ВИШНЕВСКИЙ Анатолий Григорьевич, руководитель Центра демографии и экологии человека при ИНП РАН, главный редактор бюллетеня «Население и общество» и электронного еженедельника «Демоскоп weekly».

Демография довольно неожиданно в последнее время вдруг стала суперпопулярной темой. О статистических выкладках, касающихся вымирающего населения России, говорят и в высших эшелонах власти, и на кухнях в обычных панельных многоэтажках. Демография становится и оружием, и аргументом в споре, и национальной идеей, и способом развития экономики. Впрочем, касается это не только России. Та же Европа столкнулась с похожими проблемами гораздо раньше нас. А демографический кризис затрагивает гораздо более глобальные процессы, чем это кажется обывателю. Об этом мы сегодня (с помощью Клуба региональной журналистики РОО «Открытая Россия») и поговорим с одним из экспертов.

- Так насколько, Анатолий Григорьевич, проблемы России отличаются от проблем всего западного мира? И отличаются ли вообще? И что сегодня происходит с населением нашего земного шарика?

- Я задам вам встречный вопрос. Представьте себе, что прошла тысяча лет, и сейчас не 2006-й, а 3006-й год. И вам задают вопрос: чем больше всего в истории отметился ХХ век? Можно вспомнить полет в космос, освоение атомной энергии, две мировые войны. И тем не менее, самое главное, что произошло в этом веке и что еще не было адекватно оценено большинством, – это то, что случился небывалый в истории человечества демографический взрыв. Население мира увеличилось за сто лет примерно в 4 раза. Ничего похожего никогда не было до этого в истории человечества, хотя люди современного вида существуют не менее 50 тысяч лет. Можно с уверенностью сказать, что такого не будет никогда. Надо прямо сказать, что это большая беда, потому что этот рост поставил человечество перед такими экономическими, экологическими, политическими и культурными проблемами, которые никто не знает, как решать.

- Но мы любим, особенно когда речь идет о политиках, требовать, чтобы нам была представлена какая-то конкретная программа действий. Неужели же ни у кого нет такой программы в сфере демографии?

- А повлиять на этот процесс уже невозможно. Население мира превысило 6 млрд. человек и, скорее всего, к середине века увеличится еще примерно до 9 млрд. Потом этот рост начнет замедляться. Он уже сейчас замедляется. Но есть и второй важный аспект. Весь этот взрыв, весь этот рост пришелся на развивающийся мир – бедный, отсталый, неграмотный, находящийся на более ранних этапах развития, чем все страны европейской культуры. К концу века на одного жителя развитых стран будет приходиться примерно 9 жителей стран развивающихся. В этом мире будут жить наши дети, внуки.

- Но как все это соотносится с положением России, где о вымирании населения с тревогой заговорили уже на самом высоком уровне?

- Население России сокращается уже 15 лет, с 1992 года. Сейчас возрастная структура населения России относительно благоприятная, потому что в молодые возраста вступали до последнего времени люди, которые родились в середине 80-х годов, когда у нас был подъем рождаемости. Этот период кончается в 2006-2007 году. Российская экономика и все российское общество сразу почувствуют этот спад. Генеральный штаб уже подсчитал, что с 2007 года резко пойдет сокращение призывных контингентов, и ни при каких условиях не удастся комплектовать армию так, как она комплектовалась сейчас. То же самое произойдет с рабочей силой.

- И что же делать?

- Единственный реальный ресурс, который существует для пополнения демографического потенциала России, – это миграция, притом, миграция крупномасштабная. Именно об этом заговорили на самом высоком уровне буквально в последние дни. Правда, у нас все время есть люди, которые говорят, что «надо самим рожать». Но говорить можно, а рожать нельзя. Во-первых, если рождаемость и будет, то все равно мы не нарожаем столько, сколько в Китае. Во-вторых, предположим, что начали все рожать, но сейчас это будут новорожденные, и надо ждать еще 20 лет, когда они войдут в строй.

- Значит, нужно принимать мигрантов. А общество против...

- Существуют такие настроения. Но и на самом деле принимать мигрантов просто так нельзя. Если мы хотим избежать французского варианта, нужно принимать их таким образом, чтобы они очень плотно интегрировались в российский социум. А для этого нужно очень много приложить усилий и очень сильно потратиться.

В свое время Россия пережила период бурной урбанизации в 30-50-е годы. Это был процесс, когда в российские города притекало огромное количество крестьян, которые тоже не очень были приспособлены к городской жизни. Остро стоял вопрос о том, что людей просто надо научить читать и писать. И тогда общество даже в очень сложных советских условиях все-таки уделяло очень большое внимание именно интеграции этих людей в городскую культуру, в городское общество. Все эти рабфаки, о которых сейчас знают как о чем-то далеком прошлом; все эти усилия, которые были направлены на то, чтобы научить людей элементарным правилам жизни, поведения в городах, санитарной культуре и т. д.

- Вы считаете, что эту проблему удалось решить?

- Постепенно, не без издержек, значительная часть вчерашних крестьян и их детей была интегрирована в общество. Сейчас Россия, пусть не на 100%, но это городское общество. У нас 3/4 населения живет в городах. И, что важно, уже давно больше половины, больше 70% рождается в городах. Это уже горожане не первого поколения, не второго, а третьего. Идет постепенное выстраивание современного общества. Вот что-то такое должно происходить и с мигрантами. Но нет сознания, нет ощущения, что к ним надо относиться как к тем своим крестьянам, которые приходили в города.

Мы живем, как говорил Высоцкий, не на облаке. Мигранты -- люди, которые приезжают, как когда-то лимитчики в Советском Союзе. Их очень выгодно эксплуатировать. Есть предприниматели, которые получают дешевую бесправную рабочую силу. С нее очень много можно содрать. Но люди, которые эксплуатируют, – они тоже часть нашего общества, более того, достаточно влиятельные: они могут лоббировать, они «крышуют», они платят. Эта ситуация должна быть всеми хорошо осознана. А дальше должно быть противодействие. Должны профсоюзы, например, заступаться. Должны быть какие-то общины. Но это не должно переводиться на уровень межкультурной, межцивилизационной вражды, потому что это опасно.

- Так все же наше государство должно стимулировать рождаемость или надо делать ставку только на мигрантов?

- Дело в том, что в мире нет примеров того, чтобы только стимулирование привело к повышению рождаемости. Вы сейчас можете выйти на улицу и спросить всех женщин, что они по этому поводу думают. Они все скажут, что нужно повысить пособия, улучшить жилищные условия и т. д. Но рождаемость у нас примерно такая, как в Германии или Италии. Нет оснований надеяться на то, что стимулирование рождаемости может ее повысить. Немножко, может быть, может, но не до того уровня, который нужен.

Во-первых, вы не можете все ресурсы бросить на стимулирование рождаемости. Денег никогда не хватит. Во-вторых, народ хитрее государства. Когда в 80-е годы стали стимулировать рождаемость, изменилось не число рождений на каждую женщину в среднем, а календарь рождений. Женщины родили раньше, чем они бы родили в прежнее время. Появились условия – они родили одного ребенка. Все. На этом они закончили. В-третьих, сейчас проблема в том, чтобы создать для семей условия, чтобы они воспитывали детей. Мало родить, надо воспитать.

- В то же время у нас есть множество других примеров – речь об алкоголичках, людях без определенного места жительства, психически ненормальных. У них по 4-5 детей, они их избивают, бросают. Они-то с радостью примут любые меры по материальному стимулированию рождаемости…

- Наше население еще в значительной степени маргинально. Оно очень чувствительно ко всяким манипуляциям политическим или религиозным, и в то же время оно еще не имеет той культурной опоры, которая заставляет матерей ценить жизнь своих детей.

- Говорят, что по статистике на каждые 100 девочек рождается 106 мальчиков. Что по этому поводу думает наша наука?

- Мальчиков действительно рождается больше, но у мальчиков выше риск смерти, и поэтому примерно к 18 годам, как правило, выравнивается половая пропорция. Это общемировая константа.

Другое дело, что меры, которые принимались в Китае, привели к нарушению этой пропорции. Потому что когда можно иметь только одного ребенка, то все хотят мальчиков. В традиционных обществах женщин считают людьми второго сорта. Они меньше заботятся о девочках, и девочки умирают. А сейчас по всему миру, в том числе в наших бывших закавказских республиках, аборт становится способом регулирования пола. Каким образом? Существует диагностика, которая позволяет определить пол будущего ребенка. И если в семье родилось, допустим, две девочки, а родители хотят мальчика, то женщина, зная это, делает аборт. И делает это до тех пор, пока не родится мальчик. Это дестабилизирует обстановку. В Китае, в частности, будет недостаток девочек, и он будет нарастать. И это будет их толкать к экспансии, в частности, в Россию в поисках невест.

  

Галина СТАВРИЕЦКАЯ, г. Тамбов. Газета "Наши новости", № 1, 21 ноября 2006 г.