Напомню тему дискуссии, участниками которой стали ведущий телеканала "Культура" Александр Архангельский, главный редактор "Эхо Москвы" Алексей Венедиктов, один из основателей нового российского телевидения Александр Любимов, всем известный политик Ирина Хакамада, тележурналист Ольга Романова политолог Сергей Марков, руководитель Клуба региональной журналистики «Из первых уст» Ирина Ясина и более сотни региональных журналистов. "Свобода и безопасность, свобода и мораль, свобода и права человека, свобода гражданина и свобода государства". В продолжение статьи «ЗВЕЗДОПАД. Продолжаем знакомиться…» от 7 июня 2006 года, пожалуй, самая жаркая часть дискуссии, которая прошла под лозунгом фестиваля «Время действовать!»

Мысль, на которой была прервана дискуссия, принадлежит Сергею Маркову: Общество должно защищать свою свободу, в том числе от тех, кто имеет власть и деньги. Всегда. Всегда нужно бороться за эту свободу. И не надо надеяться, что те, кто имеют власть и деньги, вам все это дадут.

Продолжаем разговор.

Хакамада: Сергей Марков, это такой маленький винтик в огромной машине, которая очень профессионально знает, что делать. Она больше всего боится свободного человека. Потому что надо сохранить жизнь, деньги, а для этого власть. Это очень серьезно. Поэтому она не будет слушать, что вам надо, она будет делать то, что ей надо. И Сергей Марков абсолютно прав. Деньги заработаны непрозрачным путем. Власть тоже закручена благодаря Ельцину на какой-то псевдо технологии преемника. Как ее удержать? Почему, кому мы говорим, надо или не надо? Ничего больше не остается, надо бороться. Надо отнимать эту власть зубами, когтями, рискуя своей жизнью, рискуя своей карьерой. Пока свободное общество не поймет, что можно не только обсуждать, а придется хотя бы 3% населения начать за это бороться, ничего не изменится. Потому что власть – не дура, чтобы такие бабки загрести, чтобы всю страну укатать. Она все прекрасно понимает. Поэтому нельзя пускать на каналы телевидения. Она боится любого свободного всплеска, потому что растет новое поколение. А если оно услышит другой голос? Они же рождены в свободе. Они побегут дальше. Поэтому они вообще не должны слышать альтернативного голоса. Поэтому эта пропаганда идет не только в средствах массовой информации. Это уже начинается в детских садах, школах. В детских садах висят портреты. Дети в детском саду изучают детство Владимира Владимировича Путина. Я видела эту книжку. Система построена очень хитро. Наверху начинают, а потом начинается самоцензура, самораскручивание. Сильно не надо напрягаться, когда гражданское общество убито, а вертикаль такая сильная. Напрягаться не надо, на местах все закрутят. У вас же лозунг висит: «Время действовать». Достаточно 1% населения понять, что прошло время думать, обсуждать и оценивать. Наступает время действовать.

Любимов: Мне кажется, что, несмотря на то, что мы выглядим такими веселыми для вас, я разделяю мнение Ирины, что когда люди смогут начать действовать, они смогут создать в стране более демократическую власть. Другое дело, что я не согласен с тем, что это может произойти сегодня, завтра. Может быть, это даже не произойдет через 10 лет. Хотя некоторые оптимистичные примеры таких маленьких побед я вижу. Понятно, что процесс непростой, он прошел с определенными издержками, но идеала не бывает.

Марков: Мне кажется, что у средств массовой информации много разных функций. С одной стороны, они должны обеспечить свободу слова. Между прочим, я считаю, что не столько журналистам, сколько обществу. Журналистская корпорация должна служить обществу… Поддерживать слабые общественные инициативы. Слабые. Мне зачастую приходится слышать, что кто-то говорит: «У нас нет гражданского общества». Это неправда. Оно есть, просто нужно его увидеть, нужно помочь этим, еще не очень сильным росткам гражданского общества, и там найти поддержку. Если вы будете печатать то, что отражает общественные интересы, то, что отражает интересы и боль рядовых граждан, они вас защитят. А если участвовать в олигархических войнах и говорить, что это свобода слова…

Романова: У меня есть очень маленькая ремарка. На первом ряду, рядом с Михаилом Таратутой, сидит Елена Федорова, бывший главный редактор информационной службы «Рен-ТВ». Она не даст мне соврать. У нас Сергей Марков был одним из любимейших экспертов. Вы понимаете, почему. В конце прошлого года Сергей Марков к нам пришел и сказал: «Я к вам пришел, потому что в стране проблемы со свободой слова. Меня по недоразумению вычеркнули из списка экспертов «Первого» и «Второго» каналов».

Марков: Дело не в том, что вычеркнули из списка. Я остаюсь в этих списках. Дело в том, что пространство стало настолько суживаться, что на первом и втором канале стало слишком много пропаганды и слишком мало диалога. Я считаю, что в результате сейчас первый и второй каналы бегут от политических новостей. И дело даже не в том, что там прокремлевская политика. Дело в том, что там перестала быть политика вообще. Происходит деполитизация. Когда мы говорим, что перед страной стоят большие проблемы, и общество должно быть мобилизовано для решения больших проблем, то как может быть мобилизовано деполитизированное общество? Вот в чем проблема. Я считаю, что нужно вернуть политику на телеканалы, чтобы они стали трибунами общественного мнения.

Венедиктов: Это все, конечно, хорошо, но это следствие монополизации одного собственника над средствами массовой информации. Все произошло очень просто. Да, были олигархические войны. Да, собственники использовали разные средства массовой информации в этих войнах. Это все было. Но при этом был выбор у слушателей, зрителей и читателей. При этом люди сравнивали аргументацию. Люди могли смотреть «Первый канал» и видеть одно, смотреть НТВ и видеть другое, смотреть РТР и видеть третье. Поэтому они размышляли, они делали сознательный выбор. Что происходит дальше? Собственник, государство, монополизировало право на информацию. Я имею в виду федеральные каналы. Унифицировало. Произошла деполитизация, потому что государственному аппарату невыгодна политизация общества. Ему выгодно инертное общество, которое развлекается, а раз в четыре года, поскольку есть монополизация пространства, идет и голосует. У нас хорошее телевидение в сфере развлечений. Я согласен с Сашей Любимовым. Сериалы, кино, игры. Нормально. Но это сознательная политика. Когда вы говорите о том, что долой олигархов, пусть все будет у государства, а потом жалуетесь, что происходит демонополизация, вы не связываете одно с другим. Одно с другим очень связано. Это следствие. Вы сейчас будете говорить про общественное телевидение, извините, фуфло.

Это то же самое, как говорить, что Общественная палата представляет российское общество. Фуфло. Потому что не может быть представителей общества, назначенных Президентом Российской Федерации. Не бывает. Каков президент, какая страна, такая и Общественная палата. А теперь представьте себе, что Владимир Путин действительно уйдет через 2 года, и президентом нашим станет, например, Сергей Миронов, чтобы никого не обидеть. И Сергей Миронов назначит новую общественную палату. И Сергея Маркова лишат права быть представителем общества. А Миронов скажет: «У меня в Екатеринбурге есть друг-политолог, он будет представителем. Я лучше знаю, кто представитель общества». Вот так не функционирует. Конечно, хорошо бы, чтобы Общественная палата стала бы развиваться, как одна из общественных структур. Я за это. В том виде, в котором она есть, безусловно, разрушаю. И делаю это вполне сознательно, потому что мало бороться декларациями то с тем, то с другим, то с третьим. Средства массовой информации в данном случае обязано перед своими зрителями, читателями и слушателями, а не перед властью и не перед общественными организациями, у которых бывают разные и непонятные цели.

Ирина Ясина, руководитель Клуба региональной журналистики «Из первых уст»: Хочу спросить наших друзей вот о чем. Мы, сводя слово «свобода» и слово «безопасность», которые стояли изначально в теме, на самом деле упустили очень важную составляющую. Давайте о ней поговорим. Во всем мире, не только у нас, в Америке происходит то же самое. Людям предложен выбор: свобода или безопасность. Говорят: «Террористы кругом, поэтому будем прослушивать ваши телефоны, поэтому будем не пускать вас без досмотра в аэропорт». ОК, хорошо, я согласна. Но почему прослушивать телефоны? Какой я террорист? И нам говорят: «Давайте, выбирайте». Наша дума принимает какой-то страшный закон против террористов. И под соусом террористов свобода сворачивается, сворачивается, сворачивается... А людям трудно выбрать. Власть говорит людям: «Либо ваши дети будут в безопасные школы ходить, либо вы будете свободны». А такой дилеммы не существует. Мне кажется, что телевидение должно об этом сказать, потому что это телевидение смотрит много народу. А телевидение говорит: «Нет, правительство право, нет, Путин прав. Действительно, чтобы ваши дети ходили в безопасные школы, вы должны быть несвободны». Вот что нам преподносится. Вот это самое страшное. Это игра на самых понятных чувствах людей. Если мне скажут: «Вы знаете, ваша дочь должна ездить в метро. Если вы будете не свободны, с ней все будет хорошо». Я, Ира Ясина, город Москва, не знаю, что я выберу, наверно, чтобы моя дочь ездила безопасно в метро. Нельзя такую дилемму людям преподносить. Она преподносится всей политикой нашего государства. Мне как раз кажется, что наша роль и роль Общественной палаты, и других уважаемых органов – говорить об этом, и говорить в открытую. Что думают по этому поводу наши эксперты?

Любимов: Мы здесь говорим про разную свободу. Недавно было проведено одно любопытное исследование. Исследователи, Валера Фадеев и администрация, попытались разделить людей интеллектуального труда, интеллигенцию на две группы. Те, кто получает меньше 0 и те, кто получает больше. Условно говоря, на тех, кто себя нашел в новом обществе и тех, кто себя менее комфортно чувствует. Отвечая на вопрос, что такое свобода слова, те, кто нашел себя в обществе, говорили: «Для меня свобода слова, это возможность получать информацию из разных источников». А те, кто не нашел себя, говорили: «Для меня главное в свободе слова возможность свободно говорить». Мы здесь представляем, не в смысле материального ценза, а в смысле отношения к проблеме, абсолютно две разные корпорации. У меня нет проблемы с получением информации. У сидящих здесь нет проблем с получением информации. Мы все занимаемся непонятной миссией: спасение народа во имя каких-то святых целей. А в стране 1941 год, и немцы стоят под Москвой в районе гипермаркета «ИКЕА». Вот в чем разница.

Венедиктов: А, враги народа. Ну, тогда сказал бы сразу. 1941 год, мы стоим у «ИКЕА». Нормально.

Хакамада: Вопрос очень серьезный. Ирина молодец, что поставила его. Безопасность или свобода. Причем, это считается главным вызовом для демократии со стороны террористов в XXI веке. Террористы не только убивают мирных людей, чтобы решить какие-то свои проблемы. Они фактически борются с моделью политической системы. Чем больше мы сворачиваем свободы, тем эффективнее победа тех, кто посылает туда смертников. Я считаю, что именно так… Мы не попробовали еще ни разу побороться с терроризмом, не тронув свободы. Мы не достигли того уровня, когда мы можем сказать: «Ребята, мы испробовали все, теперь остается только ограничивать нас». Вспомните, что милиционеры сами продались в Беслане. Кто провел и дал сведения в Норд-Осте? Это коррумпированные чиновники. Мы не провели реформу спецслужб, мы не создали нашей разведки нормальные условия для того, чтобы профессионалы за нормальную зарплату, обладая нормальной системой информации, могли заниматься агентурой, разведкой, предупреждением и так далее. Мы ничего не сделали. Мы оставили все эти МВД. Теперь прокурор говорит, что у нас какая-то безумная коррупция, которая все на свете охватила. Мы ничего не сделали. Зато мы начали шмонать народ, доводить всех до ручки, прослушивать, чипы, паспорта и так далее. А там, кто реально должен бороться, еще ничего не сделал. Это все демагогия. Это страшный грех: использование борьбы с терроризмом для того, чтобы удержать власть всерьез и надолго и уничтожить свободного человека. Еще есть возможность сделать по-другому. Но такая власть этого не захочет делать. Потому что тогда надо реально строить и профессионально вкалывать. А так намного легче: всех шмонать.

Дальше дискуссия перешла в формат пресс-конференции, где, как обычно, вопросы задают журналисты. Один из наиболее характеризующих наших гостей вопрос, на мой взгляд, звучал так: «Нам интересно узнать, кто для вас авторитет, помимо тех СМИ, с которыми вы сотрудничаете, работаете. Кого вы слушаете, смотрите? Кто это?». Об этом в продолжение…

  

Екатерина ПЕНЬКОВА, г. Курск. Информационный портал KURSKCiTY.RU, 09 июня 2006 г.