В одном из прошлых номеров «Копеечки» мы опубликовали интервью с писательницей Людмилой Улицкой о ее творчестве, взглядах на жизнь. И рассказали о том, что вышла в свет новая книга писательницы — «Даниэль Штайн. Переводчик». Сегодняшний разговор – об этой книге.

Роман не рассчитан на массового читателя. Это произведение для думающей, умеющей анализировать читательской аудитории. В двух словах, «Даниэль Штайн, переводчик» — ода гуманизму и веротерпимости. Для Улицкой, назвавшей этот роман главной книгой своей жизни, Штайн — ключевая фигура, олицетворяющая примирение христианства с иудаизмом и восстановление преемственности религий.

Прототипом главного героя романа стал Даниэль Руфайзен. Что же это был за человек? Почему он так поразил воображение писательницы? Известно, что реальная жизнь порой оказывается невероятнее выдуманных сюжетов. Судьба еврея-христианина Даниэля Руфайзена яркое тому подтверждение. Во время второй мировой войны Руфайзен-Штайн служил переводчиком сначала у немцев в гестапо, а потом у русских в НКВД. Он организовал массовый побег из Эмского гетто, спасший сотни человеческих жизней. Он обратился в католичество и был рукоположен в сан священника, но потом отступил от консервативных канонов, вызвав гнев церковного начальства. Он основал в Израиле общину кармелитов и стал чужаком на земле собственного народа — власти страны отказались признавать в нем еврея. Наконец, этот человек добился аудиенции с Папой Римским, предлагая свою концепцию возрождения древней, первоначальной формы христианства, восходящей прямо к апостольской традиции.

Судьба подарила писательнице личную встречу с этим необычным человеком.

— В августе 1992 года мне позвонил Павел Мень (это родной брат отца Александра Меня, с которым мы много лет дружили) и сказал, что брат Даниэль будет проездом в Москве. И вот ко мне в дом пришел этот человек. У меня собрались с десяток знакомых, все хотели на него посмотреть, задавали ему разные вопросы. Некоторые падали в обморок от его ответов, потому что его взгляды на религию многих повергли в шок. А впечатление от встречи осталось глубоким и мучительным, — вспоминает Людмила Улицкая.

Через какое-то время ей предложили перевести книгу о Даниэле Руфайзене, написанную американским социологом и профессором Хамметом. Улицкая засела за работу, но вскоре поняла, что книга ей все меньше и меньше нравится: в огромном количестве честно собранных интервью терялось самое главное — праведность и святость этого человека. Словом, от перевода книжки Улицкая отказалась, сказала, что напишет сама. Несколько лет она морально настраивалась. А когда наконец начала работу, оказалось, что написала ее за исключительно короткое время – месяц. Это произошло в Бельгии, в одной маленькой фландрской деревушке, совершенно отрезанной от всего мира. Улицкая была лишена Интернета, мобильной связи, общения и книг. Оставалось гулять, думать, медитировать и… писать эту мучительную книгу.

Когда речь идет о войне, концлагерях, массовых убийствах и прочих человеческих мерзостях, искусство пасует перед фактами. Документы свидетельствуют об Освенциме и Бухенвальде гораздо сильнее и убедительнее, чем игровое кино и художественная литература. Именно поэтому в «Даниэле Штайне» Улицкая использует принцип документального романа, склеив книгу из писем, дневников, воспоминаний, записей бесед, заявлений, телеграмм и прочих «чужих» текстов. И добивается максимальной степени сопереживания, свойственной лучшим своим произведениям.

Возможность высказаться в романе получают представители самых разных точек зрения — радикальные сионисты, православные аскеты, фанатичные коммунисты. Но симпатии писательницы явно на стороне Штайна — его подвижническое упрямство и бескорыстие напоминают о Христе. Вообще, в «Даниэле Штайне» почти нет атеистов — даже злобная старуха-коммунистка на склоне лет умудряется стать христианкой протестантского толка. Хотя многие герои романа, в том числе и сам Даниэль, в какой-то момент проходят через кризис веры.

Вот один эпизод из книги. Еврейское гетто, там живут 800 человек. Их должны убить. Даниэль помогает организовать побег, но его выдает предатель. Его должны расстрелять, но немец-начальник, который считает его поляком и относится с симпатией, дает Даниэлю возможность бежать. Юноша лежит под скирдами сена в лесу и слышит автоматные очереди. Это расстреливают тех, кто не захотел бежать из гетто. В этот момент происходит его разрыв с еврейским богом, потому что бога, который это допускает, он признать не может. Мучительный кризис веры продолжается до тех пор, пока не приходит понимание: бог с теми, кто страдает.

Вообще, нужно сказать, что вся жизнь героя – это череда смертельных опасностей. Но каждый раз судьба предлагает ему невероятное спасение от гибели.

– Такое ощущение, что армия ангелов стояла, чтобы спасти этого мальчика, – говорит Улицкая.

И продолжает:

– В начале 1945 года Даниэль попадает в кармелитский монастырь. Жизнь столько раз была ему подарена, что Руфайзен понимает — она ему давно не принадлежит. До 1959 года он живет как поляк-католик, священник, монах, получает хорошее богословское образование. Даниэль открывает новый приход в шахтерском районе, работает на польскую католическую церковь. В середине 50-х годов у него созревает решение поехать в кармелитский монастырь, который находится в Израиле, в городе Хайфе, чтобы совершить главное дело своей жизни... Гора Кармель – место пророка Илии, священное и для иудеев, и для христиан.

Даниэль мечтает на земле Палестины, на земле Спасителя создать Церковь Спасителя, то есть иудео-христианскую церковь, которая вела бы службу на иврите и руководствовалась теми самыми законами жизни, которыми руководствовался Иисус. Даниэль идет по этому пути до конца.

– Мой герой был мне тем безумно дорог, что его не интересовало, победит он или не победит. Он просто не мог жить иначе. Ситуация потрясает тем, что у него было безумное количество противников и совсем не было врагов. Вы понимаете, что я имею в виду? Его концепция, его точка зрения вызывали раздражение, протест, негодование. Но его невозможно было ненавидеть.

Удалось ли герою осуществить задуманное? Об этом вы узнаете, прочитав книгу.

Улицкая говорит, что, когда закончила работу над романом, поняла: что-то в ней поменялось. Может быть, прочитав сложное произведение писательницы, и мы сможем в чем-то измениться…

  

Татьяна СТЕФАНИВ, г. Копейск. Общественно-политическая газета «Копейский рабочий», № 7 (16088), 19 января 2007 г.