В конце прошлого года в Москве в Клубе региональной журналистики «Из первых уст» побывала писательница Людмила Улицкая. Она представила свою новую книгу «Даниэль Штайн, переводчик».

- В 1992 году в августе мне позвонил мой друг Павел Мень (это родной брат отца Александра Меня, с которым мы много лет очень дружили) и сказал: «Ты знаешь, приезжает один совершенно потрясающий человек. Он едет из Хайфы в Минск. По дороге заедет на два дня». В это время Александра Меня уже не было, а этот таинственный человек - брат Даниэль Руфайзен (таково настоящее имя моего героя) - был одним из его корреспондентов, - начала свой рассказ Людмила Улицкая. - Пришел ко мне в дом брат Даниэль. Там было с десяток человек, которые хотели на него посмотреть, задавали ему разные вопросы. Некоторые падали в обморок от его ответов, потому что они были совершенно не те, что ожидали услышать от человека с очень интересной, как мы уже знали, биографией.

Улицкая сказала, что его взгляды на религию многих повергли в шок. Да и ей самой пришлось долго размышлять, что же это была за встреча. А потом ее попросили перевести книгу о Даниэле Руфайзене американского социолога и профессора Хаммета. Писательница рассказывает, что засела за нее с помощником и по мере работы поняла, что книга ей все меньше и меньше нравится: в огромном количестве честно собранных интервью утрачивалось самое главное - его праведность и святость.

- При этом я думаю, что, поскольку в святости нет граней «победа - поражение», то он, конечно, великий победитель. Он был очень простым человеком. Он никому не морочил голову. Он не любил сложных тем, не любил сложных обсуждений. Богословские дебаты вызывали у него недоумение. Хотя он был весьма образованным человеком. В общем, от книжки, которую мне предложено было перевести, я отказалась. Сказала, что напишу сама. Но откладывала до тех пор, пока не пришло сообщение, что он умер. И тогда после его смерти я поехала в Израиль к людям, которые составляли его бывшую общину. Собрала довольно большой материал, начала писать и написала документальную книгу. Она у меня совершенно не получилась, она была пафосная, там было много лишних слов. И я отложила ее в сторону.

Но как-то она уехала на месяц в Бельгию и попала в деревню во Фландрии. Улицкая вспоминает, что оказалась без Интернета, мобильной связи, общения и книг. Оставалось гулять, думать, медитировать.

- Я поняла, что мне нужно отказаться от документального хода, дать герою другое имя, посадить вокруг него цветник тех людей, которых я знаю и люблю, выстроить воображаемые отношения, чтобы освободиться от рабства документа. Что-то дописывалось, что-то переформатировалось, что-то придумывалось. Я надеюсь, что все пройдет гладко, что я никого не раню и не оскорблю, потому что там есть острые судьбы людей, которых я ввожу под чужими именами.

Кем же был главный герой Даниэль? Почему он так поразил воображение писательницы? В 1939 году ему было 17 лет, он родился в южной Польше в еврейской семье. Отец Руфайзена был солдатом в австро-венгерской армии. В это время евреи со страшной силой эмигрировали в Израиль, Палестину, Америку. Но семья отца Руфайзена остается на месте, потому что отец очень любит немецкую культуру. Ему даже в голову не приходит уезжать, хотя живут они очень бедно. Когда начинается оккупация, они уходят. Пожилые родители в какой-то момент устают и остаются. А детей - двух мальчиков 16 и 17 лет - отправляют дальше. Снимают с рук часы, дают остатки денег. Родителей они больше не увидели: те погибли в лагерях. Мальчики до какого-то времени странствуют вместе, потом младший брат уезжает в Палестину. А Даниэля немцы застают в Вильнюсе. Несколько раз он драматически и потрясающим образом убегает от облав.

- Такое ощущение, что не ангел, а армия ангелов стояла, чтобы спасти этого мальчика, - говорит Улицкая. - Он попадает в Белоруссию, начинает работать истопником в деревне, потом в школе преподает немецкий. Его приглашают в белорусскую полицию, через две недели забирают в гестапо, потому что он безумно способен к языкам. В какой-то момент он понимает, что ему, чтобы выжить, надо перестать быть евреем. Не назваться поляком, а психологически поменять весь рисунок поведения. Он объявил, что он наполовину немец, наполовину поляк. Ему предложили сделать документы фольксдойче - он записался поляком. Поляки стали ему сочувствовать именно потому, что он им казался польским патриотом. Работая в гестапо, он помогает партизанам. Переводчик делает все, что может, для местного населения, а оно разочаровывает: все сдают друг друга, жалуются, пишут безумное количество доносов. Поскольку он читает их первым как переводчик, то все время кого-то защищает, выгораживает, немножко тасует бумаги.

Улицкая вспоминает один эпизод. В городе - гетто, там живут 800 человек. Их должны убить. Даниэль помогает организовать побег, но не все уходят. Его выдает один из евреев. Немец-начальник, который относится с симпатией к Руфайзену, дает ему возможность сбежать. Он лежит под скирдами сена в лесу и слышит автоматные очереди. Это расстреливают тех, кто не захотел уйти из гетто. В этот момент, как говорит писательница, происходит его разрыв с еврейским богом, потому что бога, который это допускает, он признать не может. До тех пор, пока ему в голову не приходит, что бог с теми, кто страдает. И он проводит в полуразрушенном монастыре 15 месяцев, монахини его крестят.

- В начале 1945 года Даниэль попадает в кармелитский монастырь. Жизнь ему столько раз была подарена, и Руфайзен понимает, что она ему давно не принадлежит. До 1959 года он живет, как поляк-католик, священник, монах, получает хорошее богословское образование. Даниэль открывает новый приход в шахтерском районе, работает на польскую католическую церковь, работает против советской власти. В середине 1950-х годов у него созревает решение поехать в кармелитский монастырь, который находится в Хайфе. Гора Кармель - это место пророка Илии. Это очень известное место, иудейское и христианское. В 1959 году ему удается получить такое разрешение.

Борьбу за израильское гражданство герой Улицкой проигрывает. Он был уверен, что откроет дорогу евреям-христианам в Палестину. Но он просчитался: победа обратилась в поражение. Тогда он организует общину. Его интересуют два вопроса: во что веровал мой Учитель? Кем был Христос на этой земле?

Даниэлю было чрезвычайно интересно именно первоначальное христианство, самый ранний его период, когда разделения на иудеев и христиан еще не произошло. И он захотел на земле Палестины, на земле Спасителя, создать Церковь Спасителя, то есть иудео-христианскую церковь, которая вела бы службу на иврите и руководствовалась теми самыми законами жизни, которыми руководствовался Иисус. Даниэль идет по этому пути до конца.

- Тема иудео-христианского диалога - кровавая, мучительная культурная тема. Возможен ли он? Строго говоря, не очень. Потому что есть принципиальные вещи, которые неприемлемы для иудеев. И есть принципиальные вещи, которые неприемлемы для христиан. И вот перед нами абсолютно уникальный, совершенно фантастический, нереальный случай. Пока Даниэль был жив, существовала та маленькая община, где люди молились совместно, где ничто не оскорбляло ни иудеев, ни христиан. Мой герой был мне тем безумно дорог, что его не интересовало, победит он или не победит. Он просто не мог жить иначе.

Улицкая говорит, что, когда написала эту книгу, поняла: что-то поменялось. Может быть, прочитав сложное произведение писательницы «Даниэль Штайн, переводчик», и мы сможем в чем-то измениться…

  

Анна ВОЛЫНЦЕВА, г. Хабаровск. Газета «Тихоокеанская звезда», № 5 (25329), 12 января 2007 г.