Идеология, которая определяет экономику и разрушает империи.

Выход в свет новой книги Егора Гайдара — праздник не только для научной общественности. На конференцию, посвященную выходу книги, собралась феноменально разнообразная компания: от ректора АНХ при правительстве РФ Владимира Мау до киноартистки Натальи Фатеевой. Книга «Гибель империи: уроки для современной России» окружена круглыми датами: автору недавно исполнилось 50, правительству, которое по сей день называют его именем, — 15, а впереди новая дата: 2017-й — 100 лет революции и 25 лет либеральным реформам в России. Именно так и была обозначена тема конференции — «Россия 2017 года». Несмотря на это, разговор шел не о возможности удвоить ВВП, а о роли личности в истории.

ДИАМАТ — ГРОЗНОЕ ОРУЖИЕ ПРОЛЕТАРИАТА

Диалектический материализм, который мы все учили в вузе, заставляет думать, что исторический и географический детерминизм — единственная основа восприятия мира. Поэтому среди компатриотических чиновников так популярна книга г-на Паршева «Почему Россия не Америка». В ней доказывается, что из-за холодного климата в России единственно возможная форма общественного строя — авторитаризм: мол, против природы не попрешь, и пытаться не стоит.

Но построенные на такой базе прогнозы часто оказываются ошибочными. В «Деловом Поволжье» № 20 и 21 были опубликованы прочитанные клубу региональной журналистики «Из первых уст» лекции Е. Гайдара — в его изложении дан краткий конспект причин гибели империи. За кадром осталась еще одна тема. Если в 1990 году был бы задан вопрос, где больше риски кровавой междоусобной войны, 999 из 1000 экспертов по СССР и Югославии сказали бы, что, конечно, в Советском Союзе, говорит

Е. Гайдар. В Югославии сохранялись рыночная экономика, интегрированная в мировую, и достаточно либеральный политический режим. «Условия задают фон, когда приходится принимать решения. А какое решение ты принимаешь, зависит от тебя», — считает Е. Гайдар.

По его мнению, сыграла роль личности — Милошевича и Ельцина. Милошевич имел опыт работы в рыночной экономике, и вполне либеральные взгляды. Но он был лидером компартии Сербии во время очевидного кризиса коммунизма. И он нашел беспроигрышную альтернативу: в Сербии использовать тему угнетения сербов — с этой картой невозможно проиграть. Кровавая каша заваривается, и ее уже не остановишь. А Ельцин был коммунистом, но и «падшим ангелом» — пострадавшим за народ. Ненависть к коммунистической элите дала Ельцину основу для политической стратегии. Ему не надо было говорить, что он покажет кузькину мать украинцам, отберет у них Крым. Он мог позволить себе этого не делать.

Это субъективный фактор. Объективный — ядерное оружие. Участники беловежских переговоров понимали, что на их территории 4 ядерных державы — Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан. И как только вы начинаете обсуждать территориальные претензии, к чему это ведет? Очень мало кто знает даже из информированных людей, что ценой Беловежских соглашений были подписаны 30 декабря 1991 года соглашения о выводе ядерных вооружений из всех государств вне России. Ядерное оружие сыграло ту же сдерживающую роль, какую играло во времена холодной войны.

Грубо говоря, Крым обменяли на ядерное оружие. Конечно, размещение оружия по республикам СССР для переговорщиков было объективным фактором. Принятые решения и договоренности — субъективны. Точно так же, как распад Советской империи был исторически и экономически предопределен, но в ее истории есть поворотные точки отчетливо субъективного характера. Так, в 30-х годах СССР сделал выбор между бухаринской и сталинской моделью сельского хозяйства. Идея покупать у крестьян хлеб за деньги была отвергнута в пользу идеи нового крепостного права — и в результате страна не только перестала экспортировать зерно, но к концу 80-х не могла покрыть потребности городского населения никаким импортом. Экономическое банкротство — а затем и политическое.

Объективны ли цены на нефть? Да, потому что есть объемы добычи, есть известный уровень спроса. Нет, потому что решения об объемах добычи принимают люди. Тем, кто сожалеет об утрате СССР,

Е. Гайдар советует принять за день траура 13 сентября 1985 года — когда министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии шейх Ямани объявил, что страна больше не будет сдерживать добычу нефти. И за два года объем добычи вырос втрое. Нефтедобытчики наперегонки снижали цены на нефть, чтобы сохранить свою позицию на рынке.

Сейчас цены на нефть тоже высоки, и добычу никто не сдерживает. Но президент Буш говорит своему парламенту, что цель Америки — слезть с нефтяной иглы, найти альтернативные источники энергии и сократить импорт нефти к 2025 году на 75%. Все, что внедрит Америка, через 20 лет будет внедрено по всему миру, уверена экономист Ирина Ясина, — чем дороже нефть, тем острее желание с ней расстаться.

В общем, по словам Владимира Мау, экономисты похожи на врачей: объективные показатели одинаковы, но от принимаемых решений зависит жизнь или смерть пациента.

И потому в экономическом труде Гайдара цитаты из стенограмм заседаний ЦК КПСС перемежаются стихами: «Вселенский опыт говорит, что погибают царства не от того, что труден быт или страшны мытарства… А погибают от того, и тем больней, чем дольше, что люди царства своего не уважают больше», — это написал Булат Окуджава.

ТИРАНИЯ ДЛЯ ИСКУССТВА

Лозунги 90-х «Поднимем культуру — поднимем и экономику» сегодня уже не кажутся такими наивными. Если, конечно, под культурой понимать не искусство, но всю систему общественных отношений, моделей поведения. «Экономика — это оформление общественной морали», — сказал на конференции журналист Денис Драгунский.

Литературный критик, замредактора журнала «Знамя» Наталья Иванова, назвавшая книгу Гайдара историческим триллером, сообщила, что все происходящее в обществе на год раньше проявляется в искусстве. А реставрация общественного строя начинается с реставрации прежней эстетики — и эта эстетика реанимируется не руками Проханова и газеты «Завтра», а силами вполне либеральной интеллигенции. За «Старыми песнями о главном» идет старый гимн.

Несмотря на рост книгоиздания, литература в плачевном состоянии. Литература сопротивления советских времен ушла, мы теперь неконкурентоспособны и в этой сфере, считает Н. Иванова. Подбор лауреатов государственных премий, риторика и интерьеры, где проходит награждение, — все говорит о том, что на повестке дня новая риторика — самодержавная. И лауреат госпремии Белла Ахмадулина с ее интимными стихами пришлась ко двору. В этом смысле знаковое явление — фильм «9-я рота», где афганская война «пристегивается» к Великой Отечественной. «Но что такое Отечественная война, если к ней можно пристегнуть Афганистан и Чечню?» — спрашивает Н. Иванова. Она напоминает, что последнюю Нобелевскую премию русский поэт получил в 1987 году, и с тех пор никого рядом с Бродским поставить нельзя. «Если Россия снова станет закрытым обществом, то с подавлением всего и вся интерес к литературе возрастет, — говорит Н. Иванова. — Однако я согласна потерять искусство, лишь бы не было тирании. А хуже всего — мягкий авторитарный режим, при котором все засыпает».

Однако, если так, новый роман А. Проханова «Теплоход «Иосиф Бродский» знаменует собой новую эпоху — ксенофобия скоро выйдет из моды, в моду войдет Бродский.

ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ

Одним из факторов распада СССР руководитель группы «Меркатор», географ и социолог Дмитрий Орешкин называет неготовность элит к осознанию этой возможности: Михаил Горбачев свято верил, что существует советский народ — единое целое. Но «великий и могучий Советский Союз» и «Верхняя Вольта с ракетами» — это разные реальности. Пространство для нас тоже распадается на две реальности. Мы привыкли считать, что пространство — наш ресурс. Но это верно лишь, если оно освоено. В ХIХ веке Якутия ресурсом не была, потому что никто не знал про ее алмазы.

Освоение пространства — это управление, то есть дробление и приближение к людям. Япония занимает площадь чуть больше Бурятии, но там живет 126 млн. человек. Это — эффективно используемое пространство. В Москве оно освоено лучше, чем в Подмосковье, и уровень жизни выше. Однако, по словам Д. Орешкина, власть мыслит в советских понятиях: «лучше» — это «больше», а не «эффективнее». Говорящие о присоединении Южной Осетии, Приднестровья не понимают, что, прибирая их к рукам, можно только снизить эффективность освоения пространства. (Умом — понимают, и вопрос об объединении с Белоруссией спущен на тормозах, а то, что об этом еще говорят, — так от слова не станется).

С этой точки зрения и построение вертикали власти — ошибка. Люди, управляющие территориями, становятся ближе к Кремлю, а не к своей территории. Освоенность пространства снижается. По мнению Д. Орешкина, центры сопротивления этой гиперцентрализации находятся в крупных городах, где производится основная часть ВВП России, это городские, а не региональные элиты. Города можно придавить, и они заснут, как в советское время. Они могут победить Кремль — и это шаг к распаду страны. Третий вариант — изоляция Кремля: его услуги становятся никому не нужны. Посадка того или иного регионального начальника, по мнению Д. Орешкина, — недостаточное оправдание существования генпрокуратуры.

Дивная атмосфера была на конференции: в зале на несколько сот человек — почти все лица знакомые, и уже не понимаешь, с кем мы действительно знакомы, а кого видела только по телевизору. На всякий случай здороваемся, люди улыбаются и поздравляют с праздником — книги, которые Егор Тимурович выпускает раз в полтора года («Долгое время» вышло в начале 2005-го), это событие для интеллектуальной элиты. В зале собрались все поколения либералов: шестидесятники — Татьяна Заславская, Мариэтта Чудакова, Людмила Алексеева, министры ельцинской эпохи — Евгений Ясин, Михаил Дмитриев, Андрей Нечаев, политологи и аналитики — Георгий Сатаров, Алексей Кара-Мурза и Сергей Караганов, представители крупного бизнеса — Яков Уринсон, Олег Сысуев, Петр Авен, Гарегин Тосунян, Константин Ремчуков, а также звезды светских хроник Ирина Хакамада, Валерия Новодворская и Константин Боровой…

Книга и автор пользовались бешеной популярностью. Отвыкший от публичности и не привыкший ко всеобщему поклонению Егор Гайдар сначала пытался увиливать от вала желающих взять автограф, потом смирился и вкладывал в этот процесс всю страсть. На моем экземпляре подпись с титульного листа отпечаталась до 11-й страницы. Хранить буду бережно: место Гайдара в истории страны уникально. Он возглавлял первое и, может быть, последнее правительство идеалистов — людей, которые стремились к идеалу, общему благу, а не к дележке пирогов. И, возможно, поэтому сегодня, когда политическая оппозиция в стране исчезла как класс, Гайдар и его институт стали настоящей оппозицией — интеллектуальной и очень влиятельной.

  

Анна СТЕПНОВА, г. Волгоград. Газета «Деловое Поволжье», № 24, 03 июля 2006 г.