Во время своего визита в Усть-Лугу, Президент России сказал: «Помогайте бизнесу без волокиты, но в рамках закона». Эта очень простая по форме, но глубокая по содержанию фраза демонстрирует принцип отношений между властью и бизнесом, заданный главой государства Правительству РФ. О том, как Правительство участвует в реализации масштабной реформы российской энергетики мы беседуем с Максимом Быстровым - заместителем руководителя Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами.

- Максим Сергеевич, в течение нескольких лет Вы вплотную занимались структурными реформами, причем посредственно отвечая в Минэкономразвитии за реформу электроэнергетики. С какими проблемами пришлось столкнуться? Почему не удалось избежать ошибок в начале реформы?

- Действительно, концепция реформы разработалась РАО ЕЭС и правительство его инициативу поддержало. Причем, сделало это, прекрасно осознавая, что предложенная реформа электроэнергетики сломает годами отлаженную и централизованную систему энергоснабжения, фактически ее дезинтегрировав, разделяя на монопольную и конкурентную. Почему на это пошли? Да, было очевидно, что ранее выстроенная советская система могла существовать только в плановой экономике, при директивном планировании инвестиций в электроэнергетику.

Когда реформа задумывалась, то предполагалось, что одновременно пойдут две реформы – газовая и электрическая. В этом была серьезная логика. То, что происходит с ценами на газ, используемый для генерации электроэнергии, – это неправильно. В идеале либерализацию генерации нужно было проводить параллельно с либерализацией рынка газа. Я имею в виду появление конкуренции цен на газ, а не директивное их установление правительством. Но когда электрическая реформа пошла вперед, газовая затормозилась до полной остановки, стало ясно, что в этом был заложен врожденный порок системы, который сейчас нам очень мешает. К примеру, инвесторы говорят: «Мы будем строить энергетические объекты, но для этого нам нужен долгосрочный договор на газ». А «Газпром» не может этого сделать, так как цену ему устанавливает правительство. Причем, горизонт планирования цен на газ, как и тарифов на другие услуги естественных монополий, составляет три года. Тогда как для инвестора 3 года - очень короткий срок. Он эти три года будет строить. Ему необходимы, как минимум, 10-15 лет.

Кроме того, приступая к реформированию энергетики, мы были уверены, что войдем в нее с серьезным избытком генерирующих мощностей, чем обеспечим себе безболезненный переходный период. Нынешняя зима показала, что в целом по стране у нас есть серьезное превышение общеустановленной мощности над возможным пиком потребления. Более того, в ее отдельных регионах отсутствуют даже необходимые резервы для покрытия пиковых нагрузок. Таким образом, наши первоначальные расчеты оказались неверными. Мы начали реформу в условиях энергетического дефицита и продолжаем с квази-дефицитом резервных мощностей. Правительство четко понимает, что реформа энергетики необходима, не смотря на то, что проходит она в сложных условиях, причем не самым оптимальным образом. Поэтому оно пытается сделать все, для того, чтобы минимально снизить ее неблагоприятные последствия для страны и населения.

- Неужели невозможно было заложить в расчеты резервы, для того, чтобы минимизировать риски переходного периода? Ведь очевидно, что рынок вряд ли сразу сможет заработать.

- Конечно, мы придумали систему, которая, как нам казалось, была бы способна страховать возможный недостаток инвестиционных средств в переходный период. Назвали ее «Система гарантированных инвестиций».

Суть системы гарантированных инвестиций состоит в том, что инвестор, который выиграл конкурс на строительство генерирующих мощностей и вложил деньги, гарантированно получает возврат своих инвестиций в течение определенного срока, допустим, 10 лет. Сначала у этой системы было много противников. Говорили, что это нарушает принцип конкурентной среды, что инвесторы, которые выиграют конкурс, получат преимущество, потому что получат возврат своих инвестиций в любом случае. Что это будет несправедливо по отношению к существующим генерирующим мощностям. Однако нам удалось доказать, что именно эта система способна снять тарифную нагрузку. И в конце прошлого года вышло соответствующее постановление Правительства. Сейчас она обрастает нормативными и подзаконными актами.

Таким образом, если заработает механизм гарантированных инвестиций, ситуация способна к более или менее выравниванию. Хотя у РАО ЕЭС остаются достаточно серьезные опасения, что этот механизм способен покрыть все дефициты. Для этих сомнений есть основания, ведь данный механизм настроен на строительство генерирующих мощностей, а есть масса проблем, связанных с дистрибуцией, распределением электрической энергии в те или иные зоны, которые являются дефицитными. Ведь у нас в стране есть регионы как с избыточными мощностями, так и те, в которых генерирующих мощностей не хватает. Избытки у нас в основном в Сибири, а дефициты – на Урале и в Центре.

- Пару лет назад, на радость горожан, Красноярская ГЭС вынуждена была сбрасывать воду. Зрелище было бесспорно красивое, но свидетельствовало оно о том, что энергию просто теряли. А ведь не так давно избыток энергии из края перебрасывался через Казахстан в другие территории. Предпринимает ли Правительство действия по восстановлению сетей?

- В этом направлении мы работаем. В инвестпрограмме ФСК прописаны стройки и 500-киловольтные линии, которые должны обеспечить передачу избытка энергии из Сибири на Урал и дальше в Центр. Сейчас они строятся. Срок окончания строительства ФСК – 4-5 лет.

В Советском Союзе была линия 1150 киловольт, которая шла через Казахстан. Она передавала энергию в Центр. С учетом того, что выкуплена ГРЭС-2. Сегодня уже идут переговоры о восстановлении транзита через Казахстан.

- Какие инвестиционные проекты могут получить финансирование из средств, заложенных в инвестиционном фонде?

- Инвестфонд – это строчка в бюджете Российской Федерации с суммой в 70 млрд. рублей. Как в эту строчку попадают проекты? Находится инициатор, который формирует проект, готовит пакет документов, который необходимо подать к нам и в профильное министерство для того, чтобы начать процесс получения денег под этот проект.

Когда мы конструировали Инвестиционный фонд, то заложили туда некоторые критерии. Прежде всего, критерий размера. Инвестиционный проект должен весить не менее 5 млрд. руб.Он должен быть коммерческим и инвестиционным одновременно. Таким, как известно, является проект по освоению Нижнего Приангарья.

Мы ожидаем, что на рубль вложений из Инвестиционного фонда крупный бизнес ответит четырьмя. Быть может, это наивно, но мы в это верим.

  

Тамара ДАЙН, г. Красноярск. Газета «Красноярские новости», 19 апреля 2006 г.