Предыстория: 3 года назад «Интермис» организовывал большую международную конференцию, она называлась «Мир новостей». На конференции было огромное количество людей из всех стран бывшего советского союза. Конференция проходила в этом же зале. Во время этой конференции была дискуссия об infotainment. Тогда это было очень модно, тогда только-только появилась программа «Страна и мир», тогда мы только бесконечно говорили о развлечении в информации, поэтому завязалась очень жаркая и бурная дискуссия. Одним из участников дискуссии был Владимир Познер. На фестивале региональных журналистов в мае 2006 эта дискуссия продолжилась с представителями прессы из регионов.

Познер: Был такой крупный американский репортер Сэм Доналдсон, который работал на АВС. Он прославился тем, что он был в президентском пуле, и когда президент давал интервью, то его всегда перебивал в какой-то момент Доналдсон. «Одну минуточку, господин президент, одну минуточку» - это была такая его фишка. Так вот, он как-то мне сказал: «Мой учитель Хавард Смит говорил мне, что самый большой грех на телевидении – это быть скучным». Но я тогда думал, что самый большой грех – быть неточным, не своевременным, не знать информацию до конца. Теперь, когда я уже не молодой человек, я понимаю, что он был прав. Потому что можно быть и точным и своевременным, и объективным, но если скучно – никто смотреть не будет. И в этом у меня нет никаких споров, ни в коем случае нельзя быть скучным.

Infotainment – это другое представление, это не вопрос: скучно или не скучно, интересно или неинтересно. Вы прекрасно знаете, как это слово складывается: international entertainment, то есть, «информация развлечения». Infotainment придумали американцы именно в поиске рейтинга, в поиске зрителя к себе. Так сказать, оторвать от других информационных компаний, и, в конце концов, дошло до того, что в сегодняшних вечерних новостях вам могут сказать: «А завтра в вечерних новостях смотрите это». То есть, они уже знают, какая будет завтра новость. Вот вплоть до таких вещей.

У нас был концептуальный спор. Вот сюжет о наводнении в Праге начинается с утонувшего слона, хотя, действительно, хозяйка на аризонщине даже не знает, что такое Прага, и поэтому, естественно мы это говорим немножко высокомерно, но тем не менее. В принципе, если мы хотим привлечь внимание, то утонувший слон – это и в самом деле такой крючок, с помощью которого можно эту хозяйку привлечь. Но у меня возникает вопрос: «А в какой степени погибший слон окажется гораздо важнее, чем погибший человек, про которого не могут показать?» В какой степени происходит смещение в голове у вот этой домохозяйки с аризонщины или еще откуда-то? Когда, в конце-концов, за счет этих попыток привлечь, но не главным содержанием, а бантиками, как мы это называем с Парфеновым, приводит к совершенно другому пониманию того, что, собственно говоря, произошло. Вот здесь и есть наш спор.

Если есть люди, которые на самом деле считают, что как – вот это важно, а что… Идея такова: «Что» у всех одинаково? Произошло событие. Вот оно есть, и что? А вот как – вот это вот важнее. Не простой спор.

С какого кадра начали бы вы, ВЛАДИМИР ПОЗНЕР?

Познер: Может быть, я бы начал с какого-то кадра, снятого с вертолета над Прагой, достаточно низко. Довольно сильный эмоциональный кадр города с торчащими крышами, который говорит о том, что произошло с городом. Кстати говоря, когда это произошло с Флоридой, ведь там не показывали утонувших коров, хотя они были. Потому что в Америке показывать гибель города таким образом – это вызвало бы, наоборот, отторжение. А показывали трагедию города. Понимаете, трагедия слона, вы меня простите, на фоне такой трагедии, только для того, чтобы зацепить, на мой взгляд – это удар ниже пояса. Я бы показал Прагу, и нашел бы слова, чтобы сопроводить это. Но никак не слона.

- Вам не кажется, что в практике «что и как» - это две неразделимые составные части. И разделять их некорректно.

Познер: Согласен, конечно. Я говорил, с самого начала, что есть содержание и есть форма. Но когда возникает этот спор, а этот спор у нас возникает не первый раз, все-таки entertainment – это, безусловно, выделение «как». Есть цитата: «Её величество домохозяйка». Мне бы хотелось бы разным путем, в частности на телевидении, поднять ее уровень, а не опуститься до ее уровня. Мне могут сказать: «А она смотреть не будет». Я говорю: «Неправда. Будет смотреть». У нас много тому примеров. Потому что, когда мы делаем такое, что не будет же смотреть, а она смотрит. Если мы говорим и подразумевается, что у домохозяйки одна извилина, и то прямая, что она просто неспособна воспринять нечто серьезное, и мы должны перед тем чуть-чуть сплясать, то, на самом деле, это говорит о нашем полном неуважении. Просто мы хотим, чтобы больше нас смотрели. А отсюда больший рейтинг, больше денег, ну, что хотите. Или же мы хотим все-таки дать человеку, насколько мы способны, реальную картину мира, и при этом чуть-чуть все время поднимать планку, относясь с полнейшим уважением к этому зрителю, и понимая, что у нас здесь это возможно…

- В истории российского Интернета был только один день, когда крупнейшие издатели не выдержали наплыва читателей и упали. Это «Газета.Ру», «РИА Новости», «Интерфакс», «Утро» и «Овертайм». Этот день 1 сентября 2004 года где-то пополудни, в день падения Беслана. То есть это был случай, когда читателю было абсолютно неважно как. Он хотел знать «что». И то, что серверы не выдержали, как раз показатель того, какова была степень интереса. Какие бывают случаи, когда кризис и не важно «как», или какие еще случаи бывали?

Познер: Я думаю, что 11 сентября 2001 года – это точно такой случай. Но, кстати, к тому «как». Это может быть чуть в сторону, но все-таки это интересно. Вот показывали это в Соединенных Штатах основные сетевые, так называемые, телевизионные компании: АВС, СВS, разумеется CNN, хотя это уже не сетевая компания, FOX которая становится таковой. Вот они показывали это все. Вы все знаете, что люди бросались из окон с 80-го, 90-го этажей… Они этого не показывали – это вопрос «как». Они исходили из другого. Вы понимаете, что все будут смотреть. Кто так, кто сяк. Но все будут смотреть, как люди выбрасываются с 90-го этажа. От этого нет спасения. От этого просто нельзя оторваться. Таким образом, можно привлечь всех, у кого есть телевизор. И если на этом канале будут показывать, как бросаются, а на том канале не будут, то будут смотреть этот канал. Потому что так мы устроены. Как бы нам ни было отвратительно и ужасно. Но американские каналы не показывали. Это чуть-чуть, я повторяю, в сторону, как мне кажется. Вопрос «как». Все-таки, конечно, важно показать это, но есть предел относительно того, какие существуют способы. Наверное, это тоже infotainment – показать, как люди бросаются. Это entertainment - как летит, да еще как шмякается…

- Каким-то удивительным образом в нашей стране потребность власти вычистить размышляющих людей из общества, или, по крайней мере, сделать их абсолютно незаметными, удивительным образом совпала с желанием телевидения начать развлекать, уже так, что не просто слова серьезного, а слова человека, который хоть о чем-то думает с телевизора, нет. Ну, кроме вашей программы, хотя у меня тоже к вам масса претензий. Мне хотелось, чтобы вы были более и более, но я понимаю, что есть предел возможностей у человека. Я могу хотеть одного, а Вы можете сделать другое. Но, тем не менее, ничего нет. И это так удивительно совпало. Это случайность?

Познер: Вы знаете, я небольшой сторонник теории каких-то заговоров. В конце концов, считать, что Леня Парфенов совпал с Владимиром Путиным, предположим в этом вопросе, или даже не с Путиным, конечно, а с Сурковым, но я никак не могу. Все-таки принять это я никак не могу. Все-таки если это заговор, то это такой заговор, что мы достигли больших высот. Нет, я не думаю, что это так. Мне кажется, что это тенденция в телевидении мировая. Entertainment – это мировая тенденция. Она всюду просматривается. Даже в старой добропорядочной Англии она стала просматриваться. Skynews этим отличается в очень высокой степени. Так что мне не кажется, что это совпадение. А насчет того, чтобы вычистить людей думающих, мне кажется, что это не совсем, может быть, так. Ну, кого из думающих действительно, вычистили в телевидении? Ну, если считать Парфенова, значит тогда – это infotainments, значит не подходит, ну Савик Шустер. А сколько вообще в последние 10 лет было думающих людей на телевидении?

- Владимир Владимирович, вот ведущие и авторы – это одно, а ведь еще есть эксперты. Раньше я не видела у Вас в программе Жириновского.

Познер: Вы напрасно так говорите. У меня даже в Америке был Жириновский, когда я делал там передачу с его домиком. Трудно сказать, что это гад, мне не нравится, и я его звать не буду. Я считаю, что иногда его надо звать. Кого мне взять к моей программе?. Вот нет людей, которые сегодня вызывают резкое неприятие власти. Есть несколько человек – их три. Мы же с вами все-таки реалисты, а не летаем в облаках, и я сейчас не буду говорить, только это не для печати, потому что я Вам не верю совершенно, вы все равно об этом скажете: «А Познер сказал, что он не может пригласить…» Поэтому я Вам этого не скажу. Но есть определенные люди – 3 человека, которых, скажем, я звать в свою программу не могу. Ну, что – правила игры. А это так всюду. Вы покажите мне страну, где я могу позвать, кого угодно, и не погореть. Это мы говорим сейчас о другом... А тема дискуссии сейчас: что важнее, «что» или «как».

- Когда каналы не показывают: они договорились об этом? И еще один вопрос. Очень много говорят о том, что нам необходимо избавиться от Петросяна, как избавиться от Петросяна, а мы от него избавиться не можем. Это потому что высокий рейтинг или потому что такая установка развлекательного телевидения?

Познер: Если вы думаете, что кто-то там наверху делает установку на Петросяна – это уж чересчур. На самом деле очень высокий рейтинг был долгое время. А сейчас этот рейтинг стал падать, и Петросяна становится меньше. Но, на самом деле, конечно, рейтинг. Ведь смотрите, если вы поставите в одно и то же время, вот «Первый канал», вот «Второй канал», как хотите: вот здесь Петросян, а здесь – Жванецкий, как вы думаете, у кого будет больше рейтинг? На порядок. Печально. Но в этом приняли и мы участие. Потому что вот этот вот infotainment, как сделать вам, чтобы вы посмотрели, ну слона давайте я покажу, ну давайте, вот потом выходит Петросян. Это снижение уровня потребностей. Вот «Код да Винчи» - это Петросян. А было продано 60 млн. экземпляров книги! Такого не было вообще никогда. Никакой ни Лев Толстой там, ни Достоевский – 60 миллионов!

- Насколько правомерно рассматривать infotainment не только как средство достижения высоких рейтингов, но и как наше и наших зрителей, в том числе, сегодняшнее отношение к миру. То есть, не серьезные какие-то вещи, которые происходят в политике, воспринимать их как надоевшее, такие какие-то вещи, которые стоит воспринимать с легкостью. Ведь мы сейчас, журналисты, в частности региональные, тоже воспринимаем это с легкостью, немного, не так серьезно, как раньше.

Познер: Вы можете дать мне пример? Просто чтобы я понимал, что Вы имеете в виду. Вот что?

- Ну, например, саммит в Томске, который был несколько недель назад. Мы уже не смотрели так уж глубоко на то, что там обсуждают, какие вопросы. Мы смотрели на поведение чиновников, на то, сколько денег потратили, что ели, что пили, что там ремонтировали...

Познер: Таким образом, для зрителя совершенно не имеет значения, о чем они говорили. Совершенно не имеет значения факт, что там было что-то подписано по поводу газа в Томске. Это эпохальное событие. Эпохальное, которое будет влиять на всю нашу страну, и на вас лично. Это не имеет значения. А имеет значение, сколько они потратили, что они ели, как они спали и так далее. Вот если это есть главное, тогда, пожалуйста, живите с такой информацией. Если вы не понимаете, что тот договор, который был подписан фактически между Путиным и Меркель по поводу газопровода – это событие колоссального значения. Если вы этого не понимаете, то эта новость вообще никому не нужна. Вы показали, какие вы молодцы, как вы умеете подсмотреть, да еще сурдоперевод дали бы – было бы замечательно. А для чего вообще все это происходило? Что это такое? А вы сделайте, чтобы народу это было интересно. Потому что это важно. Так что нет, я не согласен с этим, я не понимаю, что это за желание все время развлекать. Ведь не все трагично. То, о чем вы сказали в Томске, там никакой трагедии не было. Это была важная встреча. И вот смотрите, в Сочи встречаются сегодня. И мне очень интересно посмотреть: что, как покажет. Как будто эти люди, которые сегодня там собираются – никто, какие-то там пьют шампанское. Не интересно. А то, что в результате этой встречи будет гораздо проще получить визу, чтобы поехать в Европу, это интересно? Или это не интересно, важнее, какое они там пьют шампанское: французское или, например, итальянское. Понимаете, о чем я говорю, суть вопроса?! А поиздеваться и посмеяться не сложно, если есть чувство юмора...

  

Екатерина ПЕНЬКОВА, г. Курск. Информационный портал KURSKCiTY.RU, 15 июня 2006 г.