Военно-промышленный комплекс до сих пор остается наиболее закрытой сферой российского общества. Кажется, что не осталось у нас секретов, сотни тысяч специалистов покинули оборонные предприятия, и сами они никак пока не могут "вписаться в рынок", хотя количество шпионских скандалов в последнее время становится все больше. Но тут Россия в ответ на экспансионистские эскапады Америки вдруг устами министра обороны заявляет, что нам, под надежным атомным щитом, бояться некого и нечего по меньшей мере 35 лет. Как живет сегодня оборонно-промышленный комплекс страны и какие у него перспективы, рассказывает член Совета по внешней оборонной политике Виктор Шлыков, бывший замминистра обороны и ведущий российский независимый военный эксперт.

Там, на неведомых дорожках

Конечно, есть все основания сомневаться, что через десять лет российские Вооруженные Силы получат то передовое и современное оружие, которое им обещано. Проблема есть, и она состоит в том, что военная промышленность у нас развалена. После 1991 года случилось десять всяких реорганизаций военно-промышленного комплекса, а положение с точки зрения обеспечения вооружением армии не улучшилось. Обычно я пишу, что оборонно-промышленного комплекса России, как организуемой из одного центра системы, нет. С того самого момента, как было распущено верхнее звено советского ВПК. Нынешний оборонный комплекс - это просто конгломерат разрозненных предприятий, которыми на самом деле никто не управляет. Более того, мало кто сегодня может толком сказать, что вообще делается в оборонке. В профильных министерствах и ведомствах нет нотариально заверенных копий официальных документов своих предприятий, постоянно обновляющихся перечней совладельцев, реестров акционеров, никто не владеет информацией о том, сколько метров недвижимости принадлежит оборонным предприятиям, какие площади сдаются в аренду и по каким ценам.

Будучи заместителем председателя комитета по обороне Российской Федерации, я сделал много всяких поразительных открытий. На самом деле, в тот же американский ВПК входят десятки и даже сотни тысяч предприятий, особенно на уровне субподрядчиков. Советский же ВПК состоял из девяти оборонных отраслей, в которые входило вполне определенное число предприятий. Они числились оборонными - 2160 по одним данным, по другим - на сотню меньше. Из них 1700 достались России. С тех пор они и стали считаться нашим так называемым оборонно-промышленным комплексом.

Когда мы в 1991 году взяли и распустили в борьбе со сверхмилитаризмом военно-промышленную комиссию, затем оборонный отдел Госплана и оборонные министерства, то совершили большую ошибку. Но исчезнуть ВПК просто не мог, он мутировал.

Вот, новый поворот

Оборонный заказ растет - за последние несколько лет он увеличился более чем в два раза. Однако военное производство не растет в считанных единицах. И не может расти, потому что для этого нужно держать совершенно другую экономику. В рыночных условиях вы должны платить рыночные цены, в том числе и за военную продукцию. На мой взгляд, военная промышленность давно уже утратила всякий смысл. Мы возвращаемся к периоду 1930-х годов, когда базой военного производства должна быть развитая гражданская промышленность. Только она может гибко отреагировать на возможные потребности, практически непредсказуемые для военного специалиста. Военной экономике должна быть присуща самонастройка.

Я даже для Генштаба написал большую записку с посылом, что бессмысленно ориентироваться на какие-то конкретные угрозы. Это невозможно угадать. А самонастройка присуща только гражданской промышленности, потому что никто не может содержать в нынешней рыночной системе эти мобилизационные мощности, которые мы содержали столько лет, и все еще пытаемся содержать. Вам достаточно примера с заводом "Сокол". Владелец пишет: "Что мне делать? У меня 612 тысяч квадратных метров производственной площади, а только полсотни тысяч я могу использовать для производства гражданской продукции. Они числятся как мобилизационные мощности. В правительстве мне говорят, чтобы я их как-нибудь использовал. Но по закону это до сих пор уголовная ответственность". Тупик.

Эй, Сусанин, нам куда идти-то?

Очевидно, что так называемый ОПК нужно жестко разделить на две части. Те предприятия, без которых военные, эти генералы, не могут жить, надо отдать им под управление. Артиллеристская промышленность, делавшая боеприпасы, говорят, исчезла - гигантская отрасль, возможно, самая большая по численности, по мобилизационным ресурсам. Это похоже на правду, потому что ее на внешнем рынке не продашь, как самолеты или танки. Да, у американцев оборонный сектор в основном частный. Но значительную часть, куда бизнес не пойдет, держит государство. И для нас этот путь подходит - не абстрактное государство, а Министерство обороны. Ему нужны танки? Все эти узкоспециализированные предприятия нужно передать в управление Минобороны.

Сегодня нам нужны такие новые разработки, которые может выпускать частная гражданская промышленность. Военные должны заботиться, чтобы их разработки ориентировались не на узкоспециализированное производство, каких, например, было много и в Башкортостане, а на те возможности, которые имеет гражданская промышленность. Настоящая военная техника будущего полностью совпадает с гражданской, кроме предназначения, по своим технологическим характеристикам.

Автор благодарит за содействие в подготовке материала Клуб региональной журналистики "Из первых уст".

  

Денис БОРОДИН, г. Уфа. Первая интернет-газета Республики Башкортостан "БАШвестЪ", 03 мая 2006 г.