжков в рамках своего трехминутного лимита для выступления. И добавил, обращаясь к залу: «Вы начали этот процесс, Михаил Сергеевич Горбачев продолжил, мы с Белых завершим».

Владимир Рыжков прибежал со своими словами на сцену Таганки, не слыша слов выступавших до него несколько часов людей. Никиту Белых из СПС он тоже не слышал. А тот, между прочим, говоря о способностях лидеров, не удержался от самобичевания и сделал удручающий вывод о том, что в оттепель 60-х родились морально-нравственные авторитеты, в перестройку — авторитеты в науке, бизнесе и криминале, а нынешнее поколение «лидеров» прикупает заводики, чтобы потом, махнув в их сторону рукой, объяснить детям о происхождении семейных капиталов.

— Я констатирую, что в сегодняшнем времени среди поколения политиков и общественников морально-нравственных авторитетов нет. И нам остается или ждать их появления, или в бой позвать стариков, — сказал он.

Один из этих «стариков», профессор-экономист, первый мэр Москвы Гавриил Попов стал диссидентом после расстрела новочеркасских рабочих, вернее, после отказа товарищей по партии вынести на обсуждение это событие. На Таганке он просит товарищей по возрасту обсудить интересующий его ныне вопрос, какие уроки должны извлечь российские граждане из периода хрущевской оттепели, так неожиданно начавшейся и так незаметно превращенной в будничную жизнь?

Он считает, что разворот страны от сталинского тоталитаризма к либерально-демократическим настроениям был предопределен. И выделяет две главные предпосылки. Миллионы людей пришли с войны, где не только получили навыки принятия каждодневных самостоятельных поведенческих решений, но и увидели другие, западные, города и другой, западный, образ жизни. Миллионы людей после войны оказались занятыми работой в частном секторе и для того, чтобы выжить, не нуждались в помощи государства. Миллионы колхозников на своих подворьях производили 50% молока и мяса из государственной статотчетности.

Государственная машина начала давить именно эти направления.

Партийными постановлениями были ликвидированы кустари, кооперативы и личные подсобные хозяйства. Следующее постановление было направлено на то, чтобы вывести бюрократию из-под общественного контроля. Вопрос выборности руководящих органов партийных организаций был закрыт распоряжением Хрущева «считать избранными всех включенных в список товарищей, набирающих больше 50% голосов». Наглядными примерами особо свободолюбивым были показательные акции расправы с демократическими настроениями в других странах и в своих городах. Думать приказывалось в одном направлении одной национальной идеи построения коммунизма.

В 2006 году российский народ озадачен аж четырьмя национальными проектами. Десятки миллионов экономически независимых от государства людей поставлены в условия невыживания новыми правилами растаможки товара, фактически уничтожающими бизнес челноков. Власть унюхала опасность?

На минувшей неделе Президент Путин во время визита в Будапешт сказал принимающей его стороне, что современная Россия, конечно, не похожа на СССР, но продолжает испытывать неловкость при воспоминании о советских танках в столице Венгрии. Эту государственную «неловкость» на Таганке в тот день поминали часто. Потому что все промахи власти очень легко оправдываются этой формой стыдливого извинения без осмысления событий и без ответственности за них.

Не было бы съезда, покончившего с культом личности — не было бы шестидесятников; не было бы шестидесятников — не было бы диссидентов; не было бы этих антисоветчиков — не было бы потока литературы, захлестнувшего читающий люд в первые годы перестройки. Сделанная английской шпионкой диссидентка из Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева назвала именно самиздатовское дело главным итогом «антисоветской деятельности». Написали, напечатали, сберегли тысячи страниц живших по антисоветским правилам людей.

За все эти страницы людям грозила статья. Даже за чтение. И все равно читали. И, может, чтение становилось вот этим самым мужеством первого шага несогласия быть массой. Все «за»? Вычеркните меня! Все согласны? Я не согласен.

Закрывая встречу, Евгений Ясин, профессор, министр ельцинской команды и диссидентствующий с молодости и поныне руководитель фонда «Либеральная миссия», сказал, что таким образом собравшиеся отмечали семилетие миссии. Он сказал много слов, но главные были о том, что не надо бояться быть собой и быть не согласным с властью. Потому что власть, от самого маленького своего клерка до Президента, понимает, что давить можно только до тех пор, пока не чувствуется сила сопротивления.

В идеальных условиях для шизофренического раздвоения сознания, когда по одному каналу идет телефильм о власти страха над страной в 30–40-е годы, а по другому — выходец из этой посылавшей в массы страх организации — подполковник открывает новости, демонстрируя полный порядок в отданной ему стране, думать одним легко, другим — трудно.

Профессору Александру Аузану, в последние несколько лет несколько раз от имени общественных организаций общавшемуся с Президентом Путиным глаза в глаза, легко. И он вспоминает на таганской сцене слова Высоцкого «Не волнуйтесь, я не уехал, не надейтесь, я не уеду» и говорит, что они ему близки и что уезжать из страны, потому что не согласен со многим происходящим в ней, он не намерен. Потому что родину без серьезного боя не сдают.

Их позвали посмотреть назад, а они все норовили вперед. Даже увалень в полосатом свитере Антон Воробьев 1985 года рождения, заканчивающий магистратуру ВШЭ, лидер молодежного движения «Я думаю». Он насмешил видавший виды зал началом своего выступления: «Нам не удалось пожить в тоталитарном государстве, но, думаю, что все впереди…». Такой вот оттепельно-перестроечный субъект, которого не надо учить тому, что ощущение свободы — чувство радостное.

И бацали потом по струнам актеры театра на Таганке, и рвал голос человек Владимир Высоцкий. И были стены, и были люди, и была уверенность, что, если где-то кое-где кто-то против этого мероприятия, то те, кто в зале, очень даже «за».

Справка «Времени»

Фонд «Либеральная миссия» является переговорной площадкой экспертов в области политики, экономики, права. У фонда есть свое издательство, в котором выходят книжные серии размышлений экспертов. Несколько лет частично финансировался региональной организацией «Открытая Россия». Клуб региональных журналистов был одним из первых проектов региональной организации «Открытая Россия». Целью создания считалось намерение дать журналистам региональных изданий возможность общения с экспертами на семинарах и во время телефонных конференций.

При поддержке клуба региональной журналистики «Из первых уст».

  

Ольга КОПШЕВА, г. Саратов. Газета "Время. События, мнения, тенденции", № 8 (30), 6 марта 2006 г.