Митрополит Филарет как-то сказал доктору Газу: «Почему вы так печетесь о заключённых? Это же преступники». Доктор Газ ответил: «Владыка, вы забыли о Христе». Митрополит помолчал и произнёс: «Простите, это Христос сейчас забыл обо мне».

Председатель Общественного совета при Министерстве юстиции РФ, член Московской Хельсинкской группы, председатель Правления Фонда «Социальное партнерство» Валерий Васильевич Борщев занимается правозащитным движением с 70-х годов. Он и его помощница, Президент Фонда «Социальное партнерство» Любовь Васильевна Волкова, рассказали в Клубе региональной журналистики «Из первых уст» (проект «Открытой России») о том, как сегодня общественность контролирует российскую систему исполнения наказаний.

У НИХ

Во всех цивилизованных странах действует система общественного контроля над местами содержания заключённых. В Англии она существует более ста лет. Простые горожане - учителя, врачи, пенсионеры, предприниматели и прочие граждане - объединяются в «Совет визитеров». В любое время дня и ночи они имеют право войти в тюрьму, получить ключи от всех помещений (кроме камер) и поговорить с заключённым один на один. Общественные контролёры обязательно присутствуют в местах заключения во время серьезных инцидентов, их также привлекают в качестве переговорщиков.

В 1997 году тогдашний депутат Госдумы Валерий Борщев после визита в английские тюрьмы стал одним из разработчиков российского законопроекта об общественном контроле над местами исполнения наказаний. Чтобы сломить сопротивление противников нового закона, возили наших тюремщиков в Англию. Один начальник колонии из Мордовии сказал по поводу английских тюрем: «Не увидел бы своими глазами – не поверил бы».

В английских тюрьмах содержатся такие же преступники, как у нас, ничуть не лучше. Но охранники уважают человеческое достоинство всех заключённых, даже отпетых злодеев. Там соотношение «персонал - зек» один к одному и редко - один к трём. В наших зонах пропорция – один к пяти-шести.

Любовь Волкова вместе с другой участницей российской делегации случайно зашла к одному милому уголовничку. У того в камере канарейки, цветы в горшках... Он угостил гостей фруктами и сообщил, что отсидел уже 25 лет. Наши женщины его спрашивают: «Вы, наверное, скоро выйдете?» – «Нет, я не выйду никогда, - отвечает уголовник. - Я тут убил заключенного, мне дали пожизненный срок». – «Очень жаль», - посочувствовали гостьи и ушли. А потом им сказали, что этот любитель птичек и цветов не только убил заключенного, но и съел его мозги. Женщины пошутили: «Слава богу, наши мозги на месте».

В тюрьмах западных стран тоже есть поводы для насилия, но там проблемы решают без злобы, не провоцируя на массовые протесты. Валерий Борщев в составе русской делегации как-то попал на протест в английской тюрьме. Протестующий против чего-то заключенный находился в камере отделения сегрегации, по-нашему – СИЗО. Он свои испражнения выливал в коридор, чтобы отомстить охранникам. Каждое утро охранники подходили к камере протестующего заключённого и говорили: «Сэр, прекратите это дело и уберитесь у себя в камере». А сэр в ответ бросал им свои фекалии. Как реагировали охранники? Они и пальцем не тронули заключённого, только огородили его камеру плёнкой. Уже упомянутый начальник колонии из Мордовии по этому поводу сказал: «Вот не попался он нам! Мы бы его накормили этим г...м!».

Русские, которые сидят в английской тюрьме, рассказали Борщеву и его товарищам, как к ним как-то раз подошёл английский тюремщик и с сочувствием сказал: «Вы не переживайте. Всё образуется. Ну, попался, с кем не бывает». То есть тюремщики там - как друзья. Русские заключённые с ужасом думали о том, что было бы, если бы они оказались в тюрьме на родине. У нас же и в обществе-то враждебность между людьми, а в российских колониях формируется лютая, нечеловеческая, просто звериная ненависть друг к другу.

Зло изолированным не бывает. Зло из-за колючей проволоки рано или поздно приходит к нам, поскольку это становится нормой поведения

У НАС

Многократно изменённый законопроект об общественном контроле над системой исполнения наказаний в России до сих пор не принят Госдумой.

- Когда мы готовили закон, - говорит В. Борщев, - нам резонно говорили: «Хорошо, закон примут. А кто же будет этим заниматься?». Вопрос резонный, ходить по тюрьмам и колониям – это не самое лучшее времяпрепровождение. После Бутырки пришлось обливаться керосином, поскольку получил педикулез. Сейчас Любовь Васильевна со мной ходит, но, как женщина, после каждого посещения она как минимум на неделю впадает в депрессию.

В нескольких регионах члены Фонда «Социальное партнёрство» организовали школы общественных инспекторов. А в Красноярском крае у них установились самые дружеские отношения с тамошним начальником Управления ФСИН Шаешниковым. Борщев назвал его «либеральным тюремщиком». По инициативе Фонда «Социальное партнёрство» Шаешников ввёл в красноярских колониях систему мини-судов за внутренние нарушения режима, как в Англии. Ведь в российских колониях наказания произвольны. За то, что не застегнул пуговицу или надел бумажную пилотку, заключённый может получить несколько месяцев содержания в ШИЗО (штрафной изолятор) или ПКТ (помещение камерного типа), куда помещают заключенного отдельно от других, и там возможен произвол, потому что другие заключенные ничего не могут видеть и не могут дать показания против сотрудников тюрьмы.

Сегодня за решёткой находится 800 тысяч человек. Каждый четвертый мужчина России побывал в зоне.

- Встречаются достаточно человечные тюремщики, - рассказывает Борщев, - в оренбургской колонии, известной под названием «Чёрный лебедь» в каждой камере есть кошка, но, когда кто-то заходит в камеру, заключённые её прячут. Мы спросили у начальника колонии, как он не боится разрешать держать в камерах кошек. Он ответил: «Я посмотрел список запрещенных предметов. Кошка там не указана».

ДИСЦИПЛИНА И ПОРЯДОК НА КРОВИ

Но чаще наши тюремщики бесчеловечны. Прошлым летом Валерий Борщов и Любовь Волкова прибыли во Льговскую колонию Курской области, когда там заключённые в знак протеста против нечеловеческих условий содержания массовым порядком предприняли попытку суицида. По всем мировым информационным каналам разнеслась весть, что 800 человек вскрыли себе вены. На территорию колонии правозащитников пустили с разрешения Калинина, директора Федеральной службы исполнения наказаний, то есть нашего «министра тюрем». Он постоянно ездит в Европу и отчитывается в Комитете «Против пыток» за нашу Россию.

Каковы были причины бунта во Льговской колонии? Валерий Борщев объяснил так:

- В этой колонии, КАК И ВО ВСЕХ ДРУГИХ, осуждённых насильно заставляли вступать в секцию дисциплины и порядка (СДП). Многие зеки этого не хотели, поэтому их избивали. В зоне члены СДП «прессуют» остальных заключенных. Вновь поступивших в зону начинали колотить прямо у шлагбаума, с первой минуты, как бы для превентивного воздействия. Это то же, что и в армии, когда через дедов офицеры осуществляют давление на остальных рядовых. Это противозаконно, так как администрация тюрем не имеет права перекладывать свои обязанности по поддержанию порядка на заключенных. Секции дисциплины и порядка везде являются источником конфликтов. Мы доказали факты жестоких избиений и угроз сексуального насилия со стороны членов СДП. Я думаю, что там БЫЛИ НЕ ТОЛЬКО УГРОЗЫ, но доказать это невозможно, поскольку ни жертва, ни насильник не признаются. Но тот факт, что администрация использует такую методику, был доказан. Каждую неделю выносили труп молодого парня.

Мы собрали 275 жалоб и передали их уполномоченному по правам человека. Передали также сведения о десяти офицерах, применявших насилие, но к уголовной ответственности, к сожалению, привлекли только двух.

Кроме того, в колонии грубо нарушался закон, по которому письма осуждённых в адрес прокуратуры, суда, Госдумы, Уполномоченного по правам человека и руководства ФСИНа не должны вскрываться и подвергаться цензуре. Однако письма не только вскрывались, но и не отправлялись адресатам вовсе. А авторов писем наказывали.

ПРОКУРАТУРА И СУДЫ

- На прокуратуру надежды мало, - продолжает председатель Общественного Совета при Минюсте. – На местах она, как правило, состоит в сговоре с тюремщиками и не осуществляет должный контроль. Я бы снял с прокуратуры функцию расследования. Не может, не должен обвинительный орган одновременно осуществлять следствие и надзор, то есть контролировать самого себя. Поэтому-то я ратую за общественный контроль.

Курская областная прокуратура во время описываемых событий во Льговской колонии вела себя безобразно. В самом начале бунта, когда вскрыло вены два десятка заключённых, надзирающий прокурор провёл проверку и написал: «Жалоб нет». У нас, знаете, странный закон: если порезов до 50, прокуратура может не реагировать. Мы наблюдали, как реагирует прокурор на рассказы зеков об избиениях: с его стороны не сочувствие, а, наоборот, агрессия по отношению к тем, кто жаловался. Отвратительно работает наша надзорная прокуратура.

Второй вопрос: почему наши суды за мелкие преступления дают большие сроки? По 158-й статье УК за кражу мешка картошки голодным мальчишкой могут дать несколько лет, так это уже кража с проникновением в жилище. Должен сказать, что женское сообщество судей наиболее жестокое. Это необъяснимо! Наши судьи учились по старым учебникам, в которых было записано, что суд должен защищать интересы государства. Не право, а интересы государства. Это в голове у них сидит и по сей день. Поэтому суд в подавляющем большинстве случаев поддерживает сторону обвинения. А количество судебных ошибок огромное.

Директор Федеральной службы исполнения наказаний Калинин считает, что среди заключённых закоренелых преступников, которых действительно необходимо изолировать от общества, - всего 15-20%. Остальные чаще всего – жертвы обстоятельств. Должны быть альтернативные методы наказания – обязательная работа, штраф, колонии-поселения и т.д.

Международная практика показывает, что эффективно действует срок короткий – 1-2 года. Если больше - преступник адаптируется к ситуации, и общество получает рецидивиста. До 17-го года в России большинство сроков были месяц, два, три либо полгода. В нашем УК только недавно минимальный срок в один год заменили на полгода.

  

Наталия НОВОЖИЛОВА, г. Владимир. Газета «Томикс», 24 марта 2006 г.