На минувшей неделе в Москве состоялся очередной съезд РСПП (Российского союза промышленников и предпринимателей), который многие средства массовой информации поспешили назвать революционным: глава союза Александр Шохин зачитал доклад, в котором выражается озабоченность огосударствлением частного бизнеса и состоянием системы налогового администрирования. Примечательно и то, что впервые за долгое время на съезде РСПП не присутствовал президент Путин. Комментируя в эфире «Эха Москвы» итоги съезда, Александр Шохин сказал, что отсутствие президента – это «положительный знак. Напомню, когда в 2003 году, президент пришел на съезд, это случилось пару недель спустя после ареста Михаила Ходорковского, и если бы президент не пришел, то бизнес остался бы, скажем так, в депрессивном состоянии надолго. А тогда президент пришел, пообещал, в том числе, необременительную схему переоформления прав на землю, что вызвало бурные аплодисменты собравшихся, разъяснил некоторые вопросы, дав понять, что дело ЮКОСа - это не система, а частный случай, и так далее».

Бизнес хорошо усвоил уроки 2003 года и теперь весьма спокойно наблюдает за тем, как планомерно и беспощадно уничтожаются их сотоварищи, да и просто люди, даже случайно попавшие под пресс дела ЮКОСа. Правда, Александр Шохин сказал, что бывшие товарищи Ходорковского по РСПП «на последнем заседании бюро, 17-го числа, накануне съезда, коротко обсудили эту ситуацию, и я получил поручение от коллег по бюро попытаться сформулировать в той или иной форме нашу озабоченность и найти технологию доведения этой озабоченности до Федеральной службы исполнения наказаний или до других институтов, которые ответственны за безопасность лиц, отбывающих наказание, и конкретно за судьбу Михаила Ходорковского».

Однако и он, и другие крупные бизнесмены прекрасно понимают, что их невмешательство в дело ЮКОСа есть некая гарантия спокойной жизни и возможность делать бизнес в России они получили именно ценой того, что молчали и закрывали глаза на происходящее. Потому что все те, кто каким-либо образом отказался молчать и предавать, уже перемолоты машиной нашего «правосудия».

Осмысленная жестокость

Более сорока человек, ранее работавших в ЮКОСе и его дочерних компаниях, либо получили сроки от 14 лет до 1 года условно, либо вынуждены скрываться за границей или по-прежнему остаются под следствием.

Приговоры бывшим сотрудникам ЮКОСа, которые последовали за осуждением Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, поражают каким-то изощренным садизмом и жестокостью: Алексей Курцин, бывший менеджер управляющей компании НК ЮКОС - ООО «ЮКОС-Москва» приговорен к 14 годам лишения свободы в колонии строгого режима за «легализацию денег или иного имущества, приобретенного преступным путем». Схема «преступного замысла» была якобы довольно проста. Под предлогом оказания благотворительной помощи деньги переводились в общественные организации и фонды, зарегистрированные в самых разных городах страны—Туле, Чайковском, Нефтекамске, Иванове, Нижнем Новгороде, Ижевске и др. При этом решения о выделении средств принимал первый вице-президент «ЮКОС-Москва» Михаил Трушин, числящийся в розыске и проживающий в настоящее время в Лондоне, а Курцин подписывал соответствующие распоряжения для бухгалтерии. Но по назначению эти средства не использовались, а переводились из общественных организаций на счета коммерческих фирм, потом обналичивались и возвращались в Москву. Кстати, кому именно эти деньги попадали, так и осталось неизвестно. Это пока самый большой срок в деле ЮКОСа за экономические преступления, который получил человек, бывший, по существу, обычным клерком, выполняющим распоряжения вышестоящего руководства. Больше – двадцать лет – получил пока только Алексей Пичугин, бывший начальник отдела безопасности, которого обвинили в организации серии убийств и покушений на убийство и которому год назад Генпрокуратура предъявила обвинения по новым эпизодам, стремясь, видимо, довести Пичугина до пожизненного заключения. Новый процесс по этому делу должен начаться 27 апреля 2006 года.

В начале апреля демонстративно поспешно был арестован недавно назначенный вице-президентом ЮКОСа бывший начальник правового управления Василий Алексанян. Он «два года ходил на допросы по делу о хищении имущества «Томскнефти» и никаких претензий не возникало». После вступления в должность Алексанян заявил, что его главная задача - сохранить холдинг в рабочем состоянии и предупредил, что «кто бы ни банкротил компанию, он ничего не получит», потому что он будет судиться со всеми, кто попытается добить ЮКОС. Все эти заявления и действия Алексаняна усложняли быстрое банкротство ЮКОСа и переход его активов в «правильные руки». Теперь Василий Алексанян голодает в Матросской тишине, пытаясь опротестовать свой незаконный арест, и даже удостоился десяти суток карцера за отказ пройти медицинское обследование. А ЮКОС продолжают растаскивать по частям.

Арест Алексаняна напрямую связан с делом заместителя начальника правового управления ЮКОСа Светланы Бахминой, которая на днях получила семь лет колонии. Все за то же «хищение 8 миллиардов рублей у компании «Томскнефть» и уклонение от уплаты налогов. Позиция суда в обвинительном заключении дословно повторила точку зрения обвинения, высказанную прокурором Николаем Власовым, а срок семь лет исключает для Светланы Бахминой, матери двоих маленьких детей, возможность амнистии.

Любопытно, что судья, оглашая решение, произнесла – «семь лет в колонии строгого режима», хотя таких колоний для женщин нет. Суд не смутило то, что компания «Томскнефть» посчитала претензии к Бахминой необоснованными и заявила, что у нее вообще НИКТО НИЧЕГО НЕ ПОХИЩАЛ! Компания отказалась признать себя потерпевшей, а имущество, которое якобы было похищено «преступной группой, состоящей из Бахминой и «неустановленных лиц»», до настоящего времени принадлежит стопроцентной дочерней фирме «Томскнефти». Однако стоит вспомнить, что сразу после ареста Бахминой в конце 2004 года в прокуратуре прямо сказали, что Бахмина находится в СИЗО по вине своего непосредственного начальника Дмитрия Гололобова, который уехал за границу, то есть, по сути, Бахмина оказалась в роли заложницы. А в момент ареста она во главе правового отдела ЮКОСа пыталась с помощью юридических средств помешать продаже «Юганскнефтегаза». Аукцион прошел как раз после того, как Бахмина оказалась в тюрьме.

Юрист Михаил Барщевский, представитель Правительства в Конституционном, Верховном и Высшем Арбитражном суде, считает, что: «Семь лет для женщины с двумя детьми, даже если допустить, что она совершила ненасильственное преступление, очень жестокий приговор. Ведь даже для террористов, нападавших на Буденновск, прокурор просит 11 и 13 лет, а это несопоставимые преступления».

Впрочем, в деле ЮКОСа отсутствуют не только нормы здравого смысла, но и законности. Если называть позорное судилище над Бахминой своими словами, то это – элементарное взятие Генпрокуратурой человека в заложники, а попросту говоря – репрессии. Бахмина именно репрессирована в связи с причастностью к опальной компании. Ей неоднократно и недвусмысленно намекали, что, для того чтобы освободиться, надо просто элементарно «сдать» своих бывших руководителей. Во-первых, Лебедева с Ходорковским, чье участие в «хищениях» могло бы стать основанием для новых процессов и новых сроков, близких к пожизненным. Во-вторых, Леонида Невзлина, которому Генпрокуратура также предъявила обвинение в присвоении акций «Томскнефти». В-третьих, своего непосредственного шефа, начальника правового управления ООО

«ЮКОС-Москва» Дмитрия Гололобова. Поскольку Гололобов и Невзлин уехали за границу, следственные органы могли лживо говорить о том, что именно из-за них мается в тюрьме несчастная женщина. Если бы Светлана Бахмина сломалась, то власть получила бы новые дополнения к преступлениям ЮКОСа против России, что позволило бы выдвигать все новые и новые обвинения. Для самой же Бахминой дело наверняка ограничилось бы условным сроком. Однако молодая женщина оказалась гораздо порядочнее своих судей: она просто отказывалась отвечать на вопросы следствия. Ее не смогли принудить к этому ни многочасовыми допросами, заканчивающимися обмороками, ни отказом в свиданиях с родными и телефонных разговорах с детьми. Такая стойкость, по мнению суда, вполне тянет на семь лет заключения. И говорить о неправедном правосудии, о несправедливом, неверном судебном решении невозможно, потому как все решения в этом деле явно принимаются намеренно. Об этом говорят и профессиональные юристы, которые наблюдают за процессом и поражаются той топорности и демонстративности, с которой вершится расправа над Бахминой и всеми причастными к делу ЮКОСа.

Светлана Бахмина репрессирована в связи с тем, что она – часть ЮКОСа. И как мы знаем по историческому опыту, этот посыл, прежде всего, предназначен тем, кто еще на свободе: с вами могут поступить так же. Это посыл не только сотрудникам ЮКОСа, но и служащим нижнего и среднего звена разных других крупных компаний: «Вас ничего не спасет. Если мы захотим отправить вас в тюрьму, то мы вас туда отправим. Если мы захотим, чтобы вы отвечали за то, чего вы не совершали, просто по факту вашей причастности к этой компании, вы будете отвечать. Вне зависимости от того, какой пост вы занимали, вне зависимости от вашей профессии, вне зависимости от ваших конкретных действий». А это, безусловно, рождает страх перед государством, который так ему необходим, чтобы чувствовать себя великим.

Примечательно, что репрессивная машина давит не только сотрудников ЮКОСа. Буквально на днях указом епископа Читинского и Забайкальского Евстафия (Евдокимова) бывший настоятель храма Нерукотворного Спаса в Краснокаменске священник Сергий Таратухин лишен сана. Гонения на батюшку начались после его встречи в "учреждении ЯГ14/10" с Михаилом Ходорковским, после чего батюшка категорически отказался освящать административное здание колонии. Священник, который в юности отбывал срок за антисоветскую агитацию и пропаганду, публично осудил приговор суда Михаилу Ходорковскому и назвал олигарха политзаключенным. После этого отец Сергий «ради церковной пользы» был переведен на новое место служения в село Красный Чекой (Читинская область), затем последовал запрет на совершение богослужений - "за недобросовестное отношение к своим обязанностям" и, наконец, лишение сана. Таким образом, отцу Сергию поддержка заключенного обошлась дорого: теперь он лишен средств к существованию, а РПЦ, видимо, доказала свою лояльность нынешней власти.

«Его по-прежнему боятся…»

Михаил Борисович Ходорковский 20 апреля 2006 года был помещен в одиночную камеру при штрафном изоляторе краснокаменской колонии ЯГ14/10. В отличие от предыдущих случаев, когда Ходорковского администрация лагеря наказывала за «хранение запрещенных материалов» - двух циркуляров (регулярно публикуемых в официальной прессе) российского Министерства юстиции о правах заключенных, и за «чаепитие в недозволенном месте», в компании заключенного Кучмы, это помещение в ШИЗО вызвано, по утверждению тюремного начальства, интересами личной безопасности Ходорковского. Незадолго до этого, 23-летний осужденный по фамилии Кучма, тот самый, с которым ранее экс-глава ЮКОСа пил чай в неположенном месте, ночью нанес Ходорковскому удар ножом в лицо, стараясь попасть в глаз. По словам адвокатов, «ранение идет от угла глаза через переносицу до щеки. Это не царапина, как пытались в первый день заявлять. Ранение достаточно глубокое, было наложено пять швов и повязка».

Глава ФСИН России Юрий Калинин сразу же опроверг сообщения о ножевом ранении Михаила Ходорковского. «Ничего подобного не было, – заявил он. – Около трех часов ночи у Ходорковского произошла ссора с его молодым другом, и тот нанес ему удар по носу. Никаких проникающих ранений не было, у Ходорковского лишь царапина на носу». А начальник пресс-бюро ФСИН Александр Сидоров назвал попытки адвокатов Ходорковского возложить вину за произошедшее на их ведомство нелепыми: «Подобные ситуации в исправительных учреждениях, где психика людей напряжена, – не редкость, но только в случае с Ходорковским за каждым чихом ищут политическую подоплеку», – сказал он. По его словам, дежурный врач, осмотрев потерпевшего, «обнаружил небольшую ранку-порез на носу Ходорковского». Сам нападавший первоначально объяснил содеянное достаточно странными мотивами: по его словам, его собирались переводить в другой отряд, и для предотвращения этого он решил пойти на членовредительство. Осталось невыясненным, как нападение на заключённого Ходорковского могло помочь заключённому Кучме снискать расположение администрации колонии в определении его места работы.

Впоследствии представители ФСИН, а с их подачи и заключенный Кучма, начали говорить о том, что Ходорковский сам спровоцировал нападение на него: «Не надо слишком сильно приближать, сближаться и привечать молодых осужденных». В вещах Кучмы был произведен обыск и обнаружены заточка, сапожный нож и бритвенное лезвие - вещи, запрещенные к хранению правилами внутреннего распорядка. Следуя своей иезуитской логике, ФСИН постаралась свести все происшествие к банальным сексуальным домогательствам. Уголовное дело по факту нападения не было возбуждено, потому что для этого нужно заявление пострадавшего, а Михаил Ходорковский, по словам адвокатов, писать заявление отказался, потому что считает Кучму «неадекватным».

Все происшедшее выглядит очень странно, поскольку мотивацией помещения Ходорковского в Краснокаменскую колонию было именно обеспечение его безопасности. Руководитель читинского правозащитного центра Виталий Черкасов не исключает, «что Кучму могли использовать в качестве провокатора, возможно, знаменитое чаепитие тоже было спровоцировано Кучмой, и тогда случай с ночным нападением – это уже второе звено цепи…Говорят, что в колонию вложены большие деньги, чтобы жизнь Ходорковского была постоянно в поле зрения. В помещениях, где он появляется, смонтировано очень много видеокамер. Если Ходорковский передвигается по территории колонии, то в отдалении обязательно идет кто-то из сотрудников. Не знаю, был ли в ту ночь пост наблюдения в 8 отряде, но обычно там сидит кто-то из сотрудников колонии с рацией».

Комментируя данный инцидент, адвокат Юрий Шмидт отметил, что заявления высокопоставленных представителей ФСИН о полной безопасности Ходорковского в колонии, расположенной за 6500 км от Москвы, не соответствуют истине. По всему выходит, что опасения адвокатов не были напрасны. Что же касается версии о сексуальных домогательствах, то, по словам адвоката Генриха Падвы, эти утверждения не соответствуют первоначальным объяснениям Кучмы: «Это омерзительная провокация и клевета. Большей мерзости невозможно даже придумать».

После всего этого, опять же в «целях обеспечения личной безопасности», Михаил Ходорковский был помещен в одиночную камеру, дабы, как выразился глава ФСИН Калинин, «прекратить все спекуляции относительно осужденного Ходорковского, в том числе об угрозе его жизни. Там ему будет безопасно».

На пресс-конференции адвокат Юрий Шмидт заявил, что теперь стало понятно, что «все это вместе взятое, конечно, направлено на попытку дискредитировать Ходорковского. Клевета – это старинный, давно опробованный способ. Эта операция была многоходовая, они продумали то объяснение, которое будут давать в последующем поведению этого Кучмы. Если с ним кто-то что-то хочет сделать, то сделать это в одиночной камере значительно легче, чем в бараке. Там никогда нет свидетелей. Михаил Борисович в принципе не боится никого. У него нет чувства страха. Если говорить о том, кого он опасается или от кого он ждет подлянки – только от власти. Дело не в том, что он ожидает в этой камере опасности, дело в том, что заключенные ощущают свободу по степеням. Когда человек после окончания рабочего дня может в личное время пойти в комнату отдыха и посмотреть телевизор, когда он может пойти в библиотеку, когда он может поговорить с людьми - это одна степень свободы. Когда его помещают в четыре стены – это степень свободы значительно меньшая. Михаил Борисович больше всего опасался, что в какой-то момент его именно поместят в одиночку. Я полагаю, что это и была реализация плана по его закрытию в одиночку. Им, вероятно, показалось мало дать ему 8 лет и отправить на край географии. Он по-прежнему представляет опасность. И его по-прежнему боятся».

Перевод экс-главы ЮКОСа в «одиночку» вызвал недоумение и у адвоката Генриха Падвы: «За всю адвокатскую практику я впервые столкнулся с тем, чтобы человека, отбывающего наказание в колонии, помещали в одиночную камеру. Поэтому мне пока не известно об особенностях содержания в «одиночке», могу сказать лишь, что одиночное заключение - это карательная мера, и ее применение возможно только по приговору суда».

Все вышеперечисленное без сомнения делается для того, чтобы деморализовать Ходорковского. Как сказал бывший зэк, журналист Григорий Пасько, отбывший срок по обвинению в шпионаже: «Очевидно, что Ходорковскому хотят, как зеки говорят, «кровину свернуть», то есть запугать, психологически сломить, сделать нервным и неспособным активно сопротивляться системе. Арсенал подлостей у системы – неисчерпаем. Очевидно, что власть, посадившая Ходорковского, нервничает, чего-то ждет и всего боится. Боится, что Ходорковский не сломается и выйдет на волю; что потом встанет во главе какого-либо движения против этой власти. Такое впечатление, что эта трусливая власть уже сейчас борется с еще не вышедшим Ходорковским: принимает законы о недопустимости учреждения заключенными фондов, организаций, о конфискации имущества, о запрете бывшим зэкам появляться в местах массового скопления и т.п. Такая власть недолговечна, как правило. А такие зэки, как Ходорковский, как правило, становятся только крепче, умнее, закаленней, выносливей. И – опаснее для этой власти. Поэтому власть будет выдумывать все более подлые варианты ликвидации неугодного ей человека и все более нелепые «откорячки» в свое оправдание».

«Закрытая Россия»

Подтверждением этих слов может служить недавнее заявление фонда «Открытая Россия», который был организован Михаилом Ходорковским. У организации в нарушение закона были арестованы все счета: арест был наложен на средства, «принадлежащие подозреваемым и нажитые преступным путем» без какого-либо подтверждения того, откуда поступили эти средства. 19 апреля по решению Общего собрания и Правления «Открытая Россия» прекратила всю содержательную и хозяйственную деятельность, поскольку не имеет возможности продолжать финансирование образовательно-просветительских, правозащитных и социальных проектов, а также продолжать собственные программы: организации нечем платить зарплату, оплачивать аренду, связь, Интернет. В заявлении говорится: «Мы уверены, что, несмотря на правовой беспредел, обязаны бороться, ведь демократия, ценности которой всегда отстаивала «Открытая Россия», - это не только право, но и обязанность отстаивать свое достоинство», поэтому «с этого момента миссия «Открытой России» состоит в том, чтобы во всех российских судах, вплоть до Конституционного, доказывать незаконность ареста денежных средств и нарушения прав трудового коллектива, а также неправомерность лишения граждан возможности участвовать в деятельности общественных организаций».

Комментируя это событие на «Эхе Москвы», известный экономист Евгений Григорьевич Ясин сказал: «Это ужасно, потому что это были замечательные проекты. Например, «Произвол в законе», который давал возможность гражданам, попавшим под тяжкую длань наших правоохранительных органов, прибегать бесплатно к помощи юристов и получать юридические консультации, как им поступать в этих ситуациях. И только за последний год было 25 тыс. таких обращений. Я думаю, что реально заканчиваются все проекты «Открытой России». Альтернативы нет. Но до меня доходят слухи о том, что будет создан правительственный или государственный фонд».

Не знаю, чем будет заниматься такой фонд, но без сомнения не просветительскими программами, где общество сможет услышать точку зрения, отличную от официально принятой. В лучшем случае это будет пропагандистская школа для «Наших», с экспертами типа Маркова и Павловского, созданная на деньги налогоплательщиков. «Открытая Россия» никогда не занималась непосредственной политической деятельностью, ее целью были просветительские программы и повышение правового образования населения, интернет-образование сельских учителей и библиотекарей. И даже «Школы публичной политики» были предназначены не для обучения политической борьбе, а служили своеобразной дискуссионной площадкой для людей различных взглядов, включая представителей «Единой России». Пожалуй, главное, чем занималась «Открытая Россия» - учила тысячи наших соотетчественников различных профессий не быть стадом, не верить слепо даже очень красиво говорящей власти, делать осознанный выбор. Для этого в ее программах и принимали участие эксперты, чьи лица так отличны от намозоливших глаза по телевизору лиц «экономистов» из администрации президента.

«Открытую Россию» закрыли в полном соответствии с генеральной линией: оппоненты Кремля при обсуждении закона об НПО предполагали, что по новому закону начнут закрывать все финансово не зависимые от государства общественные организации, которые не нравятся властям. Тогда, министр иностранных дел России Сергей Лавров даже написал специальное письмо, адресованное критикам закона в Евросоюзе, где разъяснял необходимость этого законопроекта как средства борьбы с незаконным финансированием политической деятельности в России из-за рубежа, выражая при этом опасение, что практика применения закона может его дискредитировать. Опасения министра Лаврова полностью подтвердились. Я далека от мысли, что все указания по делу ЮКОСа поступают прямо из Кремля: чиновники из сугубо ведомственных интересов, из желания угодить верховной власти готовы сами дать указание закрыть ту или иную общественную организацию. Так или иначе, но власть сознательно разрушает любое несогласное с ней гражданское общество. В результате мы имеем общество, которое из двух вариантов ответа на любой вопрос выбирает самый кровожадный. Общество, которое голосует за национализм. Общество, которое проголосует за сильную руку, и даже персонифицированную, там за Сталина. Общество, голосующее за смертную казнь, общество, голосующее за то, чтобы всех расстрелять и всех посадить.

В защиту ЮКОСа и его бывших сотрудников все же звучат голоса, пусть немногочисленные и негромкие. Голоса людей, которым небезразлична судьба страны. 19 апреля ведущие пражские газеты опубликовали открытое письмо общественных и политических деятелей Чехии в защиту Михаила Ходорковского.

Под обращением стоит 26 известных всей Чехии фамилий. В частности, письмо подписали бывший президент Чешской республики Вацлав Гавел, бывший посол Чехии в России Любош Добровский, замминистра иностранных дел Чехии Александр Вондра, некоторые сенаторы. Авторы письма уверены, что «избирательно приговоренный» Михаил Ходорковский оказался в колонии «в результате политических манипуляций». По их мнению, Ходорковского репрессируют за то, что он «открыто выразил симпатию российской политической оппозиции» и критиковал «сомнительные экономические взгляды Кремля». Открытое письмо заканчивается призывом ко всем, «кто заинтересован в развитии демократии, законности и правосудия в России» публично выразить обеспокоенность судьбой Михаила Ходорковского, «чтобы российские власти перестали нарушать права и принципы, на которых основывается европейская демократия».

Роберт Амстердам, член команды адвокатов Михаила Ходорковского, призвал канцлера Германии Ангелу Меркель заступиться за бывшего главу ЮКОСа на переговорах с президентом России Владимиром Путиным. "Сохраните критический взгляд на происходящее в России и выразите такое отношение международной и российской общественности. Создайте свою картину событий в стране, независимо от того, что говорит российское правительство", - говорится в обращении.

27 апреля в Санкт-Петербурге напротив Консульства США должен состояться пикет в защиту Михаила Ходорковского, в ходе которого его участники планируют передать Консулу обращение к Конгрессу и Государственному Департаменту США. Особо подчеркивая свою приверженность западному, либеральному пути развития России, авторы обращения заявляют, что «стране, в которой есть политзаключённые и нет свободы, не место в «G8». Прокуратура стала орудием для расправы с инакомыслящими, парламент и судебная система абсолютно зависимы от исполнительной власти, происходит перераспределение собственности в пользу силовой олигархии». Кроме того, начато коммуникационное рассмотрение жалоб Михаила Ходорковского в Европейском суде. На очереди – рассмотрение иска миноритарных акционеров ЮКОСа к правительству России.

Все это означает, что, несмотря на негласный приказ уничтожить опальную компанию и ее руководителей, борьба еще не закончена.

  

Елена СУРИКОВА, г. Кемерово. Газета «Наша газета», 28 апреля 2006 г.